Любовь по предсказанию

Глава 7. Ссоры и извинения

Арден

О том, что у меня был перелом руки, на утро свидетельствовало только легкое покалывание в области предплечья. Первым делом я принял душ и переоделся, а затем после чашки кофе решил отправиться за свежим хлебом.

Шейлы дома не было, и это к лучшему, потому что я понятия не имел, как себя с ней вести. Одно было ясно: она должна знать правду. То, что я осознал, когда увидел ее рядом с наследным принцем… Думаю, удар молнии ощущается менее болезненно.

Это он, ее богатый и успешный вариант. Такого я не мог представить и в страшном сне. Бороться с успешным мужчиной это одно, но когда твой соперник королевских кровей, считай предстоит сражение с ветряными мельницами.

Еще неделю назад эта девчонка не вызывала во мне никаких чувств, кроме раздражения. Шумная, назойливая, ее энтузиазм был похож на активность маленького ребенка, который от переизбытка чувств ломает все свои игрушки.

Но сейчас дом кажется без нее пустым. Не хватает звона посуды, грохота закрывающихся ящиков и ее возмущенных вскриков, когда она впопыхах сносит очередной угол.

Возможно, Эл была права и мне стоило действовать как можно скорее, но я был слишком горд, чтобы признать это.

Сняв с вешалки шляпу, я приготовился выйти из дома, но внезапно дверь распахнулась, и на пороге оказалась запыхавшаяся Шейла.

— Что, уже проснулись? — спросила она обеспокоенно.

Я едва видел ее за бумажными пакетами с покупками. Длиннющий пучок лука загораживал весь обзор, и я видел только два карих блестящих глаза.

— Профессор, вам сегодня лучше остаться дома. — Шейла водрузила пакеты на столешницу, а сама стала мыть руки. — Понимаю, магия в наше время вылечит от чего угодно в считанные часы, но все же поверьте моему опыту: иногда время — лучший лекарь. В свою теплицу сходите завтра, не умрете.

Я и правда собирался сегодня в оранжерею, но после слов Шейлы осознал, что один день и правда ничего не решит. Рука невольно потянулась обратно к вешалке, чтобы избавиться от шляпы и мантии. Покорный ягненок Арден Бирн к вашим услугам, леди и джентльмены.

Я даже не стал спорить с тем, что теплица — это не оранжерея.

— Сейчас я вам сделаю такой завтрак — пальчики оближешь! — самозабвенно продолжила щебетать Шейла, пока я молча садился за стол.

Руки было некуда деть, и я положил их на колени. Матушка также заставляла меня смиренно ждать обеда, когда я был маленьким. Тогда я научился терпению, но хваленое спокойствие в первый раз в жизни грозилось дать сбой.

— Спасибо, — я кашлянул, — что помогли мне вчера добраться до дома. И… за все остальное.

Я мало что помнил, но одна картина то и дело всплывала в памяти: встревоженное лицо Шейлы, ее мягкая ладонь, ложащаяся мне на лоб.

— Признайте, что были слишком грубы ко мне, — поддразнила она, нарезая лук.

Но я не видел ничего смешного.

— Приношу свои глубочайшие извинения. За то, что пытался вас выселить и… за все остальное, — повторил я, чувствуя себя полнейшим глупцом.

— Ух, какой вы серьезный, профессор. — Шейла разбила в чашку четыре яйца и принялась их взбивать.

Что-то в ней неуловимо изменилось. Она как будто расслабилась.

— Поздравляю вас с первым выездным занятием. Вы произвели фурор, — сказал я, потому что правда так считал, но Шейла лишь отмахнулась.

— Драка двух студентов, покалеченный преподаватель, — перечислила она, загибая пальцы и глядя на меня через плечо. — И все это без возможности посетить вагон-ресторан. Вы меня явно переоцениваете, мистер Бирн.

— Поверьте, в следующий раз будет проще.

Шейла щелкнула пальцами — и на плите загорелся огонь. Для простого человека с ограниченным магическим ресурсом она не так плохо справлялась по дому.

— Обещаю, что не буду обижаться, если вы не поедете со мной в следующий раз, — заверила она меня. — Хотя, признаюсь, и буду немного разочарована.

Я поймал себя на невольной улыбке.

— Я обещал вашему декану.

— Или вам просто нравится моя компания? — игриво поинтересовалась Шейла.

Удивительно, но… да. Меня больше не смущало соседство с немного сумасбродной и смелой ведьмой.

— Вы себе льстите, мисс Уилан.

Раздалось шипение жарящегося омлета. Я видел по языку тела Шейлы, что ее что-то беспокоит — она то и дело переминалась с ноги на ногу и сжимала пальцы правой руки.

— Что-то не так? — наконец спросил я.

Шейла повернулась ко мне лицом, спиной прислонившись к плите. Я готов был поклясться, что она немного покраснела.

— У вас рубашка криво застегнута, — сказала она, не глядя мне в глаза.

Прежде чем я успел что-то ответить, она оказалась около меня. Теплые пальцы задели голую кожу всего на мгновение, но я почувствовал непреодолимое желание коснуться ее руки.

— Вот так, — улыбнулась она. — Пропустили пуговицу.

В ней не было ничего похожего на Героценту, и все же она чем-то неуловимо ее напоминала. Они были разного происхождения, воспитания. Худощавое, почти мальчишеское телосложение Героценты совсем не походило на изгибы Шейлы. Одна была блондинкой, у другой в русых волосах проглядывала едва заметная рыжина. Но от обеих шло какое-то ощущение правильности.

— Простите? — Я не сразу понял, что Шейла что-то говорит.

— Говорю, ваша сестра появлялась в зеркале.

— Эл?

— Да, мы с ней мило поболтали.

Передо мной на столе появилась тарелка с дымящимся омлетом. Я отломил кусок свежего хлеба, наслаждаясь его мягкостью. Шейла села напротив меня. Мы никогда не ели вместе, если не считать университетской столовой.

— Волновалась за вас, — сказала Шейла, прожевав первый кусочек. — Лимонаду?

— Я сам принесу, — сказал я чуть более поспешно, чем намеревался, и встал, с шумом отодвинув стул.

Когда я вернулся за стол, то заметил, что Шейла посерьезнела. Ее взгляд резко прояснел, когда я поставил перед ней бокал. Она открыла рот, потом закрыла, ничего не сказав, затем сделала глоток домашнего лимонада и только затем произнесла:

— Спасибо, что извинились. Для меня это многое значит.

Она смотрела мне прямо в глаза, и я не мог пошевелиться будто околдованный. Спорить с наглой и шумной Шейлой было легко — видеть ее искренней было гораздо сложнее.

— Очень вкусно, — сказал я невпопад и отрезал еще кусок омлета.

Но она меня как будто не слышала.

— Мистер Бирн, вы можете думать обо мне что хотите, но мне правда нужна ваша помощь с антирринумом. Это вопрос жизни и смерти.

— Антирринум — это вопрос жизни и смерти по определению, — пробормотал я.

— Понимаю, вы больше не занимаетесь этим растением. — Шейла поерзала на стуле, не зная, куда деть руки. — Но я правда готова сделать что угодно. Это мой долг…

«Есть любовь и есть долг», — вспомнил я слова Эдмунда.

— Мисс Уилан, — я отложил вилку и нож в сторону, — вы не понимаете. Вопрос не в моем к вам отношении или пустой гордости. Я едва не убил человека, когда работал с антирринумом, не говоря уже о том, что чуть не умер сам. — Я не стал добавлять, что очень и очень близкий мне человек в результате пострадал. — У меня нет ни малейшего желания вкладывать этот нож острием вам в руки. Это опасно. Более чем опасно.

Глаза Шейлы заблестели от подступающих слез, хотя было видно, что она всеми силами пытается их сдержать. Она шумно втянула носом воздух.

— Ответственность будет целиком на мне. Пожалуйста, профессор. Я сделаю что угодно…

На секунду я представил, что бы мог попросить взамен. Соблазн был велик, хотя я был уверен, что никогда не поддамся ему.

— Нет, — оборвал я ее. — И не вздумайте снова меня об этом просить, потому что мое мнение не изменится. Я уничтожил все свои научные работы на тему и поклялся никогда больше не прикасаться к этим цветам.

Мой ответ сильно ранил ее, но я вынужден был выразиться максимально ясно. Уж если я не смог справиться с антирринумом, что уж говорить о простой преподавательнице литературы, пусть и ведьме.

Не доев завтрак, Шейла встала из-за стола и, не говоря ни слова, ушла наверх. Мы никогда не поладим, если она все время будет возвращаться к этой теме.

Я вздохнул, допил лимонад и поднялся следом. Дверь в ее комнату, конечно же, была закрыта. Я встал перед ней, не решаясь постучать.

— Мисс Уилан.

Никакого ответа. Хотя нет… Я слышал в комнате приглушенные голоса.

— Мисс Уилан! — сказал я громче. — Я вхожу.

Шейла сидела на кровати со слегка покрасневшими глазами и разговаривала с кем-то по небольшому зеркалу на длинной узорчатой ручке. Она снова улыбалась, и это было главное, хотя она не удостоила меня даже взглядом.

Я сел около откидного столика у стены, заставленного маленькими баночками с акварелью. Это был первый раз, когда я был у нее в комнате, и здесь оказалось примерно так, как я себе представлял: всюду небольшие статуэточки, на подоконнике — незаконченная вышивка, через изножье кровати перекинуто несколько ярких юбок.

— Да, ваше высочество, — улыбнулась Шейла, и я обратился в слух. — Вы, наверное, очень заняты… Да, конечно, мы можем обсудить все детали. Понимаю, как этот проект важен для вас.

Боги, они договаривались о свидании! У меня не было иллюзии по поводу того, что этот разговор был связан с работой. Только полнейший глупец поверит в это. Я видел, как принц смотрел на Шейлу тогда, в Брэдфорде, и он однозначно пользовался своим положением. Вряд ли сейчас что-то изменилось.

Что-то внутри меня закричало, что она делает это мне назло, но я тут же заглушил внутренний голос. Шейле было не известно о предсказании. Она была вольна выбирать, с кем ей встречаться и когда. И все же…

— До свидания, ваше высочество. Для меня большая честь быть частью вашей программы.

Когда разговор закончился, Шейла встретилась со мной грозным взглядом. Как мы умудрились перейти от понимания до былой ненависти всего за пять минут?

— Это вообще-то моя комната, — резонно заметила она, в голосе дрожали стальные ноты.

— Да, — согласился я.

— И все? — Она всплеснула руками, в левой все еще было зажато зеркало.

— Нет, не все. Вы разговаривали с принцем?

Я понимал, что веду себя как абсолютный ревнивец, но ничего не мог с этим поделать.

— Вас это не касается.

Она была права. Она во всем была права, и все же я не мог удержаться от вылетевших из меня слов:

— А что, если касается?

— Пресвятая мать, мистер Бирн!

Похоже, я вывел ее из себя.

— До такого статуса мне еще далеко.

Она встала с кровати, оставив зеркало на простынях, и как львица медленно двинулась в мою сторону. Каждый шаг сопровождался острыми словами:

— Я не понимаю, вы только притворяетесь убогим или правда такой? Я буду разговаривать с кем хочу и когда хочу. Вы мне не указ. Нас с вами вообще ничего не связывает, кроме случайного соседства. Мы как незнакомцы, даже хуже!

Я хотел напомнить ей, что видел ее голой, а это вряд ли привилегия незнакомца, но удержался. Подражая ее раздраженному виду, я сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Тогда, так уж и быть, я приглашаю вас на свидание.

С таким же успехом я мог потыкать спящую гадюку палочкой.