Воронья душа. Том 2

— Ты явно преувеличиваешь. Яд не мог так быстро… — с насмешливой улыбкой начал было я, но, подойдя к зеркалу и увидев свое отражение, я понял, что Бергил сказал правду, о которой то ли из уважения, то ли от нежелания расстроить, не сообщили мне ни мои дочери, ни моя мать, ни Хедда, ни Андрада.

«Что со мной… Что это за пятна на моей коже? На кого я похож? Это отражение восставшего из могилы мертвеца… Мои бедные дочери… Как напугал их этот мой вид!» — с ужасом подумал я, не веря собственным глазам: мужчина, смотревший на меня из зеркала, выглядел настолько больным и страшным, что я невольно начал надеяться на то, что все еще находился в плену кошмара. Потому что, если то, что я видел, — действительно то, кем я стал, кем сделал меня проклятый яд Хунд, реальность была страшнее любых ужасов, которые когда-либо видел мой разум.

«Почему ты не сказал мне?» — с упреком мысленно обратился я к Виту.

«Я знал, что Бергил не промолчит об этом. К чему тебе слышать эту невеселую новость целых два раза?» — ответил мне снежный барс.

— Убедился? Назови наследника. И лучше сделай это сегодня же. Дерек, ты не представляешь… — Голос Бергила задрожал: —… не представляешь, как тяжело мне даются эти слова. Но от того, кто унаследует твой трон, зависит судьба Калдвинда, а я служу ему верой и правдой.

Я не отвечал. Просто не мог поверить в происходящее. Не мог принять, что из еще недавно пышущего здоровьем мужчины, воина, я превратился в странное худое покрытое темными пятнами существо. Волосы на моей голове сильно поредели, а борода и вовсе почти пропала. Это был не я. Кто-то другой, но не я.

И вдруг меня осенило: я так понадеялся на Сильвию и ее верность, что даже не думал о том, что она может не успеть спасти меня. Спасти? Желает ли она этого? Она покинула дворец в компании молодого красавца-лекаря, так зачем ей возвращаться ко мне, который насильно взял ее в жены и изнасиловал в первую же брачную ночь? Нет. Она не вернется. Я был слеп. Я был глуп. Скоро я умру.

Бергил прав.

Мне нужно назвать наследника.

Но кого я могу назвать? Из кого мне выбирать?

Первой и законной наследницей была Хедда. Но, Боже, на что способна эта легкомысленная девушка, кроме как тратить деньги на платья и драгоценности, и развлекаться? Ей не знакомы основы дипломатии… Знакомы? О чем это я. Она ни разу не поинтересовалась делами своего собственного королевства, так о какой дипломатии может идти речь? К тому же Хедда еще давно ясно дала мне понять, что не претендует на престол, так как не желает брать на себя ответственность. «И еще, милорд, я хочу наслаждаться жизнью, а не проживать ее в тронном зале или на поле боя. Вам эта роль подходит намного лучше, чем мне» — сказала мне Хедда в день моей коронации.

Альва? Моя старшая дочь? Нет. Я так и не женился на ее матери, а это значит, что ни она, ни ее сестра не могут претендовать на престол. Они были незаконнорожденными, бастардами. Если я назову Альву своей наследницей, народ и знать взбунтуются, а я не мог подвергнуть моих дочерей опасности быть убитыми разъяренной толпой.

Бергил? Мой верный друг, благородный рыцарь и тот, с кем я не раз советовался по тому или иному вопросу дипломатии или нужд Калдвинда?

— Бергил… — тихо промолвил я.

— Что? — отозвался тот.

— Бергил будет моим наследником, — решительно заявил я.

— Только через мой хладный труп! — Бергил вдруг закашлялся, поперхнувшись глотком вина.

— Этот деревенщина? Король? Ох, насмешил! — прыснул от смеха Вит.

— Я сделал свой выбор. Когда я умру, ты станешь королем и защитником Калдвинда, — не терпящим возражения тоном сказал я и обернулся к другу. — Ты будешь великим королем, друг мой.

— Ни за что! Я не готов брать на себя такую ответственность! Ты с ума сошел, Дерек!

— Когда король Юрис передал мне корону, я тоже не желал и не был готов возложить на свои плечи ответственность за целое королевство, — усмехнулся я. — Но ты сам не раз говорил мне, что из меня вышел достойный и мудрый король.

— Говорил, не говорил… Я отказываюсь! Ты не заставишь меня…

Вдруг дверь покоев широко раскрылась, и перед нами предстал запыхавшийся воин, облаченный в тяжелые парадные доспехи.

— Ваше Величество… Ваша дочь! Ваша старшая дочь! Альва, мой король… Ваша дочь… — переводя дыхание и прислонившись к стене, выдохнул он.

Кровь в моих жилах застыла от ужаса.

Моя дочь! Моя Альва!

— Что? Что с ней? — подскочил я к вестнику.

— Она… Милорд… Вам нужно идти! — услышал я в ответ.

Поняв, что бедолага сам не в себе, я задал всего один вопрос:

— Где она?

— В детской, милорд… С вашей матерью и…

Но я не стал дослушивать, а молча выбежал из покоев. Но, не добежав до лестницы, я так запыхался и устал, что рухнул на колени. Мое тело в который раз предало меня, и сейчас я даже не мог добраться до детской, чтобы спасти свою дочь. Я знал: произошло что-то ужасное! Возможно, она сильно поранилась, или на ее платье попала горящая искра из камина, и оно загорелось и оставило Альве жуткие ожоги… Да что угодно! «Вам нужно идти!» сказал посланник, и это были ужасные слова, пророчащие трагедию.

— Идем, Дерек! Идем! — вдруг услышал я рядом голос Бергила.

Он поднял меня, положил мою руку на свою шею и потащил меня вниз по лестнице, на этаж, где находилась детская.

— Боже, да что со мной… Я чувствую себя калекой! — полный гнева на самого себя и свое жалкое состояние, воскликнул я. — Бергил, мой верный друг… Что бы я делал без тебя! Альва… Моя Альва!

— Я уверен, что все не так плохо. Не волнуйся ты так, Ваше Величество! Дети, они такие… Везде лезут, берут в руки всякие опасные предметы… Может, упала да голову разбила? — бодрым тоном ответил тот, таща меня так легко, как будто я был слепым котенком.

— Надеюсь, что не произошло ничего страшного! — тихо простонал я.

— Эй, чего уставились! Подите прочь, лентяи! Никакого проку от вас! — вдруг раздраженно прорычал Бергил, и лишь тогда до меня дошло, что, пока мы спускались по лестнице, придворные, встречающиеся на нашем пути, изумленно глазели на меня, а кто-то даже осенял себя крестом. И я понимал, почему.

— Его Величество болен? — озадаченно спросила одна из молодых придворных дам, которая, признаюсь, когда-то побывала в моей постели.

— Ступай по своим делам, женщина! — огрызнулся ей в ответ Бергил.

— Грубиян! — крикнула нам вдогонку леди, но мой друг не посчитал нужным ответить ей, хотя, по его лицу, я понимал, что тот с трудом сдерживал себя от того, чтобы не окатить дерзкую девицу острой бранью.

Обычно я хохотал над женоненавистничеством Бергила и не упускал возможности уколоть его шутками, но в этот раз моя голова была наполнена мыслями о моей дочери и о догадками о том, какой вред был ей нанесен. Андрада должна излечить ее. Она владеет нечеловеческой мудростью и имеет неповторимый талант к приготовлениям зелий, которые не только лечат и заживляют раны, но и возвращают умирающих к жизни. Да, мне эти зелья не помогли, но виной тому был яд, убивающий меня и который можно побороть только чрезвычайно сложным противоядием.

— Андрада поможет ей… Она все знает, все умеет… — сказал я самому себе.

— Да, да. Ты знаешь, как я отношусь к женщинам и их дуростям, но Андраду я уважаю, — заявил Бергил. — Но ты лучше помолчи, Ваше Величество, береги силы!

Когда мы спустились на нужный этаж и пошли по коридору в сторону детской, нас встретили громкие крики и рыдания. Там, в детской, произошло что-то страшное, и я желал как можно скорее оказаться там и обнять своих дочерей, защитить их от всего.

Возможно, это была Хунд? Неужели она вернулась во дворец и попыталась убить мою семью? Воспользовалась моей немощью?

«Нет, это не она. Я не чувствую здесь темной магии. Здесь что-то другое! Вон, как рыдают!» — ответил на мои мысли Вит.

— Альва! Девочка моя! Нет, нет! Этого не может быть! — вдруг пронзил коридор громкий крик моей матери, а затем послышался громкий визг Вильи.

— Боже мой! Альва! Спаси и сохрани! — последовал нервный, полный ужаса крик Хедды.

— Быстрее, Бергил! Быстрее! — простонал я, наполненный ужасом неведения.

— Бегу так быстро, как только получается! Мы уже почти там! — ответил мне Бергил.

Когда мы наконец ворвались в открытую настежь дверь детской, нашим глазам предстали моя матушка, Вилья, Хедда и Альва.

Моя мать сидела на полу и прижимала к себе Альву. Голова моей дочери покоилась на плече бабушки, а ее лицо, повернутое к двери, было белее снега. Изо рта Альвы струилась белая жидкость, смешанная с кровью. Руки моей девочки безжизненно лежали вдоль ее тела.

— Нет… Нет! — вырвался из моей груди полный боли и отчаяния крик.

— Мой король… Я не знаю, что происходит! Но что-то ужасное! — заикаясь, сказала мне Хедда. Она держала на руках Вилью и прижимала ее голову к своей груди, не давая ей смотреть на сестру.

— Беги за Андрадой! Немедленно! — крикнул я Бергилу, освобождаясь из его крепкой хватки и подбегая к Альве. — Только она сможет исцелить ее! Беги, Бергил! Беги так быстро, как не бежал никогда!

— Сию минуту! — бросил мой друг и выбежал за дверь.

Глава 8

POV Сильвия

Из дома нас буквально вытолкали. Мне так и не удалось понять, что происходит и кто эти маги, но одно я знала точно: в их руках имеется какая-то власть, которой они с удовольствием пользуются.

Эванс также стал для меня сплошной загадкой. Просто так нас никто не заковал бы в магические цепи: так поступают только с теми, на ком лежит вина за преступления, но даже, если мой друг оступился в прошлом, я не могла понять, почему вместе с ним схватили и меня.

Возможно, меня взяли в плен просто потому, что я знакома с Эвансом? Но тогда насколько должна быть всесильна власть того, кто отдал приказ? Чтобы проделка этого разодетого мага осталась безнаказанной, ему нужно было быть приближенным к королю Эммерленда.

Единственное, о чем нетрудно было догадаться, это то, что вальяжный лилововолосый маг не был обычным стражником: длинные волосы, украшения, платье… Все указывало на то, что он являлся представителем знатного рода, однако на данный момент его происхождение меня интересовало меньше всего.

Может быть, он решил, что я сообщница Эванса? И поэтому схватили нас обоих? Но, если так, что натворил этот загадочный придворный лекарь?

Мы подошли к высоким, благородным, величественным оленям с огромными изумрудного цвета рогами. Раньше мне приходилось встречать этих прекрасных животных лишь на страницах книг. Мне нравилось подолгу разглядывать страницы с яркими изображениями этих созданий, но картинки были лишь жалким их подобием: живые олени Эммерленда выглядели гораздо красивее, нежнее, горделивее. От одного их вида захватывало дух.

— Вижу, тебе приглянулся мой олень. — Раздался за моей спиной голос того самого грубияна, который грозился использовать меня как наложницу. — Если будешь послушной и покладистой, я подарю тебе его.

— За то время, что вы ездите на нем верхом, он, должно быть, успел стать вашим другом, а друзей не предают, поэтому оставьте свой подарок себе, — с отвращением в голосе ответила ему я.