Вечные вопросы

Далее: раздать все, жить одним днем. Труднее верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Небесное. Нет ничего удивительного, что принцип нестяжательства ушел из реального “христианства” уже в первые века его существования. Нереально создать что-то большое, не делая запасов и не планируя, “живя сегодняшним днем”. Ну а то, что современные патриархи церкви носят ролексы, а при их движении по городу перекрывают улицы, пусть остается их личным выбором. Так или иначе, Иисус сказал, что таковые не смогут войти в Царство небесное, он ведь не сказал, что они не смогут научить других, как туда войти.

Самоуничижение. “Все что я делаю хорошего — это делает через меня Бог, когда я ему не мешаю. Все, что я делаю плохого — это делаю я”. Закономерный вывод из “кто унижает себя — возвысится”, сделанный вскоре последователями Иисуса. Унижение в своей крайней форме. “Кто возвышает себя — будет унижен”. А нельзя ли держаться относительно себя более-менее объективной оценке и в качестве заповеди вывести как раз стремление к этой объективной оценке самого себя? Иисус учит возлюбить ближнего как самого себя, но чтобы хорошо понимать, как любить ближнего, нужно любить самого себя. Невозможно любить себя, считая себя ничтожеством. Можно любить себя только осознавая свои достоинства. Человек, не любящий себя, озлоблен и в итоге эта озлобленность выливается на окружающих в явном или замаскированном виде в зависимости от изощренности ума озлобленного.

Омыв ноги ученикам Иисус говорит: если я, ваш учитель и Господь омыл вам ноги, то и вы должны делать так же”. Здесь все. Унижение показное, осознание своего превосходства при этом никуда не девается. И так везде: Иисус всегда говорит со всеми, как начальник (Господь) со своими подчиненными. Когда он требует общаться с людьми с позиции как бы незнания их достоинств и статуса, он тем самым говорит: делайте не так как я, делайте так, как я говорю. Иисус, как раз, любит себя. Уничижает себя всегда на показ и с определенной назидательной (или манипулятивной?) целью.

С требованием самоуничижения связано также “не судите, да не судимы будете”. Аристотель, как раз отстаивавший идею о том, что добродетель — это адекватная оценка самого себя, а не унижение или возвышение, говорит, что великодушный (а это для него синоним высшей добродетельности) справедливо презирает того, кого нужно презирать, ибо судит он верно. Иисус отнимает у людей право на негативную оценку.

В качестве иллюстрации требования не судить приводится история с женщиной, которую люди собирались побить камнями но разошлись после слов Иисуса “кто здесь без греха, пусть первым бросит в нее камень”, после чего Иисус сказал женщине: “Что же, никто не осудил тебя? И я не осуждаю. Иди и больше не греши”. С точки зрения справедливости бить женщину камнями за прелюбодеяние нельзя, потому что наказание не адекватно преступлению (если в данном случае оно вообще имело место, так как в патриархальном обществе у женщины вообще в большинстве случаев не было выбора, за кого выходить замуж, а значит ответственность хранить верность не могла быть ею сознательно принята), а вовсе не потому, что все не без греха. Для Иисуса же здесь женщина безусловно виновата и по “справедливости”(тому, что записано в законе Моисея) должна была быть побита камнями, но в его, Иисуса, присутствии приводить приговор в исполнение может только он сам, а сам он этого делать не хочет по какой-то причине.

Грех в мыслях, еще одно важное добавление Иисуса к иудейской религии. Помыслил — уже согрешил. Это как раз метод, пользуясь которым можно достичь сознания собственной самуниженности. Приучает воспринимать естественные реакции человека (сексуальное влечение, гнев), как уже нечто, за что он должен/может быть наказан, как доказательство собственного несовершенства. Отсюда прямой путь к “все согрешили и лишены присутствия Бога”. А после этого действительно — “кто не со мной, тот против меня”: или ты признаешь себя ничтожеством и подчиняешься или восстаешь. Третьего не дано. Никакого равноправного сотрудничества. Прямой путь ко множеству неврозов. Как это сочетается с верой, которая, по-видимому, исцеляла людей в буквальном смысле во времена Иисуса и нередко делает это теперь? Сочетается. Минимум личных благ — здоровье, минимальный продпаек, семью и детей желать не воспрещается (семью и детей — если ты не раб, разумеется). Посему в этих вопросах Бог тебе помогает (для атеиста — помогают внутренние резервы организмы, но всегда можно допустить, что Бог и есть источник этих внутренних резервов).

Далее, учение о Царстве небесном. Само учение о рае, аде и душе в иудаизме при жизни Иисуса не было общепринятым, хотя во времена Иисуса уже было достаточно распространенным. В пятикнижии и книгах пророков о рае и аде вообще ничего не говорится. Смерть там означала просто конец и ничего более. Скорее всего эти идеи заимствованы из греческой философии, где, например Платон устами Сократа “логически” обосновывает бессмертие души и посмертное воздаяние в соответствии с заслугами и мудростью человека. Еще до философов греки считали, что люди после смерти попадают под землю, в пространство, управляемое богом Аидом, где ведут некое полусонное существование. Наиболее выдающиеся люди, при этом, попадали, по их мнению, в Элизиум, греческий аналог рая. Греческая мифология и философия так или иначе должна была проникнуть на Ближний Восток после завоевания Александром Македонским, многолетнего греческого и римского господства. Да и до этого греческие поселения присутствовали вдоль всего азиатского берега Средиземного моря.

Надо сказать, что, по-видимому, картина рая и ада в представлении Иисуса и первых последователей отличается от той, которая была создана (в которую она была “откорректирована”) в средние века. Итак, как это представлялось изначально. Умирая, люди попадают в ад, оттуда немногие лучшие в рай. Ад — аналог греческого царства Аида, рай — аналог греческого Элизиума. В аду невесело, но и постоянных страшных мук там нет (вспомним притчу о бедном Лазаре и богаче). Что-то вроде жаркой и очень долгой полярной ночи. Через ад дорога для лучших лежит в рай. Там хорошо. Но не великолепно. Великолепно будет в Царстве небесном. На то, что путь в рай лежит через ад указывает сам Новый завет, упоминая, что Иисус после смерти на кресте прошел через него.

Итак, люди после смерти пребывают главным образом в аду, немногие праведные — в раю. После второго пришествия Иисуса все бывшие в аду на время вернутся на землю, где будут судимы им. Те, кто уверовал и правильно жил, попадут в Царство небесное. Остальные резиденты ада будут просто уничтожены, их просто не станет вообще. Геенна огненная — место в Иерусалиме, где жгли мусор. То есть таковых просто сожгут как мусор. Один раз и навсегда. Никаких ВЕЧНЫХ мук. Об этом новый завет не упоминает. Да, будет “плач и скрежет зубов”, один раз, но потом все. И это логично, ибо кто мог тогда, в то время, принять Бога, который за небольшой проступок наказывает вечными муками? Для этого понадобились годы и даже века самоуничижения. И лишь спустя несколько веков христианское учение, сместив постепенно установкой на самоуничижение человека акцент с Бога, который дает блага, на Бога, который наказывает за все, включая мысли, закономерно пришло к учению о вечных муках. Если бы изначально оно было таким, как кто-либо мог воспринять это как БЛАГУЮ весть? Ведь получалось бы, что абсолютно любого по итогам его жизни могут счесть как непригодного для Царства небесного (ибо согрешили все хотя бы мыслями — ну разве что кроме малых детей), а значит любой вместо унылого, но вполне сносного ада получал ВЕЧНЫЕ муки? Это, вне всякого сомнения, весть не благая. Но весть БЫЛА благой для первых христиан, потому что суть ее была не в этом, а в том, что можно постараться и тогда можно из ада попасть в Царство небесное, которое даже лучше рая-Элизиума. То есть по изначальной теории получалось, что большинство было в выигрыше, а по средневековой теории, господствующей в христианстве до сих пор, — в явном проигрыше.

Представление о вечных адских муках, впрочем, было уже общепринятым самое позднее к седьмому веку, ибо вечные муки грешникам предрекает и Коран.

Так или иначе, учение Иисуса, по факту, кроме позитивной установки творить добро стало средством противодействия борьбе за справедливость и источником неврозов у множества людей.

Теперь о роли христианства, как мировой религии. Оно лишь косвенно связано с Иисусом, хотя все негативные составляющие его учения бережно сохранило во всех своих течениях.

Никто из учеников Иисуса, очевидно, не ожидал его казни, хотя, если верить евангелиям, он сам о ней постоянно говорил. Как это могло произойти, понять трудно. Или ученики были очень уж непонятливыми (зачем нужно было выбирать таких) или говорил Иисус уж очень непонятно. Если второе, то почему он говорил непонятно: не мог говорить понятно или не хотел, чтобы поняли? Кажется вероятным, что, на самом деле, он ничего такого им не говорил, по крайней мере не как о вероятности, а как части своего плана. Посему, вероятно, казнь не входила в его планы. А значит, возможно, в его планы не входило воскресение, о котором он, по словам евангелистов, тоже говорил ученикам, но они опять же по какой-то причине не запомнили такого важного пророчества и лишь потом “вспомнили” — ну да, говорил, точно помним.

После своего воскресения, если верить евангелиям, Иисус вместо того, чтобы взять-таки власть в свои руки, является к небольшой группе своих последователей, после чего возносится на небеса, завещав им нести свое учение.

Мусульмане, почитающие Иисуса как пророка Ису, считают, что он вообще не был распят, а вместо него по ошибке был распят другой человек, а Иисуса Бог взял живым на небо.

Есть даже такая версия. Ученики спасли Иисуса, а вместо него был казнен кто-то другой, после чего Иисус отправился в Индию, где и прожил до глубокой старости. В индийском штате Кашмир даже показывают его могилу.

Нам же представляется наиболее вероятной такая версия. Иисус был казнен, после чего его тело было похищено учениками, которые тайно похоронили его и придумали историю с воскресением и вознесением на небо. У них был мотив: они поставили на Иисуса все и скорее всего, верили в правильность его учения. Они, должно быть, искренне верили, что такой маленький обман будет всем на пользу.

Самое сильное возражение на правильность такой версии состоит в утверждении, что не могло такое количество христиан идти на смерть (а, как мы знаем, в первые века христиан жестоко преследовали) за ложь. На это можно возразить, во-первых, что тех, кто их преследовал, не интересовали тонкости их учения. а в христианах они видели лишь потенциально опасную для своей власти группу людей. То есть, вопрос воскресения или не воскресения Иисуса не был важным при принятии решения — преследовать (казнить) их или нет. Во-вторых, апостолы могли пойти на смерть, веря в истинность учения: учение — это ЕГО учение, а наш обман — это НАШ обман. В-третьих, те, кто получил учение от них и дальше по цепочке — просто не знали про обман.