Загадка тауматургии

Парень желал денег. Чем больше, тем лучше. Любой запрет открывал окно для заработка. Не прошедшие проверку повести, картины любителей и даже самописные театральные пьесы. Все имело цену в подполье. А мистические искусства — особенно.

Сэмюэль знал, где в графстве можно было продать запрещенные законом вещи. Он не горел желанием ввязываться в это, но раз деньги сами прилетели в руки, то грех отказываться.

«12 джума 786 года. Меня звать Рентин Сильвов. Чудно писать об этом. Раньше о подобном я только читал...» — почерк многое говорил о человеке. Небрежные чернильные закорючки, толстая и грязная обводка на месте ошибок. — «Сегодня я взял одну книгу. Странствия в ночи за авторством Фрэнка Рузова. Сначала я подумал, что читаю мемуары умалишенного. Уж больно чудные вещи он описал. Фрэнк посвятил книгу „пролезанию под кожу мира“, с его слов...»

Сквозь гул станков до Сэмюэля долетел грохот входной двери. Он в спешке захлопнул дневник, кинул в портфель и привстал. В проходе стояла тучная фигура. Мужчина носил черный плащ с капюшоном, льняная рубашка, темно-серые глаженные брюки и блестящие коричневые туфли с острыми козырьками. Окинув взглядом павильон, он уверенной походкой побрел к Сэмюэлю.

— Мистер Берислави! — почти пропел Андреа Синков. На пухлом лице просияла широкая улыбка. — Добрейшего утра!

В ответ парень приложил правую руку к сердцу. И коротко поклонился. Этому приветствию его научил отец. Дэнни узнал о нем от своего отца, тот от своего и так далее. Насколько Сэмюэль знал, корни приветствия тянулись из Кенского королевства, когда-то завоеванного Острокийской империей.

— Первый среди первых! — продолжил глава цеха.

«Конечно, — мысленно цокнул парень. — Кроме меня, никто не включит станки...»

— У меня чудесные вести! К нам прибывает свежая кровь. Представляете?

— Недавно был выпуск в школе, — поддержал Сэмюэль.

— Я к чему это, — почесал за ухом Андреа. — Я тут всего ничего и многого не знаю.

— Три года.

— Да о другом я, мистер Берислави. О другом! Я про работу, эм... сам процесс и...

— Желаете, чтобы я показал все новичкам? — закончил за главу парень.

— Вот именно! — хлопнул в ладоши Андреа. — Ловите на полуслове. Ай-да мистер Берислави. Я позову вас, когда они придут. Могу рассчитывать на вас?

«Вздор! Все ты знаешь!»

Сэмюэль прикусил губу. Он хотел отказать. Покачать головой, пожать плечами. Андреа «Свинков» поскулил бы пару минут и отстал, а парень ощутил бы прилив гордости. Но что будет дальше? Глава больше никогда не обратится за помощью, найдет другого мальчика на побегушках и, когда покинет пост, напишет письмо с восхвалением счастливчика. А Сэмюэль останется ни с чем.

— ... Хорошо, — сжал кулак под столом парень.

— Ваш ответ — мелодия для моих ушей, мистер Берислави! — воскликнул Андреа «Свинков» и зашагал к кабинету.

Стоило двери захлопнуться, Сэмюэль со всей силы вдарил по столу, кулак отпружинил вверх, а глухой удар утонул в какофонии насмехающихся машин.

«Спокойствие, Сэмми, — глубоко вздохнул он. Вдох, выдох, вдох, выдох. — У тебя в портфеле большие деньги... Думай о театре и шоколаде. Белоснежные шоколадные шарики... Орех в нуге».

Парень сглотнул слюну и глянул на часы. До начала рабочего дня оставалось полчаса. «Ранние пташки» прилетали за десять минут, иногда за пятнадцать, поэтому Сэмюэль достал дневник.

«Закулисье. Так Фрэнк именовал то место. До чего же чудное название... Закулисье было местом тайных встреч и обителью разных тварей...»

Сэмюэль закрыл дневник и вложил обратно в портфель:

«Нужно потом все прочитать, вдруг наткнусь на заклинание или ритуал? А то Луи одурачит. Скажет, что я нашел книжонку доверчивого простофили».

Через пятнадцать минут в цех хлынул плотный поток людей. Из реки рабочих отделился один.

Мужчина брел к парню, слегка покачиваясь.

— Как дела у отца, Сэмми, — приложил он руку к сердцу и поклонился. Дерек Нейви носил клетчатую голубую рубашку, серые брюки с подтяжками и темно-коричневый плащ. За мужчиной по пятам следовал едкий запах дешевого пойла, какое подавали в местной забегаловке за пять медяков. Иногда от него разило кислостью давно забродивших фруктов и ягод. Не часто. Раз в неделю. В день зарплаты.

— Все как всегда, мистер Нейви, — усмехнулся Сэмюэль. — Сон, еда, печатная машинка и снова сон. Вчера вот пришло письмо.

— И? — шагнул поближе мужчина. — Какие вести?

Парень помотал головой.

— Скромик их де... — воскликнул и замолк на полуслове Дерек. Он никогда не матерился в присутствии Сэмюэля.

Когда Сэмюэль был ребенком, мистер Нейви ввалился в квартиру Дэнни после попойки. Грязный с наполовину пустой бутылкой. Мужчина бранил весь мир, герцогов и даже императора. Отец заперся с Дереком на кухне на пару часов. Сэмюэль на всю жизнь запомнил тот безжизненный взгляд, которым Дерек его одарил, когда они вышли. С того дня мистер Нейви больше никогда не бранился при парне.

— МЗКашные сволочи, — пробурчал Дерек. — Что на этот раз?

— Присутствие намека на принижение достоинства одного из благородных родов, — слово в слово пересказал Сэмюэль.

— Дэнни же послал тот рассказ про подводных эльфов?

— Ну да.

Мистер Нейви нахмурился и устало вздохнул.

— Да уж... Приехали.

Перед продажей рукопись, картина, песня, мелодия и другие произведения искусства проходили обязательную проверку в Министерстве защиты культуры. Проверки МЗК длились месяц, а иногда полгода и, почти всегда, заканчивались отказом. Поэтому большинство продавало творения на подпольных рынках.

— Дэнни не думал, — осторожно начал Дерек, придвигаясь ближе. — Ну это... пойти по другому пути?

— Неа, — помотал головой Сэмюэль. Те, кто гнался за славой и большими деньгами, на такое решение даже не заглядывались. А отец грезил богатством.

В ответ мистер Нейви цокнул и отошел за свой столик сбоку от парня.

Когда по павильону пробежал звонкий треск, Сэмюэль отпер ящик и вытащил плотные кожаные перчатки, круглые очки с толстыми линзами и коричневый фартук.

— Мистер Берислави! — прокричал кто-то над ухом.

Парень развернулся. В паре шагов утирался платком тяжело дышащий Андреа Синков.

«Далеко бежал», — мысленно усмехнулся Сэмюэль.

— ... Свежая кровь... прошу за... мной.

Глава повел парня сквозь ряды станков в конец цеха.

В постройке из металлических листов, помимо двери в кабинет, сбоку вырастала еще одна. Полная вмятин и с облупленной белой краской. Она ни в какое сравнение не шла с лакированной покрытой узорами лоз подругой. Таблички не было, но все рабочие называли комнату — переговоркой. Андреа всегда принимал в ней «свежую кровь» и разговаривал с подчиненными. Начальников и равных по должности он отводил в кабинет.

Глава цеха потянул ручку на себя.

Комнате отлично подходила дверь. Блестящие под тусклой мана-лампой листы металла, скрипящие от каждого шага половицы. По центру взятый из павильона рабочий столик окружали четыре дивана. Из одного торчали пружины, на втором росло темное пятно. Остальные два, стоящие друг напротив друга, можно было назвать «хорошими» по меркам переговорки.

На одном плечом к плечу сидели трое молодых парней. Их взгляды напрыгнули на Сэмюэля, стоило ступить внутрь.

— Господа, благодарю за ожидание! — воскликнул глава цеха. — Представляю вам нашего работника — Сэмюэля Берислави!

Андреа энергично захлопал в ладоши. Из-за пота аплодисменты звучали как жадное причмокивание.

— Оставляю новичков вам, мистер Берислави, — выскочил из переговорки глава и захлопнул дверь.

На долгие секунды комнату захватила давящая тишина. Парень устало потер глаза, окинул новеньких взглядом.

На Сэмюэля глядел крайний левый со скрещенными руками. Он носил темно-серый плащ, молочную рубашку и светло-коричневые брюки. Мальчик, Сэмюэль не мог назвать его иначе, явно ждал чего-то от парня.

Поэтому он приложил руку к сердцу, коротко поклонился и плюхнулся на диван напротив «свежей крови».

— Приятно познакомится, — осторожно начал Сэмюэль. До этого новичков всегда встречал Андреа «Свинков», поэтому парень не знал, что говорить. — Эм... Ну... Как глава и сказал, меня зовут Сэмюэль Берислави. Представьтесь.

Он кивнул на крайнего левого.

— Меня зовут Зак Новидов! — воскликнул мальчик с короткими каштановыми волосами. — Приятно познакомится.

— Я — Майлд Волдов, — подхватил эстафету средний. Короткие темные волосы и полуприкрытые глаза. Каждому из них было по четырнадцать-пятнадцать лет, но Майлд выглядел постарше. По ощущениям, лет на двадцать.

— ... Кью Голри, — робко пробурчал последний. Мальчик привстал и повторил приветствие Сэмюэля. Зачесанные на правый бок русые волосы, детское круглое лицо. Взгляд Кью пугливым зверьком метался из стороны в сторону, боясь долго задерживаться на одном месте. На парня он не рисковал смотреть ни секунды.

Когда Кью закончил, Сэмюэль откинулся на спинку дивана и вздохнул.

— Полагаю, теперь я могу показать вам, как мы работаем, — сказал он. — Есть какие-то пожелания или может вопросы?

Ответом ему была тишина.

— Отлично! — прикусил губу и неожиданно воскликнул Сэмюэль. Он поднялся с дивана. — За мной.

Парень повел новичков вдоль боковой стены к своему столу. Слева за станком радостно присвистывал Дерек, штампуя одну заготовку за другой.

— Какой план? — прокричал Сэмюэль, чтобы перебить гул и шипение работающих машин.

Мужчина мазнул взглядом по «свежей крови» и раскрыл рот в широкой улыбке.

— Двести А32! Триста шестьдесят Б01! И пятьсот Ж45!

— Слышали? — обернулся парень к трио. — Это план на каждого! Вон там у нас стоят лотки!

Он ткнул костлявым пальцем в стоящие вдоль стены высокие шкафы. На каждой полке шеренгой шли наклеенные бумажки с корявыми надписями.

— Буква значит носитель, число — формулу!

Парень засеменил к лоткам, схватил белую плоскую насадку из числовых и металлическую пластину из буквенных.

— Глядите! — скомандовал Сэмюэль, надевая фартук и натягивая на руки перчатки. На насадке выступал выдавленный с другой стороны рисунок. Линии сворачивались в завитки, отдаленно напоминающие символы облаков или ветра. Они шли по кругу и замирали в самом низу, в паре сантиметрах от завершения окружности. По диаметру сидели заключенные в круги узоры. Всего пять. Каждый разного размера.

— Ч-что это значит? — спросил Кью.

— Не знаю, — пожал плечами Сэмюэль. — Но не советую срисовывать, если не хотите взорваться.

— Он не сработает, — спокойно возразил Майлд.

— Подрабатываешь артефактором в свободное время?

— Нет, но для работы формулы нужны мана и клетка души.

— В целом ты прав, но, — протянул парень, — ... я бы все равно не рисковал.

Сэмюэль закрепил насадку на прессе, положил пластину под него и энергично закрутил вентиль двумя руками. Когда белый камень встретился с металлом, из под них вырвались клубы серого дыма.

Пластина умоляюще постанывала и шипела под высокой температурой насадки. Но пресс плотно держал обоих в крепких объятиях.