Простокровка из Дра'мора

На этот раз в чехле оказались брюки и куртка. Все из мягкой темно-серой замши, с серебрёными застежками и кожаными ремнями по краю рукавов и штанин. Лизард щелкнул пальцами, и на помощь Марори прибежала пара молодых лизардок. Со знанием дела они ловко подтянули ремешки так, чтобы одежда сидела плотно и в то же время не сковывала движений.

– Все вам впору, – заключил портной, когда она покинула примерочную, – я не сомневался.

Еще один наряд, выглядящий роскошно и дорого, хоть замысел пошива прост и незатейлив. И в нем уютно, хоть до сегодняшнего дня ей не приходилось носить ничего подобного. Но сотня эспер за два костюма, вместо трех за девяносто. Она всегда тщательно следила за своими сбережениями и не позволяла себе лишних необдуманных трат. Сегодняшняя покупка, какой бы заманчивой она ни казалась, была верхом транжирства.

– Прошу прощения, это все равно слишком дорого. – Марори отошла от зеркала, благодарно улыбнулась обходительному лизарду. – Простите, что зря потратила ваше время, но меня полностью устроит самый простой и самый дешевый комплект из трех костюмов.

Лизард выглядел расстроенным, но спорить и навязывать не стал. Марори нарочно встала спиной, чтобы не видеть, как костюмы запакуют в чехлы и вернут на вешалку. Хоть бы поскорее сняли мерки, пока она еще в состоянии сдерживаться и не совершить еще одну непоправимую глупость. За последние недели она исчерпала их пожизненный лимит.

После обмерки лизард пообещал подготовить все в течение недели и прислать на ее имя в Дра’Мор. На вопрос о дополнительной примерке, он самодовольно заявил, что обшил достаточно юных айр, чтобы не беспокоить их такими пустяками. Но напоследок все-таки напомнил, что она всегда может передумать и забрать костюмы, если, конечно, к тому времени не найдется другой покупатель.

Еще сорок эспер пришлось потратить на покупку обуви: простые туфли на каждый день, мягкие ботинки для тренировок в зале и тяжелые полусапоги для практических занятий. Все эконом класса, самое дешевое и самое невзрачное. Ну и ладно, было бы желание учиться, а обувь сгодится и такая.

На улице она оказалась заключенной в стремительно образовывающуюся толпу. Над головами мелькали высокие шляпы дознавателей, которые громогласно предупреждали гражданских держаться подальше. До боли знакомая ситуация. Марори хотела было ускользнуть, но оказалась зажатой между телами так, что и не пошевелиться.

Тем временем со стороны переулка появился и все нарастал низкий гул. Через секунду прямо в расставленные дознавателями сети вылетел бесформенный ком огня. Сразу стало неимоверно жарко, будто воздух за мгновение раскалился до тысяч градусов. Вдох обдал горло сухостью, моментально захотелось пить. В толпе пополз обеспокоенный ропот. Обыватели не хотели попасть под горячую руку ни беглецу, ни охотникам, но любопытство и извечная болезненная тяга смотреть на чужие боль и страдания мешали им расползтись в безопасные места.

Комок огня развернулся, как открывается свернутый для защиты жук, и принял очертания человеческой фигуры с двумя парами рук. Глазницы полыхали белым светом, изо рта струилась белая же слюна. Ифрит и, судя по виду, окончательно свихнувшийся. Дознаватели обступили его плотным кольцом, оставив лишь небольшие просветы, как бы предлагая ифриту испытать удачу. Двое, как успела рассмотреть Марори, вооружились длинными гладкими палками, около метра в длину. Ничего необычного, ничего с виду опасного. Еще один держал наготове сеть; тот, что с ним рядом, – длинное копье с темным зазубренным наконечником.

Ифрит завыл, издал какие-то нечленораздельные звуки. Он распалялся все больше – Марори чувствовала, как по ее спине струится пот, волосы взмокли. Каждый вдох давался с трудом. Да что же они медлят?!

Беглец предпринял отчаянную попытку прорваться. Он метнулся на дознавателей, как пушечное ядро. Казалось просто невероятным, что кому-то хватает ума остаться у него на пути, но никто из стоявших в оцеплении и глазом не моргнул. Спокойные, жесткие, как стержни клетки, они готовились поставить зарвавшегося проклятокровного на место. И, судя по отсутствию среди них Усмирителя, жертве не был отпущен второй шанс. Значит, зевак ждет настоящий кровавый аттракцион.

Стоило ифриту приблизиться к дознавателям, как один из них занес палку и огрел несущегося на всем ходу, словно битой мяч. Громыхнуло так, будто небеса разверзлись. Второй в мгновение ока забежал ифриту за спину и тоже ударил, да не один раз. Пока проклятокровный неуклюже отбивался, дознаватели безжалостно и методично выколачивали из него жизнь. С каждым ударом беглец все громче орал и все меньше сопротивлялся. Хотя однажды ему все-таки удалось подняться на ноги и даже отшвырнуть одного мучителя в сторону. Дознаватель отлетел на добрых пять метров, грохнулся спиной об асфальт. В том месте на нем, куда пришелся кулак ифрита, одежда выгорела на раз, обнажая плотную темно-синюю чешую кольчуги. Дознаватель без труда поднялся на ноги, отряхнул с волос грязь. Тем временем его место занял товарищ с копьем. Ифрит вяло увернулся от удара палкой, снова попытался удрать в заманчивую брешь – и копье, не встретив сопротивления, вошло ему в бок. Пришпилило к земле, словно булавка бабочку. Проклятокровный с удивлением охнул, всеми четырьмя руками вцепился в древко и попытался стянуть себя с него, но в это время на него накинули сеть.

– За нарушение догматов Равновесия, – прогрохотал кто-то из охотников. Его Марори не видела, но голос наверняка был слышен на несколько кварталов вокруг. – Приговор – смерть.

Сеть быстро уменьшилась в размерах. Нити легко прошили тело жертвы, рассекли на мелкие куски. Ифрит только глухо завыл, но его голос быстро оборвался. Огненное тело распалось множеством все еще горящих кусков. Через полминуты они превратились в тлеющие угли. Дознаватель вернулся за сеткой, подошвами кроша останки в пепел.

Удовлетворенная толпа разбрелась, к Марори вернулась способность дышать. Если бы не угли, которые никто не потрудился убрать, ничто не указывало бы на реальность случившегося. Ее передернуло от мысли, что может чувствовать живое существо, которое вот так, за секунды, пропускают через мясорубку.

В Дра’Мор она вернулась уже к вечеру, уставшая и голодная. Еще в городе, в первой же забегаловке, очень хотелось перекусить чем-то более привычным, но это была еще одна статья незапланированных трат. Пришлось терпеть до возвращения и снова заталкивать в себя полусырое мясо столовского приготовления.

А когда вернулась в комнату, нашла под дверью еще одну записку от Эашу. К новой порции извинений прилагалось обещание скорой встречи. Ничего нового.

В газете объявлений, несмотря на приличный выбор, подходящих вакансий оказалось не так уж много. Везде требовался то работник на полный рабочий день, то с определенным опытом, или и того хуже – текст объявления недвусмысленно намекал на специфическую, не подходящую простокровке форму работы. В конечном итоге Марори остановилась на трех возможных вариантах: работать во вторую смену в закусочной мойщицей посуды, нянечкой на три часа два раза в неделю и выгуливать домашнее животное каждый день с семи до девяти вечера. Порода домашнего животного в последнем объявлении указана не была, и девушка надеялась, что речь идет все же о традиционной собаке, кошке или, на крайний случай, хорьке или экзотической рептилии. В каждом из трех объявлений был указан электронный адрес, куда она направила резюме с короткой информацией о себе и своем опыте. Разделавшись с этим, взялась за книги о фэлфаэрах.

Уже после первых вводных страниц Марори со стоном захлопнула книгу. Что же это такое-то?! Реальность влепила еще одну смачную затрещину.

Фэлфаэрами назывались нематериальные сущности, обитающие в Хаосе – прослойке, разделяющей домены Света и Тьмы. Во время войны именно здесь велись самые ожесточенные и кровопролитные сражения. Количество пролитой с обеих сторон крови, в конце концов, сделало свое дело: боль и страдания материализовались, став третьей стороной, которую назвали Хаосом. Чтобы не дать скверне распространиться вглубь своих доменов, темные и светлые владыки взяли обязательства охранять каждый свою границу и не допускать распространения губительной порчи. Хаос стал чем-то вроде зоны отчуждения: мешающий всем, неотъемлемый ни от одного из планов кусок пустоши, отданной на поругание фэлфаэрам – существам, родившимся там, где смешалась кровь темных и светлых. Существам, которые одновременно могли быть и в Хаосе – и далеко за его пределами. Прирученное, такое существо давало своему хозяину стабильный источник энергии Хаоса, из которого тот мог черпать силу для своих нужд. В одной из сносок говорилось, что к помощи фэлфаэров прибегают только те, кто совершенствуется в искусстве боя холодным оружием, тогда как адептам Матери и Плетения подобные помощники совершенно ни к чему. Более того – книга утверждала, что адепты не владеют достаточной силой духа, чтобы одолеть порождение Хаоса и заставить его подчиняться себе.

Всего пара страниц, но Марори чувствовала себя выброшенной на берег медузой, беспомощно взирающей на занесенную пятку. Для привязки фэлфаэра требовалось отправиться в Хаос, найти порождение, которого хватит сил поймать и подчинить, и на все это отводилось ограниченное количество времени. Около двадцати-тридцати минут, в зависимости от силы духа ловца, пока отрава Хаоса не убьет чужака.

Всезнающий интернет говорил, что Дра’Мор не рассекречивает информацию о количестве летальных исходов среди абитуриентов. Неофициальные же источники утверждали, что ежегодно в Хаосе погибает не менее десяти процентов смельчаков. Небеснорожденные активно мусолили тему зверства Темных с их «естественным отбором», подливали масла в огонь описанием растерзанных тел, которые видели чуть ли не собственными глазами. Последнее было чистейшей воды выдумкой, поскольку Светлым категорически запрещалось ходить в Хаос во имя заботы об их рассудке и здоровье.

Десять процентов? Марори захлопнула крышку ноутбука, завалилась на кровать и зарылась в подушки. Десять процентов проклятокровных, которые достаточно сильны и обучены, чтобы иметь приличную фору к шансу выйти живым, – погибают. Что уж говорить о простокровке, которая не то, что не обучена, а впервые в жизни узнала о подобном.

Но, чтобы продолжать обучаться у Потрошителей, ей необходимо свое собственное порождение Хаоса. Выходить на поединок без его поддержки – все равно, что идти голым и босым против асфальтоукладочной машины. Но идти за фэлфаэром в Хаос – точно такое же самоубийство.

Марори еще долго не могла прийти в себя. Она и раньше пессимистично оценивала свои шансы, но делала ставку на ум, трудолюбие и желание во что бы то ни стало добиться цели. При должном усердии можно достичь многого. Но что она, сопливая девчонка, простокровка без малейших навыков обращения с оружием, может противопоставить Хаосу? Да она не продержится там и десяти минут.

Уснула она далеко за полночь в компании свежей порции тяжелых мыслей.