Москва и мертвичи

– И ты тоже театрал? По древним грекам угораешь?

– Я регулярно посещаю культурные мероприятия. Театр, выставки, балет, но больше всего люблю консерваторию. На прошлой неделе довелось слушать Мусоргского, «Ночь на лысой горе», в консерватории. Его-то знаешь? И что вино совсем не пьешь, не притронулась?

Агафье надоело играть комедию. Древнегреческую.

– Как хорошо, что в Москве такие культурные вампиры, – улыбнулась она. – Твой-то друг, поди, Мусоргского еще при жизни слушал?

Старый изменился в лице и сначала удивленно посмотрел на нее, а потом оскалился, молодой, оправившись от изумления, схватил ее за руку.

– Руки! МПД! – рявкнула она, выкладывая на стол значок.

– Тихо, тихо, – примирительно поднял руки «Арман».

– Габриэль, отпусти ее, – приказал он «Димитрию». – Чем мы так заинтересовали досточтимое министерство?

– Вчера утром недалеко от Хитровки нашли мертвыми Мироедовскую и Айзенштейна. Из убитых не установленным пока способом откачали кровь. Что скажете?

– Слушай, милочка, ты думаешь, ты нашла двух из ночного племени и мы тебе все рассказали, что ли? – ответил «Арман». – Раньше ваши следователи хотя бы старались… Мы вообще за вашими человеческими разборками особо не следим.

– Это не говоря о том, что ты нашла двоих, что соблюдают уже сколько лет Пакт и ездят регулярно в Коммунарку за пакетами с вашей тухлятиной. Мы вообще-то давно законопослушны.

– Но если б в городе появился гастролер или известный вам нарушитель, вы бы мне, конечно же, сказали? – ухмыльнулась Игнатова.

– Конечно же, – ухмыльнулся в ответ, показывая клыки, «Арман».

– Вы бы лучше, люди, за собой следили, – раздраженно сказал «молодой». – У вас элита черти чем занимается, в секты вступает, культы, шарлатанской магией балуется. Каждый раз перед тем, как подумать о нас, сначала поищи проблему в людях.

– Культы? О чем ты?

– Да мало ли в каких культах могла быть замешена твоя парочка. Мы же общаемся с вашей элитой, вашей богемой. Вот только на прошлой неделе нас позвали на какой-то дурацкий ритуал. Опять культ Кали в моде у них.

– Кали. Как богиня индийская?

– Четыре руки, голубая кожа, три глаза, ожерелье из черепов. Кали, ага.

– И что они там делают на обрядах этих?

– А вам в МПД не рассказывают про такое, да? Спроси у старших. Поинтересуйся, почему некоторые новостройки так выглядят, – он хихикнул.

– Кали же вроде головы отрубает? Тут головы на месте.

– Слушай, министерская, я тебе справочное бюро? У ваших богатых очень причудливо все в голове переплетено. Полный постмодерн. Электротеатру не снилось.

– А кто позвал?

– Этого мы тебе не скажем. Те люди точно к смертям не причастны.

– Хочешь сказать, что это могло быть ритуальное убийство?

– Хочу сказать, что тебе стоит изучить эту версию. Я не слышал, чтобы наши были в этом замешаны.

* * *

По итогам работы патологоанатома оказалось, что богемную парочку перед смертью придушили чем-то, не оставляющим следов. Возможно, шелковым платком. А уже потом обескровили, способ по-прежнему был непонятен. Впрочем, это было наименьшей из наших проблем. События в то утро закрутились стремительно.

Я пришел на работу, невыспавшаяся Агата как раз рассказывала мне про свои ночные похождения и предлагала поглубже копнуть в оккультные увлечения московских богатых, когда мимо нас пронесся в сторону лифта на парковку встревоженный Филатов.

Парой минут позже к нам подбежала Женька:

– Кочеткова убили! Ночью. Кажется, мертвичи!

И понеслась дальше разносить весть. Честно говоря, для кого-то даже благую.

Кочетков был мудаком. Важный сотрудник в Московском отделении, неплохой следователь, но как человек – полное говно. Презирал нижестоящих коллег, не здоровался, хамил, кляузничал, разводил бюрократию, подставлял ради карьерного продвижения, «заслуг» у него было много. Начальство ценило его за профессиональные навыки, но прекрасно представляло, с кем имеет дело, не повышая в высшую лигу. Я с ним особо не пересекался, но и меня он буквально за пару встреч успел сделать своим неприятелем. Не могу сказать, что я сильно расстроился, хотя смерти от нечисти никому не пожелаешь.

Как его убили, пока никто не знал. На месте работала следственная группа, источник инсайдов Евгении был неизвестен, впрочем, информаторы у нее, как порядочной кабинетной сплетницы, были не хуже, чем у приснопамятных СМИ Габрелянова. Часа полтора-два офис шумел, обсуждая произошедшее. Я безуспешно пытался работать, изучая и кидая Агате имеющуюся информацию по культам и тайным обществам. Даже легче, если это они, тогда работа не наша, ничего сверхъестественного тут нет, закрываем дело.

Масоны? Ну есть они в России, да. Всегда все думают про масонов, это так банально, ребята же сами работают ширмой для организаций посерьезней. Удушить? Откачать кровь? Грубовато для них, пожалуй, хотя сбрасывать со счетов не стоит.

Иллюминаты? Судя по всему, давно кончились, вместе с тамплиерами и розенкрейцерами. Еще в прошлом веке.

Ближневосточные культы? Нет, эта тема у наших, конечно, неистребима. Что зиккурат на Красной площади, что поза, в которую положили вождя революции, что специфические статуи, разбросанные по бывшему СССР. Раз в несколько десятилетий новое поколение элит начинает этим развлекаться.

Что-то экзотическое? Шаманизм? Культ Осириса? Сатурна? Чем черт не шутит, культ Кали? Я вроде что-то читал про удушение шарфиком…

Раздавшийся звонок вывел меня из раздумий. Нас с Агатой вызывали к вернувшемуся Филатову.

– Думаешь, это про Кочеткова? – поинтересовалась в лифте напарница.

Я пожал плечами:

– Может, про наших фанатов «Сумерек» хочет расспросить.

Начальник выглядел как человек, замученный грузом знаний и ответственности. Он отмахнулся от наших протокольных приветствий и велел садиться.

– Я только что с экстренной встречи, собранной Черным Кремлем, – рассказал Филатов, прикуривая. – Ситуация нехорошая.

Что-то серьезное. Экстренные встречи назначались редко.

Филатов помедлил.

– Это все строго между нами. Я думаю, это все связано с той информацией, которую вы принесли мне про Назарова. Больше мне довериться сейчас некому. Вы же знаете про «Последнее дыхание»? Вроде там бывали, когда расследовали котлован?

Я кивнул.

– Казимира, бармена, застрелили сегодня ночью. Он давно жил в Москве, соблюдал Пакт, ел баранину и никого не трогал. Два выстрела в голову.

– Из-за этого экстренное собрание? – уточнила Агата.

– Догадливая.

– Они думают на МПД? Какие доказательства?

– На месте убийства найден значок МПД. Кочеткова. Про него вы слышали, думаю.

До меня начало доходить.

– Николай Борисович, а как убили Кочеткова?

– Жестко, вся квартира в крови. А на месте преступления вырванные клоки шерсти. Не похожа на животную, забрали на экспертизу.

Я сложил два и два.

– То есть кто-то пытается стравить МПД и Черный Кремль?

– Похоже на то, Дима. Убили нашего, потом убили крокодила, подкинули значок… Я не могу придумать ни одной причины, зачем Кочетков мог сам пристрелить Казимира. Мы проверяем его вещи и дела, но сомневаюсь, что что-то найдем. Во-первых, Кочетков был хитрой сукой и такую информацию хранил бы только в голове, во-вторых, повторюсь, я просто не могу додуматься, зачем ему стрелять в какого-то бармена. Он вообще расследовал дело о куйгороже в последнее время, причем тут бар на «Флаконе»?

– Куйгороже? – переспросил я.

– Долго рассказывать, – отмахнулся Филатов. – Существо из Мордовии. Хозяину надо украсть совиное яйцо и высидеть его самому. Получается типа домового, исполняющего желания. Какие-то мордовские любители фольклора с даром раскопали точный ритуал и высидели его в Москве. Одного не учли – как только перестаешь его нагружать задачами, ему становится скучно и он убивает хозяина… Неважно, – Филатов тяжело вздохнул и затянулся. – Там, на собрании, сегодня наши потусторонние партнеры были в бешенстве, хотят крови. Казимир был практически образцовым гражданином и любимцем публики. Еще кто-то убил нашего и пристрелил кандидата в мэры, который, – он оглянулся, словно проверяя, не слушают ли его стены, – в общем, вы знаете, что было в записке. Такое ощущение, что некая третья сила раскачивает ситуацию.

– История про Назарова не ложится сюда, – сказала Агата. – Эти два убийства нарочито публичные, а там все было сделано тайком и мы узнали случайно.

– И тем не менее, если в записке правда, то идет какая-то непонятная игра. Непонятно кого с кем. В общем… Я как мог попытался успокоить Черный Кремль и обещал им, что мы максимально заинтересованы быстрее разобраться в деле и найти виновных. Будем сотрудничать. Скоро отправим им образцы шерсти из квартиры Кочеткова. А вы отправляйтесь на квартиру к Казимиру, вас там встретят их представители. Может быть, и найдете чего. Второй Спасоналивковский переулок, один, строение два дробь пятьдесят.

– А богема?

– Плюньте пока на это дело. Не до них.

* * *

– Почему ты прикрыл мне задницу? В турецком деле? – застала меня врасплох Агата, пока я плутал по невыносимой развязке на Таганской.

Я сглотнул.

– Я думаю, я понимаю твою мотивацию. И женскую солидарность. Также эмоциональное состояние и достаточно мерзкие вещи, которые пришлось сделать, чтобы его выследить. Самому иногда хочется кого-то пришить без суда и следствия. Еще ты моя напарница… И личная симпатия тоже есть, – добавил я неожиданно для самого себя.

– Очень эмпатично, – ухмыльнулась она. – А с тобой что?

– Со мной?

– Я же вижу, что ты постоянно грустный. Не радуешься жизни особо. Не так не радуешься, как половина сотрудников МПД, знающих, какие твари рядом бродят, а по-другому.

Я помолчал. Некоторое время смотрел прямо перед собой и вел машину.

– Я потерял кое-кого близкого. Из-за монстров.

– Девушку?

– А с тобой что?

– А что со мной?

– С чего бы начать? – я хмыкнул и стал загибать пальцы. – Ты всегда в черном, про себя никогда не разговариваешь, от всего мира огородилась щитом из циничности, сарказма, грубости и презрения. Я ставлю на глубокую травму, возможно, не одну… Твою мать!

Я резко дал по тормозам, чтобы не въехать в такси с водителем из солнечной братской республики, который решил перестроиться из третьего ряда без поворотников. Сзади кто-то возмущенно засигналил. Я присмотрелся: пассажирка у таксиста была непростая.

Восточного вида, с огромными раскосыми глазами и толстым носом, в зеленой юбке, тюбетейке, красном платке поверх распущенных светлых волос и с голым торсом. Груди были длинные, обвисшие настолько, что были перекинуты через плечи за спину. Водитель, кажется, не обращал на это ни малейшего внимания.

– Албасты, – отозвалась Агата. – Я уже нескольких на этой неделе видела.

– Ну а что ты хочешь? В столице все больше тюркских народов. С ними и приезжают.

– Вот Николай Борисович сказал, что Кочетков кого-то там из Мордовии искал. А я знаешь кого на прошлой неделе встретила? Бобо! В окно первого этажа лез, мимо проходила.

– Это кто?