Москва и мертвичи

Позади осталась уже пара километров, когда я резко крикнул:

– Разворачивайся!

– Куда?

– Сейчас увидим. Назад, к повороту.

Она дала по тормозам, развернулась через две сплошные и втопила обратно.

– Вот тут, у заправки, тормози.

Я выскочил из машины и побежал за угол здания. Есть! Потом вернулся к Агате:

– Камера! У них на крыше камера! Только бы работала! Вылезай, будем комитет изображать.

Через три часа изучения видеозаписей я уже звонил в Москву и требовал срочно связать меня с Филатовым. Нам повезло со временем, записи, сделанные днем раньше, уже не сохранились, места на сервере было мало. Приедь мы сюда на день позже, и следов бы не осталось. Нам повезло и с поисками: их облегчило то, что единицы поворачивали в направлении на Ходулино, по дороге к которому умирали еще несколько деревень, остальные же машины ехали прямо.

Теперь все сложилось. Все это спускание дела на тормозах, вечные отсутствия и недоступность, выключенный сегодня телефон. Джип, острый нос и скулы, больная рука. Картинка была размытой, но я был уверен: из машины, засветившейся на видеозаписи в течение трех секунд, в камеру смотрел Константин Мечников.

* * *

– Please keep your seat belts fastened until take-off is completed[3], – пропела бортпроводница в колонках.

Константин знал: он улетает надолго, а не удайся план заговорщиков, – навсегда. Улетает, оставляя холодную и неуютную столицу, работа в которой и привела его на борт самолета British Airways, нечастого рейса, выполнявшегося по линии Москва – Лондон. Хорошо, что был загранпаспорт и неистекшая английская виза, выданная в прошлом году, когда в Лондоне потребовалось помочь утихомирить гастролера из Москвы. Повезло и с расписанием, и с наличием билетов. Эта череда везений дала ему надежду, что все будет хорошо.

Через четыре часа самолет будет заходить на посадку над Ла-Маншем, а он станет то ли международным преступником, то ли политэмигрантом. В любом случае от Короны надо будет держаться подальше. Чертов Барченко. Хорош, сука, раскопал-таки про Тверь. Но Константин уже заранее присмотрел место, где, если что, заляжет на дно. Сейчас время шло на часы: главное, успеть приземлиться и выбраться из аэропорта, пока его не хватились. Будут ли в аэропорте ждать? Как повезет. Если не возьмут в аэропорту, на вокзале уже точно будут ждать, соваться туда опасно, да и как садиться на поезд без шенгена, разве что нелегалом. Лучше расположиться, где присмотрел, на побережье. Дилер из даркнета обещал даже туда доставить оружие взамен тому, что пришлось бросить в квартире. А если почувствует слежку или опасность – уйдет с моряками или рыболовецким судном дальше в Европу.

Он встал и вышел из салона бизнес-класса, побрел в конец самолета, делая вид, что в туалет, а сам внимательно осматривал пассажиров – есть ли знакомые министерские лица? Их он не заметил, а вот на двадцатом ряду оказался известный московский вампир. Нарушаем Пакт, значит? Интересно, как проскочил… Впрочем, плевать, уже не его забота.

В туалете он побрызгал на лицо скупой струйкой воды из-под неудобно расположенного крана. Глубоко вздохнул. Оставалось отдать себя в руки провидению на ближайшие несколько часов, дергаться нет смысла, может, его и не хватятся даже в ближайшие пару дней. А там все начнется и не до него будет. Константин неторопливо вернулся в бизнес-класс и откинул кресло.

– Костя! Костя! Ну что ты за растыка такой?

Бабушкин голос во сне убаюкивал. Уже начав видеть и анализируя детские воспоминания, бабушкины байки и странное поведение, Мечников понял, что бабушка была самой настоящей Бабой Ягой и водилась с теми, кто не принимал власть министерства и Черного Кремля, теми, кто ушел в глубокие леса и прятался от любой власти: и человеческой, и потусторонней. Когда на заре карьеры в МПД ему пришлось устранить объявившегося в столичном лесу лешего, он сделал это через силу, а потом долго себя корил, вспоминая бабушку. Уж она-то бы нашла общий язык. Узнавая историю страны и то, как истинных хозяев этой земли, народников, поставили за рамки закона и на грань выживания, он постепенно проникался к ним симпатией и проводил все отпуска, путешествуя по России и знакомясь с одинокими отшельниками в далеких буреломах и болотах.

– Костя! Костя! Иди пряник дам!

Он побежал по изумрудной деревенской травке на теплый бабушкин голос, но внезапно оказался в темноте. Ее зов резко сменился на рык монстра и крики раздираемого на части. Красные лапы с длинными когтями рвали мясо, кровь била фонтаном. Мечников дернулся и резко вынырнул из сна. Серый салон, синяя обивка кресла… Он в самолете British Airways, выполняющего рейс Москва – Лондон, расчетное время прибытия – через сорок минут.

Константин снова вспомнил, почему ненавидел эту систему и хотел ее разрушить. Вспомнил, как побывал на кормлении, потом еще на одном, про преференции и как Филатов рассказывал ему, что «всей этой Москвы с ее лоском… всей страны… ничего не будет. Сожрут». Он не был наивным мальчиком и понимал, что всегда есть жертвы, но должен быть другой путь.

Система, породившая кормление, система, дискриминирующая своих же древних, должна прекратить существование.

* * *

– Он ушел. Взял билеты Москва – Лондон и вылетел, примерно когда вы выехали из Москвы в Тверь. Муж в Тверь, а жена – в дверь. Приземлился и растворился в неизвестном направлении, прежде чем мы успели провести первые контакты по дипломатическим каналам.

Филатов был задумчив. Взгляд его скользил по карте Европы.

– Конечно, теперь ему будет трудно сесть, скажем, на поезд Лондон – Париж, там будут ждать на вокзале, но теоретически он может хоть на частной лодке уйти во Францию или небольшом корабле в Бельгию или Голландию. Или сесть на какой-нибудь траулер и попасть в Скандинавию. Скрыться в Ирландии. Много вариантов. И так мы его никогда не поймаем. Лететь надо срочно.

– Кто полетит? – задумалась Агата. – Федералы?

Он усмехнулся:

– Кто-кто? Вы!

Я изумился:

– Но он же теперь террорист номер один! Почему вы отправляете нас? Отправьте спецназ. Дайте нам кого-то в усиление.

– А еще мы на корпоратив не попадаем, – протянула Агата. – Первый корпоратив – и сразу мимо.

Точно, у нас же юбилей министерства на носу.

– Дима, у нас нет людей. Федералы тоже стоят в шпагате и у них рвутся яйца, понимаешь? По всей стране брожения. Спецназ нужен в столице. Кроме того, кому, кроме вас, я могу доверять? Я думал, я знал Мечникова, до вчерашнего дня. Кочетков мертв. Сотрудников вашего уровня у меня еще дай бог по пальцам руки… И вы там будете не одни, вас там встретят, – он откинулся в кресле. – Вы вообще что-то понимаете в происходящем? Какие версии?

– Так, ну что мы знаем, – я принялся загибать пальцы. – Он заколол тверского козленка, а его шерсть и кровь использовали для инсценировки при убийстве Кочеткова. Скорее всего, после этого Мечников или другой нападавший переоделся в одежду жертвы, чтобы спутать ренаров, взял кочетковский значок и застрелил Казимира, который был его информатором…

– При этом Казимир откуда-то знал, что среди нас есть крот, а еще, что Назаров работал на западников, – добавила Агата.

– Вот этот момент, как ни кручу, не могу уложить во всю историю, – признался Филатов. – И почему он тебя выбрал, чтобы отправить письмо.

– Так вот, – продолжил я. – Давайте позже об этом поразмышляем. После этого он подбросил значок Кочеткова Казимиру. Сделано это было, чтобы стравить МПД и мертвичей.

– А я назначил его в следственную группу расследовать его собственное преступление как самого опытного. Неудивительно, что он тормозил его как мог…

– При этом, пока он якобы вел дело сам, случилось еще несколько резонансных смертей с обеих сторон для дестабилизации обстановки. Нельзя исключать, что это тоже организовал Мечников. И прокололся он на одном: на камере заправки.

– И теперь мы на грани войны и у нас практически нет доказательств всей этой истории. Мечников в Англии, а может, уже и не в Англии, – резюмировал Филатов. – Но главное, какой мотив? Зачем он это делает, стравливает нас? При чем здесь западники и мертвый крокодил? Или это отдельная история?

– Даже если отдельная, история с западниками прекрасно ложится во всю картину дестабилизации обстановки в стране. Они даже пошли с политическими лозунгами о пересмотре Пакта.

– Но даже в Черном Кремле их многие не поддержали.

– Ну вот вам и версия, – вклинилась Агата, – они стравливают обе стороны, начинается война, после чего заключают при перемирии новый Пакт, где пункта о национальных границах уже нет.

– И кто тогда и зачем убил их человеческого кандидата? Зачем им вообще мэр-человек? – подкинул вопрос Филатов.

– Может, это южные, из новых мертвичей? Албасты все эти… – предположил я. – Как понимаю, они не оформлены как политическая сила у них?

– Непонятно, зачем Мечникову работать на понаехов, – парировала Агата. – У версии про западников хоть есть какая-то основа: он убежал на Запад.

– Короче, ваши дипломатические паспорта и визы будут готовы завтра. Займитесь сегодня чем-нибудь своим, отдохните. Билеты вам уже тоже выписывают. Послезавтра вы вылетаете в Лондон. Да, и наведайтесь домой к Мечникову, возьмите какую-нибудь шмотку. Там пригодится. На вас вся надежда, не подведите.

* * *

Из глубин ночи занесенную снегом столицу разглядывали несколько пар глаз. Сгустившаяся тьма вокруг одних еле слышно шипела и клубилась красными всполохами от ярости. Другие глаза, бледно-серые, очень старые и уставшие, казалось, смотрели почти равнодушно. Третьи, похожие на крысячьи, все время бегали.

Еще двоих пар не было.

– А где голубоглазая?

– После их демарша с требованием пересмотра Пакта ей стало небезопасно с нами встречаться. Будем считать, что она временно вне игры. Но что они там задумали? Зачем им был нужен мэр, зачем эти требования? Они так сломают нам всю игру. Я не люблю неожиданности.

– Их меньшинство, даже в Совете их не поддержали. Но списывать со счетов нельзя. Тем не менее я рассчитываю, что часть из них выступит на нашей стороне.

– А Мечников? Что с ним делать будем?

– Случись что с нашим другом Константином, у нас появятся ненужные осложнения отношений с Короной, они ревностно относятся к своей территории.

– Не стоит ли ему переместиться в другую страну? Министерство наверняка будет его искать. А я полагаю, что Корона может быть в контакте с министерством.

– Пусть сам решает. Пока он там, он тоже вне игры. А еще у нас есть в Лондоне некоторые активы.

– Вы гарантируете, что у вас все идет по плану? Вы говорили, что я делаю ставку на победителей. Даже первородные что-то почувствовали…

– Вы в нас сомневаетесь? Мы справимся и вдвоем, а вот вы пожалеете!

– Хватит! Да, у нас по-прежнему все идет по плану. Что по подготовке? Что в Твери?

– Часть из них уже не готовы защищать своих драгоценных людей. Смерть сородича многих потрясла, все чаще говорят о мести. Наблюдается раскол, половина точно будет за нас.

– И сколько их?

– Сотни. Может, тысячи. Внушительная сила. И это только Тверь.