Вторая часть Мерлезонского балета

Гром гремел все сильнее, дверь содрогалась, грозясь вырваться из петель. Я испугалась, что, если она вылетит, порывы ветра снесут весь дом. Нехотя выбравшись из кресла, я прошла к двери, думая, чем бы еще, кроме мощного засова, можно ее укрепить. Стук повторился, и до меня дошло, что это не ветер. Откинув тяжелый засов, я открыла дверь, с трудом удерживая ее от порывов ветра. На пороге стояла темная фигура, поспешившая нырнуть внутрь. Вдвоем мы смогли закинуть тяжелую деревяшку на место, и я наконец смогла разглядеть полуночного гостя.

Им оказался Глиннаэль. Опустив голову, он не пытался смотреть на меня. Вода потоком стекала с его длинных волос, облепив голову. Не говоря ни слова, я потянула мужчину к огню, усаживая на табуретку и пытаясь развязать мокрую сбившуюся шнуровку на камзоле. Он никак мне не помогал, опустив руки вдоль тела и безразлично глядя перед собой. Наконец я справилась с веревочками, стягивая с эльфа тяжелый от воды темно-зеленый камзол, а следом за ним и рубашку. Накинув сверху одеяло и немного растерев через него плечи, я опустилась на колени, снимая поочередно сапоги. Ноги оказались сухими, но я все равно налила чуть теплой воды из чайника в тазик и поставила их туда. Все эти процедуры заняли от силы несколько минут, после чего я замерла перед Глиннаэлем, пытаясь поймать его взгляд. Но он продолжал все так же бессмысленно смотреть на огонь. Вспомнив о том, что у меня есть небольшая заначка, и радуясь, что не нашла ее раньше, я прошла на кухню и, встав на цыпочки, достала тяжелую бутыль с домашней настойкой Магды. Прихватив пару кружек, я вернулась назад, демонстративно разлила жидкость по сосудам и сунула один из них мужчине. Тот молча его принял и пригубил, все еще не говоря ни слова.

Тут мне стало обидно. Так обидно, что даже злые слезы на глаза навернулись. Зачем он пришел, если даже разговаривать со мной ему все еще неприятно?! Я что, постоялый двор?! Или первый дом, повстречавшийся по пути?! Тут меня прошиб ледяной пот понимания: я ведь действительно живу на отшибе, кто его знает, может, он просто шел из леса, понятия не имея, кто встретится на пути, а тут я оказалась… Вот нежданчик-то…

Стало еще обиднее, прям вот сразу до слез. Я украдкой смахнула несколько особенно нестойких предательниц, пробежавших по щекам, встала, отставляя от себя кружку, сходила за еще одной подушкой, молча положила ее на кресло рядом с притихшим Глиннаэлем и, всеми силами стараясь не разреветься в голос, отправилась в спальню. Я поплачу потом, завтра. Тело одеревенело, отказываясь слушаться, когда я срывала с себя замерзшими вдруг пальцами маленькие пуговки и путала шнурочки. Хотелось порвать все на хрен, сесть на пол да зареветь в голос. Вот только эльф, сидящий в гостиной, не позволял этого сделать. Справившись наконец с одеждой, я нырнула под одеяло, накрываясь с головой и на миг позволяя себе предаться бушующему внутри отчаянию. Глухие рыдания приняла моя подушка, а я впервые порадовалась буре, что грохотом глушила мои вопли. Успокоившись кое-как, я вылезла из-под одеяла, вдохнув свежего воздуха, и вздрогнула, отшатнувшись: прямо передо мной стоял Глиннаэль.

Он молчал и просто смотрел на меня своими нереальными блестящими глазами. А я просто хотела зажмуриться и больше его не видеть. Никогда. Что я и сделала, в глупой детской надежде, что он просто исчезнет, когда я открою глаза. Но вместо этого теплая рука мягко провела по моему лицу, задержавшись на губах, очертив их контур и скользнув вниз, к шее. Он вообще подозревает, какое влияние на меня оказывают его руки?! Я всеми силами пыталась сдержать участившееся дыхание, заставляя себя не подаваться вслед за его пальцами всем телом. Его губы накрыли мои внезапно, заставляя поддаться, радостно следуя за мягким языком, окунаясь в знакомый забытый вкус. Я тяжело вздохнула, наконец позволяя себе расслабиться. Я все-таки живу сейчас, а завтра будь что будет! Я выпростала руки из-под одеяла, притягивая мужчину к себе, чувствуя его горячую гладкую кожу под пальцами, бросая его на себя, радуясь этой тяжести, что придавила меня к кровати.

Его губы уже влажно и сладко целовали мою шею, ключицы, руки мяли грудь, срываясь, спускаясь к бедрам. Я давно забыла, как дышать, позволяя воздуху вырываться из легких с тонкими стонами. Одеяло давно лежало на полу, забытое и ненужное. Наши тела плавились друг на друге, двигаясь навстречу, подстраиваясь, соединяясь…

Снаружи бушевала буря. Одна из тех, что за несколько часов могли изменить облик Итилена до неузнаваемости. Мой домик тоже пережил ее, эту бурю. Пережил и выдержал, теперь дыша миром и спокойствием. Глиннаэль молча лежал рядом, пропуская мои волосы сквозь пальцы. Мне хотелось тихо мурлыкать, но я лишь прижималась носом к его плечу, вдыхая такой родной запах пижмы. Пусть он завтра уйдет, но сейчас я счастлива как никогда.

Дождль лил, не переставая, отсекая наш маленький мирок от окружающего мира. Глиннаэль заворочался, осторожно выбираясь из-под моей руки и выскальзывая из комнаты. Сердце тоскливо сжалось: вот сейчас он уйдет и что? Я тихонько хлюпнула носом, быстро смахнув набежавшие слезы. Но не прошло и пары минут, как он вернулся, забираясь назад, прижимая меня к своей холодной груди. Я тихонько взвизгнула и поерзала, устраиваясь поудобнее.

— Я тебя люблю, — хриплый шепот обжег ухо. Я повернулась, глядя в такие родные и близкие глаза, и повторила его слова. Затем, не дав эльфу опомниться, я вскочила с кровати и подбежала к тумбочке, вздрагивая от холода под ногами. Пошарив там, я наконец нашла то, что искала, и вернулась назад, торжественно глядя на Глиннаэля. Он смотрел на меня, и широкая счастливая улыбка озарила его лицо. Осторожно развязав ленточку, я протянула руку с кольцом, не зная, на каком именно пальце носят их эльфы. Угадав мое замешательство, он протянул мне правую руку, подставляя указательный палец. Кольцо наделось легко, так же, как и мое. Некоторое время мы просто молчали, не сводя друг с друга глаз. Вот оно оказывается, какое, это счастье.