Негатив. Том II

Зная пристрастие товарища к ориентальным боевым искусствам, где, как и в савате, разрешались удары ногами, я подошёл и предложил:

— Отвести тебя туда?

Лев кивнул. Заведовавший секцией савата аспирант поначалу просто опешил, но поглядел-поглядел на уверенные движения моего товарища и махнул рукой:

— Оставайся! Поглядим, с чем тебя едят!

Я вернулся к боксёрам, и в этот раз тренировка не сосредоточилась на одной только правильной работе ногами, мне начали слегка поправлять ударную технику, а под конец Карл и вовсе загонял в спарринге. К слову, Лев тоже поколачиванием мешков с опилками не ограничился, и провёл несколько учебных поединков, в которых всем на удивление держался ничуть не хуже соперников.

После тренировки немного посидели со студентами в раздевалке. Я дожидался припозднившегося Льва, остальные просто переводили дух.

— Скучно! — заявил вдруг Коля. — Может, монархистов взгреем?

— Забудь! — одёрнул его Ян. — Нас ещё в прошлый раз на карандаш взяли!

— Теперь предупреждением не отделаешься, — подтвердил Карл, вытиравший полотенцем бритую под ноль голову. — Научный факт!

— Да ну вас! — махнул рукой Николай. — Правильные — сил нет.

— Монархистов в городе надо бить, — заявил Карл. — В институте сразу вахтёры набегут, а в городе есть шанс ноги сделать, прежде чем патруль прикатит. — Он хитро глянул на меня и уточнил: — Так, Петя?

— Научный факт! — заявил я с ухмылкой.

Минут пять спустя подошёл Лев, и я познакомил его со студентами, заодно принял предложение проехать часть пути с ним на машине. Опустевшими коридорами мы двинулись к служебному выходу, и Лев чуть ли не подпрыгивал от возбуждения.

— То, что надо, Петя! Это именно то, что надо! — тараторил он без умолку. — Как же мне этого не хватало! Думать не надо — просто реагируешь и всё. Да я будто заново родился!

— Рад за тебя.

— Меня ведь тут к мозгоправу даже обязали ходить, — признался Лев.

— Да ты что? Чего это?

— Депрессия, упадок сил, беспричинная раздражительность — полный набор. Вот и отправили к местному светилу. Он в институте курс психологии ведёт и студентов по направлению от ректората и «Общества изучения сверхэнергии» принимает. Как раз на случаях повышенной эмпатической чувствительности специализируется. Мужик грамотный, всё понимает, всё правильно говорит и советы толковые даёт, а выходишь от него и в петлю готов голову сунуть. Только хуже становится. А тут — отпустило. Понимаешь, Петя? Вообще отпустило.

— Вот и здорово! — искренне порадовался я за товарища. — Я в зал только по средам хожу, а ты смотри — можешь и чаще.

— Подумаю, ага!

В четверг на процедурах нарастил ещё одну секунду резонанса. В этот раз вновь с головой погружался в грязь, и энергия текла несфокусированной, она будто жидкая глина просачивалась через стиснутые в кулак пальцы, удерживать её внутри получалось лишь каким-то совершенно запредельным напряжением воли. Но зато потом выплеснулась сверхсила из меня мягко-мягко, и я чрезвычайно легко наращивал темп, да там ничего и делать-то не требовалось — энергия сама собой закрутилась воронкой, как закручивается спускаемая из раковины вода. Только много быстрее и мощнее — показалось даже забурлила заполонявшая бассейн грязь, — и этот поток потащил меня дальше, за пределы текущих возможностей. Прямиком к пику румба!

Вылез под душ полностью обессилившим, но счастливым до невозможности, выслушав же вердикт лаборанта, воодушевился и того больше.

— А если накопить побольше энергии вначале и выдавать не двойной выход, а тройной? — спросил я, и Леопольд задумчиво покачал головой.

— Экспериментировать начнём, когда остановится прогресс. Пока работай в этом темпе.

Работай! Это стало ключевым словом сегодняшнего дня. Работать пришлось ещё и на курсах, где после лекций вновь занялись созданием кинетических щитов. Раз за разом набирал энергию, структурировал её и создавал экран, попутно задавая и шлифуя дополнительные параметры. И кое-чего добился — по крайней мере, соприкосновение щита с предметами больше не отшвыривало меня назад.

Проклятье! Да, если разобраться, сегодня впервые получился полноценный экран!

Ну, я так думал, что полноценный. Учинённая Германом Харитоновичем проверка показала всю глубину этого заблуждения.

Неладное заподозрил, уже когда лектор вызвал первого из моих сокурсников и швырнул в него пригоршню пистолетных пуль. Представлявшаяся со стороны идеальной энергетическая конструкция лишь немного замедлила их скорость, на пол упала только одна или две, а остальные угодили в цель.

— Следующий! — скомандовал Герман Харитонович, и очередная проверка показала примерно аналогичный результат.

Когда дело дошло до меня, лектор озадаченно хмыкнул, снял пенсне и побренчал зажатыми в кулаке пулями.

— Готов?

Я изо всех сил напрягся, и лицо покрылось испариной, по виску стекла капля пота. Герман Харитонович кивнул и метнул в меня пули. Те угодили в незримую преграду и, за исключением двух, разлетелись самым хаотичным образом! Три упали на пол, одна ударила в потолок, отскочила от него и шибанула меня по макушке, ещё несколько покатились по партам. А парочка беспрепятственно прошли через преграду и ударили в грудь.

— Убит, — подытожил лектор, немного помолчал и добавил: — Но, пожалуй, всё же не безнадёжен. Работай над схемой!

И я работал. Потом стрелял — от бедра и, удерживая пистолет в левой руке, а затем и вовсе одновременно из пары ТТ. Ну а после инструктажа по тактике, стреляли уже по мне, и вот тут было чем гордиться, поскольку на сей раз обошлось без синяков.

Пятница выдалась на удивление спокойной, разве что пришлось наравне со студентами отдуваться на семинарах по логике и риторике, да едва не попался на глаза Юлии Сергеевне, когда слишком уж самонадеянно присел в буфете за соседний стол и закрылся развёрнутой газеткой. Но было интересно послушать пустой трёп представителей чуждого социального класса в их, если так можно выразиться, естественной среде обитания. Меня откровенно позабавили все эти муки выбора между походом в клуб и дансинг-холл, обсуждения столичных портных и модных фасонов, перемывание косточек общим знакомым и единодушное осуждение излишней либеральности институтских порядков по отношению к выскочкам-простолюдинам. Таким только дай власть — ещё и крепостное право восстановят. Поубивал бы…

В субботу после занятий я забежал на кафедру кадровых ресурсов и получил у Алберта Павловича на посещение ресторана уже не жалкую тридцатку, а вполне существенную сумму в семьдесят пять рублей.

— Ты только там не шикуй! — предупредил куратор. — Работать идёшь. Понял?

— Так точно, — подтвердил я

— Валя сразу в ресторан подойдёт. Жди её там.

— Хорошо.

Я написал расписку и поспешил в первую лабораторию. Процедура принесла увеличение длительности на очередную секунду, и в превосходном расположении духа я посетил парикмахерскую, обновил причёску и побрился, после поехал на курсы, где и выхватил сначала от Германа Харитоновича за кинетический экран, а потом и от инструктора по стрелковой подготовке.

— Плевать, что в жизни с двух рук стрелять не доведётся! — разорался он на меня. — Ты навык нарабатываешь! Тебе ж придётся одновременно пистолет использовать и энергетические конструкции задействовать! Как ты это делать собираешься, если даже просто в сторону мишени пальнуть не можешь из двух стволов?!

Как итог — меня задержали на час для дополнительных упражнений и в «Гранд-отель» я поехал прямо из учебного центра, портфель пришлось сдать в гардероб. Стол на этот раз для нас забронировали другой, официант проводил в высоченному аквариуму, за стеклянными стенками которого плавали живые осетра.

— Что-то закажете?

Я вытянул из жилетного кармана часы, откинул крышку и с сомнением поглядел на предупредительно раскрытое меню. Было без пяти минут девять, в итоге я попросил принести бифштекс с печёным картофелем, а на вопрос о напитках коротко ответил:

— После.

Официант ушёл, и тогда я с беспечным видом скучающего зеваки огляделся по сторонам. Всё было как в прошлый раз: респектабельная, не сказать — напыщенная, публика вела чинные беседы, оркестр играл попурри из популярных мелодий и пока что никто не танцевал. Для этого было слишком рано. А вот появиться Валентине уже стоило, но не пришла она ни в пятнадцать минут десятого, ни в двадцать пять.

Я особо на этот счёт не переживал, расценив опоздание игрой на публику, и пребывал в такой уверенности ещё минут пять, пока подошедший официант не объявил, что господина Линя просят к телефону. Слово «господин» он произнёс как-то очень уж неуверенно, но мне уже было не до того. Поспешил в вестибюль, взял трубку, лежавшую рядом с телефонным аппаратом, поднёс её к уху.

— Алло?

— Привет, Петя! — послышался сквозь шорох помех голос Валентины. — Сегодня не смогу, меня по субботам на дежурство поставили. Забронируй столик на следующую пятницу на это же время. Пока-пока! Целую!

Наверное, совладать с выражением лица мне всё же не удалось, поскольку метрдотель участливо поинтересовался:

— Всё хорошо?

— Сегодня она не может, — невесть зачем сказал я вслух, записался на пятницу и поплёлся обратно в зал. Уши от смущения горели огнём, так и казалось, что все пялятся исключительно на меня, но очень скоро эти эмоции перекрыла злость.

Я был зол на себя за то, что поторопился с заказом, и теперь не мог просто отсюда уйти, но ещё больше был зол на Альберта Павловича. Это всё он! С Вали взятки гладки, что приказали, то и сделала, в дурацкое положение меня поставил именно куратор. Поэтому и велел сразу в ресторан идти!

Превосходный бифштекс немного примирил с объективной действительностью, и вот так сразу покидать ресторан я не пожелал, попросил на десерт ромовую бабу и чайничек пахартского чёрного чая.

В конце концов — ну а что такого случилось? Не меня первого девушка подвела, да и Альберт Павлович не из вредности характера эту игру затеял, и раз уж он специально предупредил, чтобы я не шиковал, то десертом и ограничусь.

Ромовая баба оказалась отменной — никогда ничего подобного не пробовал, — и рома в ней было едва ли не столько же, сколько и теста. Чай тоже не подкачал, и я неспешно потягивал его, пока думал, как быть дальше. Возвращаться в казарму нисколько не хотелось, да и Василя предупредил, чтобы рано не ждал, вот и сидел, ломал голову, вспоминая, куда именно собиралась пойти компания Юлии Сергеевны: в клуб «Держава и скипетр» или всё же в дансинг-холл.

Так ничего и не вспомнил, но в клуб мне в любом случае дорога была заказана, поэтому отправился на танцульки. Веселье там било через край, оркестр играл, не умолкая, кружились в танце парочки, а к буфету выстроилась очередь человек в двадцать. Сначала я углядел на танцплощадке Анатоля и Настю, потом отыскал и столик, за которым пили вино Роман, Кеша и ещё несколько молодых людей и барышень, которых по именам не знал. В голове замелькали какие-то Александры, Николаи и Павлы, Эдиты и Марии, но без привязки к лицам.