Эхо древних рун

Мия пристально посмотрела на него, очень увлеченная этой идеей.

— Конечно. Я думаю, люди всегда любили петь, потому что можно дать волю эмоциям. Единственное, что меняется, это исполнение, а не сами чувства.

— Вот именно. Иногда я закрываю глаза и представляю, что нахожусь в доме, полном викингов. Они пируют, пьют, шутят, хрипло смеются, затем кто-то заводит песню, в комнате воцаряется тишина, и все завороженно слушают. Эти грозные люди, помышляющие лишь о том, чтобы убить кого-нибудь, тем не менее тронуты музыкой, которая задевает самые потаенные струны их душ. В такие моменты викинги становятся для меня более человечными. — Он замолчал и как будто смутился, словно высказал слишком много, раскрыв перед ней свои мысли, но Мия была этому рада.

— Мне очень нравится. Ну-ка, попробую и я. — Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, вызывая в воображении образы, которые он подсказал.

Это далось легко. Шум, запахи готовящейся пищи, спертый воздух душного помещения, переполненного людьми, тесно сгрудившимися в небольшом пространстве, а затем внезапно полная тишина, и в ней одинокий голос. Мужчина, поющий о боли любви, о невыносимой тоске по чему-то, чего у тебя никогда не будет, и об отчаянии поражения, которое испытываешь, когда любовь не отвечает взаимностью. Все взгляды обратились к певцу, включая Мию, но силуэт его был в тени, и она не могла как следует его разглядеть. Между тем душа ее раскрылась навстречу чувству в его голосе, страдая, как и он, от безнадежности, отчаяния и одиночества, о которых пелось в песне, и ее глаза встретились с глазами вождя викингов. Светло-голубые, но отнюдь не холодные, они смотрели в ее глаза, и ей вдруг захотелось плакать, потому что она знала, что он не для нее. Выражение его лица стало грустным, задумчивым, и она отвела взгляд. Она не могла этого вынести.

— Мия, с тобой все в порядке?

Она открыла глаза, растерянно моргнув, и уставилась на Хокона, так похожего на фантастического викинга, но наполненного не любовью или тоской, а только заботой. Она слегка покачала головой и тут только заметила, что песня кончилась.

— Странно, — пробормотала она. — Это было так реально, я словно побывала там на самом деле.

Хокон улыбнулся.

— У тебя, очевидно, богатое воображение. Так ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, безусловно. — Даже слишком хорошо. Она глубоко вздохнула и выпалила: — Ты веришь в реинкарнацию?

— Хм, вообще-то да. По крайней мере, я думаю, что некоторые люди перевоплощаются; возможно, те, у кого есть незаконченные дела. А почему ты спрашиваешь?

— О, просто поддерживаю разговор. — Это прозвучало как неубедительное оправдание даже для нее самой, но он ничего не сказал.

— Ну, я пошел спать. День был долгий, а завтра будет еще больше трудной работы. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. И спасибо за ужин и… э-э… за урок музыки.

— Не за что.

Она слышала, как он поднимается по узкой лестнице, перемахивая через две ступеньки, и представила, как легко взлетают его длинные ноги — стройные и мускулистые, в потрепанных рваных джинсах. Вздрогнув, она крепко зажмурилась, чтобы перестать думать об этом. Что с того, что он отлично смотрелся в джинсах? У нее есть жених, а Хокон, вероятно, женат или, в любом случае, состоит в отношениях. Такой мужчина, как он, никогда не испытывает недостатка в женском обществе, в этом она была уверена. То, что он был добр к ней сегодня, не означало, что она интересна ему в каком-то ином плане. Они собирались вместе работать, их отношения чисто профессиональные, и он всего лишь старался, чтобы ей было комфортно.

Чувствуя себя виноватой даже за то, что обсуждает этот вопрос сама с собой, Мия достала из кармана мобильный телефон и набрала номер Чарльза. Великобритания отставала от Швеции на час, так что он должен был еще бодрствовать.

— Алло? — Голос у него был сонный, и Мия запоздало вспомнила, что Чарльз каждый вечер усаживается у телевизора, который действует на него как снотворное.

— Привет, я просто хотела пожелать тебе спокойной ночи. Эсэмэски такие безличные.

— Э-э, верно. Если не считать смайликов, которые ты всегда добавляешь. — В его голосе послышалось веселье.

— Да, если не считать смайликов. — Она очень любила маленькие сердечки и другие значки, которые можно добавлять, в то время как Чарльзу это казалось ребячеством. — Ты в порядке? Занят?

— О да, это была чертовски тяжелая неделя. — Он начал рассказывать о какой-то крупной биржевой сделке, над которой работал для известного человека, и Мия старалась не проявлять нетерпения — он знал, что ее на самом деле не интересуют подробности, и она терпеть не могла, когда он хвастался своими связями. Он закончил словами: — Но в эти выходные состоится турнир по гольфу, о котором я тебе рассказывал. Босс попросил меня быть его партнером — ха, накося выкуси, красавчик Джейсон Тэмворт, — и это будет лучшая игра в моей жизни!

Джейсон был главным соперником Чарльза в офисе, оба всегда состязались за очередную сделку, за очередное повышение.

— Поздравляю! И удачи! Я уверена, что у тебя все получится очень хорошо.

Она никогда не была в восторге от гольфа: скучная игра, но что она понимает?

— Спасибо. Я дам тебе знать, как все пройдет. А сейчас ступай-ка пораньше спать. — Он усмехнулся. — Не думаю, что кому-нибудь, кроме меня, это важно там, где ты находишься, — комарам и ботанам-археологам ведь все равно, как ты выглядишь.

— Пожалуй. Пока! Люблю тебя.

Повесив трубку, Мия почувствовала, как в ней зашевелилось легкое раздражение. С какой стати он принижает ее профессию и тех, кто ею занимается? В ее сознании возник образ Хокона — можно ли представить себе кого-нибудь менее похожего на зануду ботана? Он точно не соответствовал стереотипному представлению о нескладном гике.

Но какое это имеет значение?

Вздохнув, Мия встала и выключила свет. Она устала, вот и все, и ей просто нужно хорошенько выспаться. Она лишь надеялась, что ей не приснятся мужчины-викинги с голубыми глазами.