Тигриные игры

— Спроси сначала его, — предложил Джонас. — Если он не скажет тебе, тогда найди меня. Я расскажу тебе, без каких-либо условий, что создало монстра, с которым ты столкнулась прошлой ночью, и почему ты не можешь доверять ему свою жизнь так же, как и я не могу доверять ему жизнь Эмбер.

— Еще игры? — она усмехнулась с отвращением. — Знаешь, Джонас, я бы нашла тебя гораздо более привлекательным, если бы ты прекратил пытаться манипулировать мной и просто признал, что не сможешь получить то, что хочешь через меня.

С этими словами она стала обходить валуны стремясь вернуться обратно в дом.

Как она ни старалась, покоя не было.

***

— Ну, хорошо поговорили.

Рул отошёл от каменной башни, и выражение его лица сменилось с веселого на задумчивое, когда он тоже смотрел, как Кэт бежит обратно в дом, который Лобо Ривер позволил ей использовать.

Что Ривер должен Гидеону, что готов рискнуть нарушить соглашение, заключенное с Бюро по делам Пород, чтобы защитить его?

Джонас не сомневался, что он поймет это, точно так же, как он выяснит, что именно РулБрейкер, его новый директор подразделения и один из его ближайших друзей, также обязан этой безумной сумке бенгальской генетики.

— Нет, на самом деле, не очень хорошо. Но у меня не было никаких заблуждений, — он вздохнул, стараясь быть таким же честным с Рулом, как и всегда.

В конце концов, за годы, когда они сражались вместе, это был единственный случай, когда он нашел, где он не мог полностью доверять Рулу. По какой-то причине, что бы Порода не знала о Гидеоне или его местонахождении, он отказался разглашать.

Джонас мог это понять. У него было так много секретов, что узнай о них Рул и его брат, они, вероятно, убили бы его за сокрытие их, если бы узнали об этом. Это обмен репликами, устало подумал он. Не обмен, который ему нравился, но даже если бы Рул раскрыл свои знания, Джонас знал, что никогда не раскроет свои собственные секреты, пока у него не будет другого выбора.

— Что теперь? — поинтересовался Рул, как будто только любопытство было причиной вопроса.

— Я скажу Рейчел, что она ошибалась, — он пожал плечами. — Эта девушка знает, где прячется Гидеон. Она знает гораздо больше, но не даст добровольно эту информацию кому-либо, даже кому-то, кому доверяет.

Но она все еще слабость Гидеона. Угрожай Кэт, и он выйдет и поиграет. Хотя на данный момент это не был шаг, который Джонас хотел сделать. На данный момент главное сбор информации.

Во-первых, какую роль играет во всем этом Ривер. Во-вторых, роль Рула в сложной игре между Гидеоном и Джонасом. И, в-третьих, тот факт, что падчерица Ривера, как-то связана с этим. Список, который он получил о связях Гидеона в сообществе Пород, был удивителен.

У Гидеона была очень хорошо скрытая, хотя и очень мощная группа людей, готовых помочь ему, и Джонас хотел знать, как это удалось одной безумной, жестокой Породе. Это был трюк, который Джонас должен был выяснить, чтобы раскрыть всех, кто участвовал в этом маленьком заговоре.

— Ты еще не нашел прячущуюся Породу, Джадда? — спросил Джонас, когда они двигались вокруг башни к Драгуну, который они пригнали незадолго до того, как Кэт ушла на свою пробежку.

— У меня даже нет списка подозреваемых, Джонас.

«Рул тоже не был счастлив этому. На самом деле он был довольно разочарован этим, если его чувства были правдивы», — размышлял Джонас.

— Я хочу получить список подозреваемых к концу недели, — приказал Джонас. — Это не может продолжаться.

— Я не один из твоих инфорсеров, — ощетинился Рул.

Джонас отметил, что уровень недоверия, который приобрел Порода, стал серьезной проблемой в последнее время. Не то чтобы Джонас намеревался что-либо с этим сделать. Не то чтобы он мог сделать что угодно, если бы попытался. По крайней мере, не так много.

— Тогда пусть один из твоих инфорсеров позаботится об этом, — огрызнулся Джонас. — Это проблема Западного округа, Рул. Ты директор отдела. Так что, блядь, позаботься об этом. И позаботься об этом к концу недели.

Вскочив в Драгуна, он посмотрел сквозь лобовое стекло, сдерживая яростное проклятие. Защита Гидеона имела весомую причину, и он помог бы в любое другое время. Но защищать его теперь не вариант.

— Куда сейчас? Возвращаемся к ее дому? — спросил Рул, садясь на сиденье водителя.

Вынужденный казаться расслабленным, он медленно повернулся к Рулу.

— Гипотетический вопрос, — заявил он. — Чтобы ты сделал на моем месте, если бы знал, что одна, казалось бы, уникальная Порода не была такой уникальной? Что, как ты подозреваешь, было закодировано другими Породами? Породы, у которых триггеры гораздо более чувствительны.(прим. пер.:Триггером называют событие, вызывающее у человека воспоминания о травматическом опыте и переживания, связанные с этим опытом)

Рул долго бесстрастно смотрело на него, прежде чем ответил на вопрос.

— То же самое, что делают люди, когда осознают, что триггеры одних психопатов гораздо более чувствительны, чем других. Или некоторые социопаты настолько умны, что их никогда не найти, — наконец сказал он со вздохом. — Мы не просто Породы, Джонас. Мы отчасти люди, отчасти животные и нечто среднее, что не может быть определено. Каждый день нашей свободы — подарок. Когда этот дар будет отнят, нам вполне могут понадобиться монстры, чтобы обеспечить наше выживание.

— Значит, мы даем Гидеону свободу действий? — спросил он, зная, что это невозможно.

— Мое мнение? — спросил Рул. — Или это риторический вопрос?

Иногда эта Порода была слишком умна для своего же блага. Конечно, именно поэтому Джонас повысил его до должности директора отдела.

— Твое мнение, — кивнул Джонас.

— Ни у кого из нас нет свободы действий. — Отвернувшись от него, Рул активировал драгун, когда Джонас прищурился, ожидая. Он знал, что последует продолжение.

— Свободная воля — это такая же сказка, как и то, что говорят о Гидеоне, поскольку свобода воли и свобода — это миражи, когда речь идет о Породах, — выдавил Рул, явно не довольный сделанными им выводами по вопросу о свободе. — Если бы я был на твоем месте, я бы дал ему мираж свободы. Эту же сказку мы дарим друг другу. Это создает долг, одолжение. Ему врут, что он может жить своей жизнью и принимать свои собственные решения, и он врет нам, что у нас есть его преданность. Затем, когда все идет к черту, и мы находим общественное мнение скорее нашим врагом, чем нашей силой, мы вспоминаем об оказанной услуге и даем монстрам правду о свободе воли. Возможно, это все, что спасет некоторых из нас в этот момент.

Драгун сорвался на полной мощности с припаркованного места за считанные секунды, мчась через пустыню, пока Порода управляющий им контролировал местность с суровым, почти мрачным выражением лица. С тем, которое Джонас изучал с прищуренными глазами, когда он позволил видениям всего, что окружало эту Породу, проникнуть в его чувства.

Тем не менее, тот, кто успокаивал его разум, был львом, одетый в доспехи, когти, сталь, голубыми глазами дикими и полными смерти.

Это существо всегда будет сдерживаться, всегда контролироваться до тех пор, пока, как говорил Рул, мир не покатится к чертям в отношении Пород.

Это был первый раз, когда Джонас почувствовал эту часть этой Породы, и он подозревал, что именно эта его часть убедила Правление предать десятилетие верности Джонасу за мираж свободы одной Породы.

Гидеон понял, что скрывал Рул.

«Триггер», — устало подумал Джонас. Все, что для этого потребовалось, — это правильный пусковой механизм, и это «что-то среднее» — та часть, которую Рул определил как то, что все Породы имели внутри них — было тем, чего Джонас боялся больше всего.

Поскольку у него было чувство, что триггеры были гораздо более чувствительными во многих Породах, чем кто-либо знал.

***

Репортеры. Они разбили лагерь у ворот, словно стервятники, сидевшие в ожидании смерти. Или мельком увидеть ее.

Ей следовало ожидать этого — минутная новость об аресте Рэймонда и выдвинутые против него обвинениях, одним из которых было покушение на убийство женщины, которую все считали его дочерью, Клэр Мартинес.

Всплывет ли правда, что она не Клэр?

Не многие знали. Те, кто не хотел, чтобы правда рассказала больше, чем она хотела, говорили прямо сейчас.

К тому времени, как она проскользнула обратно в дом и поднялась наверх, чтобы осмотреть имущество за стенами, на каждой стороне ограждения, прямо за восьмифутовыми стенами, стояли фургоны.

Стоя в комнате для гостей и заглядывая под кружевные занавески, она поняла, что там больше, чем просто репортеры. Через узкую двухполосную дорогу графства стоял знакомый драгун. Пока она смотрела, с другой стороны появилась красивая белокурая голова, и Эшли безумно махала рукой, дразня с улыбкой на губах. Без сомнения, она знала, что Кэт смотрит.

Секунду спустя журналисты повернулись и стали фотографировать, поскольку Эшли, казалось, действительно позировала им. Пока кто-то довольно грубо не толкнул ее обратно в драгун.

Что за черт…

Менее секунды спустя, зашифрованный спутниковый телефон, который Джонас дал ей за несколько месяцев до того, начал вибрировать. Каким-то образом она знала, кто это был.

— Эшли, почему ты просто не позвонила мне для начала? — Кэт с удивлением ответила на звонок. — Тебе не нужно было ждать, чтобы привлечь мое внимание.

— О, я махала папарацци, — русский акцент был обаянием в чистом виде. — Держу пари, Кэт, они снова разместят мою фотографию на первых страницах. Видишь, какая я замечательная подруга? Не бойся, я спасу тебя от них.

Эшли чокнутая.

Некоторое время Кэт размышляла, смогла ли женщина-койот оправится от пули, которая вонзилась в ее грудь, и от полученного опыта смерти. Она дважды умирала на операционном столе. Во второй раз хирурги почти потеряли надежду вернуть ее.

— Поверь, я ценю это, — заверила ее Кэт. — А твой альфа?

— О, Дель-Рей был вызван обратно в отель. Он оставил Брима Стоуна присматривать за детьми. Он все еще балует меня и позволяет мне быть плохой девочкой, — Эшли протягивала слова, ее акцент стал сильнее, и Кэт практически могла видеть, как она подмигивает, прежде чем поцеловать Брима, пока она накручивала свои окрашенные светлые локоны.

Однажды Дель-Рей запрет ее ради здравомыслия свободного мира. Она распространяла смех и сумасшествие, куда бы ни пошла, если был потенциал для этого.

— Итак, ты хотела бы мою компанию ненадолго? — спросила Эшли. — Я подумала, что подойду к очень обаятельным репортерам, продемонстрирую немного зубов — ты знаешь, мои резцы были заточены и отполированы до прекрасного блеска вчера — затем я могла бы просто перепрыгнуть через твой забор и заставить их всех чувствовать себя как ленивые маленькие задницы, потому что они не могут сделать этот прыжок.

О, она так хотела это увидеть.

— Давай же, — предложила Эшли. — Ты так сильно хочешь узнать осмелюсь ли я, не так ли, Кэт?

Никогда не подначивай койота. Кэт чуть не рассмеялась. Эшли умоляла быть смелой. Это было одно из ее любимых увлечений.

— Хорошо, Эшли, я разрешаю тебе. Но ты не можешь навредить журналистам. Еще одно колено в пах, и ты не получишь горячий шоколад, который я делаю.