Этнографические исследования развития культуры

* * *

Социально-культурные различия ярко проявлялись в погребальном ритуале и связанных с ним церемониях. Повсюду похороны богатых и знатных людей совершались с большой пышностью и нередко по иному обряду, чем у простых общинников. На о. Гуадалканал простых людей хоронили вне дома, а «больших людей» — под полом дома. Труп богача предварительно заворачивали в циновки вместе с некоторыми ценностями (связками раковин и зубами дельфинов). В изголовье захоронения втыкали бамбуковую жердь и время от времени лили в нее воду, чтобы ускорить разложение мягких тканей. Позже череп доставали и на некоторое время вывешивали перед домом, после чего его помещали в общинное святилище. В случае смерти «большого человека» многие сородичи ломали вещи, а его прямые наследники уничтожали часть своей собственности[240]. На о. Бугенвиль, где существовал обряд кремации, погребальный костер для лидера был мощнее и выше, чем для простого человека. Его обкладывали новой одеждой и бросали в него раковинные деньги. Раскопки на юге о. Бугенвиль показали, что в древности могилы «больших людей» окружали специальными каменными оградками, а пепел после кремации помещали в урны[241]. На о. Малаита «больших людей» хоронили на специальных кладбищах, их поминки превращались в многолетний цикл пышных церемоний в честь духов предков[242]. На о. Шуазель в разных этнолингвистических группах существовали два различных способа захоронения: кремация и ингумация. При кремации пепел и обгорелые кости бату помещали в глиняные оссуарии или в монолитные каменные урны «доло». В случае ингумации череп бату помещали в святилище, сделанное из тростника и украшенное ручными браслетами и т. д.[243] Наиболее развитый погребальный обряд для знати существовал на о. Сан-Кристобаль и был связан с родом Араха. Знатных людей хоронили, как правило, на холмах «хео», а их детей — в доме-каноэ «оха» у основания хео. Труп араха никогда не зарывали в землю, а оставляли на поверхности. Покойный лежал в вытянутом положении или ему придавали сидячую позу с вытянутыми ногами. Иногда знатных людей бальзамировали. После разложения мягких тканей кости собирали и сохраняли. Черепа умерших араха выставляли в дольменах, специально воздвигнутых для этого на хео. Простых людей заворачивали в циновки и зарывали вместе с частью личных вещей предварительно их сломав[244].

Институт «больших людей» и вождей существенным образом отразился и в религии жителей Соломоновых островов. Во многих местах дух богача считался наиболее сильным из всех духов предков, и с ним стремились наладить контакты, гарантировавшие удачи и благополучие. По поверьям островитян, духи умерших богачей помогали главным образом своим прямым потомкам. Это, по-видимому, стало одним из факторов формирования наследственного принципа передачи статуса[245]. На о. Сан-Кристобаль считали, что погребение араха, его вещи обладали особой магической силой[246]. Вера в духов предков и связь их с институтом лидерства рождала тенденцию поклоняться духам именно того рода, из которого происходил лидер. Поэтому на о. Гуадалканал, например, смена лидеров часто означала изменения в культе тех или иных предков[247].

Обитатели Соломоновых островов верили, что души простых общинников и знати занимали разное место в потустороннем мире. По их представлениям, души знатных людей вели в загробном мире более счастливую жизнь. Считалось, что духи «больших людей» обладали большой силой, поэтому их почитали и им поклонялись[248].

На о. Сан-Кристобаль с родом араха были тесно связаны некоторые мифы и ритуалы. Люди верили, что душа араха после его смерти воплощалась в камни и статуи. Поэтому для вождей изготовляли специальные каменные сидения, камнем обкладывали места их погребений, сами погребения устраивали на каменных холмах, в честь араха воздвигали резные каменные статуи[249].

На большинстве Соломоновых островов воспитание детей «больших людей» почти ничем не отличалось от воспитания остальных детей, разве что церемонии жизненного цикла проводились для них с несколько большей пышностью. Все общинники развивали у детей стремление к лидерству, в особенности у старшего сына. Сыновья «больших людей» имели некоторые преимущества перед другими, так как отцы готовили из них себе смену, однако, как и на Новой Гвинее, в конечном счете дело решали личные способности и предприимчивость[250]. Лишь на о. Сан-Кристобаль воспитание детей знати существенно отличалось от воспитания детей простых общинников. Во-первых, при повсеместном распространении обычая убивать первого ребенка сына араха или вообще богатого человека всегда оставляли в живых. Во-вторых, для детей араха устраивали дорогостоящие церемонии жизненного цикла, чтобы внушить им и всем, что они «великие люди» и включить их в род вождей. Наконец, в-третьих, при переходе в категорию взрослых сыновья араха в отличие от простолюдинов должны были пройти весь двухгодичный цикл инициации полностью, их обучение отличалось особой сложностью. Кроме того, при доминировании на острове матрилинейности в роде араха существовала патрилинейность[251]. Для араха была характерна и устойчивая тенденция к эндогамии[252].

На другом конце социальной лестницы на Соломоновых островах находились «малые (слабые) люди», мало участвовавшие в общественной жизни. Это были бедняки. На о. Малаита их презирали и называли ленивыми, грязными, глупыми, ничтожествами[253]. На о. Шуазель к этому слою причисляли тех общинников, которые не имели кеса и поэтому были беззащитны и зависели от других[254]. На о. Бугенвиль сюда относились общинники, которые не имели престижного богатства (мануну) и из-за бедности не участвовали в обмене. У каждого богача (муми) имелось по нескольку слуг из пленных и должников, исполнявших в его хозяйстве различные работы. Хозяин мог избить и даже убить такого слугу[255].

На Новых Гебридах были известны и лидеры, и наследственные вожди. На северных островах и на расположенных рядом Банксовых островах социальное продвижение было связано в основном с богатством, и устройством престижных пиров, чему соответствовало развитие там тайных обществ с их разветвленной системой рангов. На юге, напротив, престиж, а вместе с ним и власть, как правило, наследовались. В ряде районов оба принципа сосуществовали и до некоторой степени соперничали друг с другом. Так, в поселке Мата-нават на о. Эспириту-Санто главой родового подразделения и одновременно лидером важнейшего тайного общества являлся наследственный вождь, обладавший привилегиями, которые обеспечивали ему богатство. Лидерами всех остальных мужских обществ были богачи, достигшие этого статуса благодаря личной активности. Формально они подчинялись вождю, однако фактически соперничали с ним. Иногда такой богач становился настолько влиятельным, что угрожал власти наследственных вождей и пользовался многими их привилегиями. По легенде, известной в Матанавате, в далеком прошлом вожди убили одного такого человека[256].

На севере Новых Гебрид (о-ва Эспириту-Санто, Малекула и др.) и на Банксовых островах лидерство достигалось устройством множества престижных пиров, открывавших претенденту дорогу к более высоким рангам. Во внутренних, более отсталых районах в мужских обществах имелось зачастую лишь два таких ранга, зато на побережье их количество достигало дюжины. Претендент на более высокий ранг должен был построить новый мужской дом, а центральным моментом престижного пира был убой свиней, причем в зависимости от ранга их количество и качество различались. В самых северных районах наиболее почетным являлся убой двуполых свиней, южнее этот обычай отсутствовал. Повсюду высоко ценился боров с искусственно загнутыми клыками. Каждое повышение ранга требовало многочисленных и длительных церемоний. В поселке Матанавт, например, в каждом таком случае требовалось совершить до 30 ритуалов. Поэтому за 5 лет можно было подняться не более чем на один ранг. Так как каждое жертвоприношение требовало строго определенных категорий свиней, их приходилось одалживать, что было под силу только богатому и популярному человеку, в особенности прослывшему колдуном[257].

Таким образом, борьба за лидерство и при наличии тайных союзов была связана, прежде всего, с богатством. Сыну богача было легче его достичь, поэтому возникала тенденция к наследованию статуса. Как отмечал Дж. Лейярд, в каждом поселке доминировала «старшая семья», однако старшинство часто определялось размером и качеством стада свиней[258].

Лица каждого ранга имели особые права и привилегии. Вступив в тайное общество, мужчины обязаны были готовить себе пищу сами, во избежание считавшихся губительными контактов с женщинами. Каждый ранг имел свой очаг и свою утварь. Каждый ранг обладал своими пищевыми запретами, имел огороды, свои знаки собственности, пользовался особой ритуальной окраской и украшениями из перьев, раковин, клыков, листьев и цветов, имел особую раскраску лица и цветок в прическе в строго определенном месте. Человек, повысивший свой ранг, получал вместе с ним и новое имя. В некоторых районах только дочерям богачей позволялось носить красные юбки и браслеты из раковин[259]. На Банксовых островах лиц различных рангов отличали не только маски, но и особые ножи для разрезания пирогов[260]. На о. Эспириту-Санто носитель высшего ранга получал право на человеческие жертвоприношения, награждался титулом ястреба и мог носить его перья в прическе, а в его мужском доме на верху главного столба водружали резную фигуру ястреба[261].

На о. Малекула главная церемония, завершавшая 15-летний цикл жертвоприношений, называлась «маки». Она означала ритуальное рождение знатного человека, который в течение 30 дней, как ребенок, окружался особой заботой и был обязан соблюдать множество запретов. По верованиям островитян, в этот период в него вселялись охранительные духи. В честь совершения обряда маки воздвигали каменные дольмены[262]. В южных районах о. Малекула достижение каждого нового ранга отмечалось по-разному: созданием деревянной статуи, воздвижением каменных кругов и посадкой различных деревьев, установкой огромных каменных монолитов, гладких или с резьбой и изображениями[263].

О соотношении наследственного и ненаследственного путей к высокому статусу на севере Новых Гебрид говорит следующий пример. На о. Аоба юноша мог достичь высокого ранга благодаря поддержке отца или какого-либо другого родственника. Однако если после смерти своего покровителя он не демонстрировал свои собственные способности, его авторитет падал, а наличие высокого ранга не давало ему никаких реальных преимуществ. Продвижение по ступеням социальной лестницы прямо связывалось со священной силой «мана», которой лица разных рангов обладали в разной степени. Таким образом, наследование статуса давало максимальный эффект, лишь будучи подкреплено личными способностями[264].

Настоящие наследственные вожди встречались в основном на южных островах (Танна, Анаитеум, Эроманга и др.) и у некоторых наиболее развитых групп северных островов, например, у больших намбас (о. Малекула)[265]. На юге социальная дифференциация четко осознавалась и находила выражение в лексике: на о. Эроманга мужчин из рода вождей называли «фанло», женщин — «насимналан», тогда как все простые общинники входили в категорию «тауи натимоно». На о. Танна всех, кто не принадлежал к роду вождей, называли «нахакнатак»[266].