3000 дней невиновности

46. Стандарт Ридли

И снова Джинни мучили кошмары о суде над Драко, заканчивающиеся его пожизненным заключением в промозглой камере Азкабана, и она опять проснулась почти сразу же. Разум молил о разгрузке, а тело — об отдыхе, но Джинни не переставала крутиться в постели с боку на бок, слишком взвинченная, чтобы уснуть. И ничего не могла с этим поделать.

В конце концов она решила вернуться к работе над делом. Составила план и упорядочила заметки для своего заключительного выступления, а также добавила упоминания всех подходящих прецедентов, которые им с Гермионой удалось отыскать тогда в библиотеке. Несколько раз Джинни ловила себя на том, что то и дело начинает пялиться на снимок Яксли, словно это могло хоть как-то помочь выведать его секреты или понять мотивы.

Она всем сердцем желала поверить, что Перси неправ, но разумом понимала — это попросту невозможно. Логически его версия развития событий была куда более вероятна, чем её видение ситуации. И, кроме того, Джинни уже доводилось наблюдать за чем-то подобным: люди, столкнувшиеся с ужасающими последствиями собственных поступков довольно часто пытались утащить за собой на дно всех, кого только могли. Она помнила похожий случай: один из отдалённых последователей Риддла, чистокровный волшебник преклонных лет, у которого не было ни семьи, ни даже метки, но который значительную часть своего состояния передал на нужны Пожирателей смерти. Стоило лишь Дэнни О'Коннелу на него надавить, пригрозив сроком в Азкабане и лишением имущества, как тот выдал им тонны информации разной степени важности и о работе Пожирателей смерти, и о том, как Том Риддл ими командовал, и даже назвал с десяток имён тех, кто, как и он, лишь финансировал организацию. В итоге, благодаря его показаниям, им удалось схватить Кэрроу.

Немудрено, что Яксли использовал ту же тактику. Всё сходилось. Но Джинни предпочла бы, чтобы всё оказалось иначе, и ей удалось найти хоть какую-то лазейку, чтобы вытащить Драко из недр Министерства. Когда он в последний раз видел солнечный свет? По меньшей мере прошло уже несколько недель. Когда он в последний раз купался или дышал свежим воздухом? Он ведь всегда был таким активным, каково ему оказаться запертым в крошечном пространстве камеры? Ел ли он нормально или его морили голодом? А что насчёт охранников, которые везде его сопровождали, — насмехались ли они над ним? А что, если кого-то из их родственников убили на войне, и теперь они не упустят возможности поиздеваться над ним ввиду причастности к...

Джинни тряхнула волосами и моргнула несколько раз.

«Сосредоточься! — мысленно приказала она себе. — Сосредоточься только на фактах!»

Если Драко действительно убил Колина, и воспоминание Яксли подлинное, то единственный прецедент, которым она могла воспользоваться — дело 1650 года, Стокли против Разрушителей черепов. Там говорилось, что убийство и другие акты насилия, совершённые в результате поклонения культу — а Пожирателей смерти вполне можно было назвать таковым, — особенно, если участие в таком культе не было до конца добровольным — Разрушители черепов использовали в своё время шантаж, промывание мозгов, а также Империус для управления своими участниками, — то наказание за преступления не может быть таким же, как за те же проступки, совершённые не под влиянием. И всё. Яксли не был сумасшедшим, воспоминание было извлечено совершенно законным путём и, даже несмотря на изначальное открытое презрение со стороны публики, судебный процесс прошёл крайне эффективно, следуя всем до последнего правилам, как по учебнику.

Всё, на что ей оставалось надеяться, если воспоминание действительно настоящее, так это на уменьшение срока. Так что в итоге вместо пожизненного заключения Драко светило двадцать лет в Азкабане.

В бешенстве Джинни резко отодвинула кухонный стол, ножки противно скрипнули, проехавшись по полу. Она не могла принять такой исход. Просто НЕ МОГЛА. Должно быть что-то ещё, что-то такое, о чём не подумала даже Гермиона, что-то, что смогло бы подвергнуть подлинность воспоминания большему сомнению. Ей снова надо в библиотеку.

Часы тянулись, казалось, тысячелетиями, прежде чем солнце наконец-то взошло над Лондоном, и его первые лучи заглянули в утопающую в беспорядке квартиру Джинни. Они пробежались по неровным стопкам пергаментов, пустым, валяющимся тут и там, чернильницам и сломанным перьям. Библиотека Агриппы Неттесгеймского в Косом переулке открывалась в девять утра, так что Джинни, отправив сову с короткой запиской, как раз мерила шагами крыльцо здания, когда наконец в 9:02 открыли парадный вход.

— Доброго утра, — улыбнулась ей библиотекарь.

— И вам того же, — буркнула Джинни, проскальзывая внутрь мимо неё, и тут же потребовала отдельный кабинет, а получив ключ, принялась набирать множество книг в надежде найти хоть что-то полезное.

Она воспользовалась наставлениями Гермионы для поиска подходящих дел, а потом принялась связывать их с делом Драко по схожим обстоятельствам. Джинни не помнила, когда в последний раз читала так много и с такой скоростью. Крохотные буквы то и дело расплывались перед глазами, когда те начинали печь от напряжения и яркого света, но Джинни даже не думала отвлекаться на подобные мелочи. Ничто не могло помешать ей в поисках, тем более физические трудности. Она не остановится, пока не сделает всё, что в её силах.

В итоге, из целой стопки выбранных дел осталось всего два, которые хоть как-то можно было использовать в качестве прецедента, но и они не могли обеспечить Драко оправдательного приговора. В одном говорилось о том, что Яксли можно заставить пройти повторное свидетельство под Сывороткой правды, но им можно воспользоваться, только если доказать, что воспоминание вероятнее всего было сфальсифицировано. Другое же могло послужить скорее любопытным фактом о том, что никогда за всю историю Визенгамота суд не рассматривал дело над магом, который совсем не помнил совершённого преступления. Оказалось, что в 1398 году колдунья по имени Аэльфгифу Арбитрали утверждала, что не помнит, как заманила маггловского мальчика в глубокий пруд, где тот едва не утонул. Её заверения в амнезии длились на протяжении всего судебного процесса, и Визенгамот уже собирался сократить ей срок — вместо пяти лет за травлю маггла она получила бы только три, — когда Аэльфгифу случайно выдала себя. В итоге обнаружилось, что она вообще не страдала амнезией, а просто солгала об этом. Джинни удивилась, что Гермиона не отобрала столь уместный случай во время их первого исследования, но, взглянув на заднюю часть книги, обнаружила её отметку.

Вооружившись новыми исследованиями и собираясь представить на рассмотрение суда свои выводы, Джинни покинула библиотеку и направилась в Министерство. Кабинет Уильяма Харпера находился на том же этаже, что и Аврорат. Джинни решила первым делом поговорить с ним, но неожиданно нарвалась на его секретаршу.

Которой, к изумлению Джинни, оказалась Панси Паркинсон.

На лице Панси не дрогнул ни один мускул, когда Джинни появилась в приёмной Харпера. Паркинсон не слишком изменилась со времён Хогвартса. Она сидела ровно, вздёрнув вверх подбородок, на пальце левой руки поблёскивало золотое обручальное кольцо, и Джинни вспомнила, что несколько лет назад видела в газете заметку о свадьбе Панси и Теодора Нотта. Однако одежда Панси явно была не такой дорогой, как во времена учёбы в Хогвартсе, да и сам факт того, что Паркинсон занимала низкооплачиваемую должность секретаря, говорило о том, что она переживала тяжёлые времена, как и все те, кто оказался на стороне проигравших в этой войне.

— Мне нужно поговорить с советником Харпером, — заявила Джинни.

— Он ещё не пришёл, — отозвалась Панси, как показалось Джинни, немного прохладно. — Можете либо подождать его здесь, либо оставить сообщение, которое будет передано ему, как только он появится в Министерстве.

— Я подожду, — Джинни присела на один из стульев, выстроенных в ряд вдоль стены, и положила сумку и папку с бумагами на колени.

Тишина повисла на добрых пять минут. Джинни наблюдала за тем, как Панси с совершенно невозмутимым видом продолжала её игнорировать, притворившись, будто занята чтением нескольких длиннющих свитков и составлением заметок к ним, которые она записывала древним орлиным пером. Но пальцы Панси едва заметно подрагивали, а движения были скованными, что говорило об одном — Джинни была для неё как бельмо на глазу.

Поддавшись неожиданному порыву, Джинни нарушила неловкую тишину:

— Он говорит правду. Он действительно ничего не помнит.

Панси, которая как раз собиралась отпить чаю, застыла, не донеся чашки до рта. Поставив её обратно на блюдце, она секунду или две рассматривала Джинни, прежде чем заговорить.

— Ничего? — прошептала она, — даже меня?

— Ничего. И никого.

Панси кивнула, восприняв новость довольно спокойно.

— Он виделся с матерью?

— Да, и Нарцисса ушла из жизни, не догадываясь о его амнезии. Надеюсь, эта информация не покинет комнату.

Панси снова кивнула.

— Он... был ли он счастлив эти восемь лет?

— Думаю, куда больше, чем раньше. Ситуацию омрачало лишь то, что он не знал, кем является, но у него были друзья, которые действительно его любят.

На мгновение Джинни показалось, что Панси хотела что-то возразить, но прикусила губу. Несколько секунд она боролась с собой, прежде чем снова вернуть себе самообладание.

— Спасибо, — наконец выдавила она, поднимая глаза на Джинни, которая застыла, глядя на неё в ответ, не в силах придумать, что ещё добавить.

Уильям Харпер вошёл в приёмную несколько минут спустя. Он явно не умел так же хорошо, как Панси, скрывать свои эмоции. Нервно взглянув на Джинни, он сначала снял верхнюю мантию, явно пытаясь взять себя в руки, и лишь потом заговорил:

— Мисс Уизли, чем обязан такой чести?

— Советник Харпер, — спокойно отозвалась Джинни, поднимаясь со своего места. — У меня появились новые доказательства по делу Драко Малфоя, которые я согласно правилу Хенли собираюсь представить Визенгамоту.

— Вы собираетесь, — ответил Харпер со странной усмешкой на лице, — но я не пойму, зачем вам это, мисс Уизли...

— Я выступаю на стороне защиты, — изогнув бровь и акцентируя внимание на каждом слове, произнесла Джинни, — и была бы признательна, если бы вы обращались ко мне соответствующе, советник Харпер.

Его странная улыбка не дрогнула.

— Конечно, — протянул он с фальшивым покаянием. — Приношу свои извинения. Я просто хотел заметить, что, как по мне, воспоминание, рассмотренное на вчерашнем слушании, вполне однозначно. Мистер Малфой убил этого бедного мальчика, и я решительно не понимаю, как ещё вы можете уменьшить его срок... Разве что вы хотите ходатайствовать о признании им вины.

— Пусть мои тактика и стратегия вас не беспокоят, — отрезала Джинни. — Всё, что мне нужно — ваше присутствие на предоставлении новых доказательств.

— Прекрасно, но мне необходимо проверить расписание. — Он повернулся к Панси, — миссис Нотт, назначены ли какие-то встречи на утро?

— Ни одной, — моментально откликнулась та, даже не заглянув в ежедневник. — Вы свободны до самого обеда, сэр.