Верни себя!

- Ты забываешь про Солу. Она не позволит тебе воспользоваться моим беспамятством.

- А за пределами усадьбы? Если я... - он сглотнул, а потом продолжил более спокойно: - Если во время поездки меня опять переклинит?

- Если это "если" случится - ты поймёшь, что зря волновался. Я сама виновата в произошедшем. Я не поняла, что тебе снится кошмар, и начала тебя будить. Если бы не это - ты бы и не вспомнил свой кошмар.

И почему у него такая горькая усмешка? Да быть того не может...

- Ты что, помнишь свои кошмары, даже если их не прерывали?

- Да, Тера. Их я помню. А вспомнить всё то, что было между нами до моего плена - не могу. Самое же паскудное, что мои плохие воспоминания начали смешиваться с реальностью, как сегодня. Я не хочу этого, но как я могу...

Творцы всемогущие! А я считаю, что это мне тяжело видеть его таким! Глупая фея, как можно не почувствовать эту боль, которая точит его изнутри? И он меня просил наказать его?! Бедный мой любимый...

* * *

- Да кому нужно это прошлое, мрр? - сказала госпожа, как-то слишком быстро оказавшись за спиной Алекса и прижавшись к его спине всей грудью. - У нас с тобой столетия впереди, мой дорогой. Как там звали ту самозванку, с которой ты кувыркался? Алиса?

- Да, Тера, - сказал Алекс, догадываясь, что госпожа вновь использует маску Кошки, но не решаясь называть её этим именем.

- Нет уж, зови госпожой, - собрав волосы Алекса в хвост с помощью откуда-то взявшегося шнурка и несильно дёрнув за волосы, приказала Тера.

А дёрнула волосы она не просто так, заставила смотреть прямо перед собой, а не вниз, в пол. Чего Кошка добивается? Чего бы ни добивалась, если госпожа Тера позволяет ей хозяйничать в своём теле, раб не должен вмешиваться в эти отношения. Тера отстранилась на мгновение, поддела рукой его футболку и начала стягивать лишнюю, по её мнению, деталь одежды своего раба, приговаривая:

- Я единственная из всех, кто владел тобой, кто действительно заслуживает этого обращения. Мне нравится, когда ты называешь меня госпожой. Высший не признает меня выше себя, а ты - признаёшь. И я хочу от тебя это слышать. Понял меня, Алекс?

Последнюю фразу она произнесла, вновь прижавшись к спине Алекса своей уже обнажённой грудью и крепко обняв его торс своими руками.

- Да, госпожа моя, - ответил Алекс, у которого начала кружиться голова от резкого пряного запаха ночных трав, который окружил его.

Теперь было понятно, чего хочет Кошка. Близости. И если Тера позволила именно этой маске выйти на первый план, то именно этого хочет и сама госпожа. Даже несмотря на то, что он несколько минут назад пытался её взять силой. Она не боиться его и показывает это наглядно, без долгих бессмысленных разговоров, своими действиями заставляя его страхи отступить прочь. Заставить Алекса забыть о прошлом, забыть о той боли, которая там была, забыть о том, чего его лишили, и жить настоящим. Что же, забывать у него получается хорошо.

- Творцы, как мне не хватало твоего хвойного аромата, Алекс... - полным желания голосом сказала Тера, откидывая голову назад и расправляя свои крылья. - Как думаешь, сколько Звёздных капель соберут пикси завтра?

- Не знаю, моя госпожа, - закрыв глаза и прижавшись к ней ещё сильнее, ответил Алекс.

Если ему так хорошо только от объятий и буйства магии вокруг них, то что будет после? В прошлый раз, когда его телом управлял Высший, это было лишь отдалённое эхо настоящих чувств, ему лишь казалось, что он чувствует всё полностью. Госпожа рассмеялась так, как могут только феи. Словно тысячи серебряных колокольчиков устроили перезвон в высоте небес. На душе стало сразу так легко! Как он мог подумать, что она будет сомневаться в нём? Как он мог сам сомневаться в себе, если ОНА верит в него? Феи не знают, они чувствуют. Как он мог забыть это? И теперь понятно, почему его лишили памяти. Если ТАК было каждый раз, то ни одна из его хозяек не смогла бы сравниться с госпожой. Карандашному наброску не сравниться с картиной мастера, написанной маслом.

Госпожа перешла вперёд, стала перед ним на колени так же, как стоял сейчас и он сам. О нет, это уже не Кошка. Это именно Тера, истинная и неповторимая. Прекрасная серебристая фея с изумрудно-сапфировыми крыльями. Желанная и единственная, которую он готов назвать госпожой даже после того, как станет свободным. Зеленоглазая садовница, превращающая пустыри в прекрасные парки. Она, а не Кошка, сейчас перехватила его взгляд и, взяв его руки в свои, сказала:

- Мне всё равно, помнишь ты меня или нет, Алекс. Ты мой. Мой высший фэйри, которого я ждала и которого я буду любить вечно. До конца отведенного нам времени. Вспомнишь ты меня или нет - мне всё равно. Я, дура, поняла это только сейчас. Мне не нужно наше прошлое. Я жила им все двенадцать лет без тебя. Мне нужно наше настоящее, которое мы создаём с тобой здесь и сейчас.

* * *

Кошка, сволочь хвостатая, я тебя расцелую в твою мохнатую морду. Смогла! Похотливая самка, как же я благодарю учителя за то, что он смог мне помочь тогда! Алекс перестал оберегать меня от самого себя и полностью расслабился, поверил и доверился мне. Мало того, именно Кошка смогла мне напомнить о том, что не так уж важно, помнит ли кто-то что-то или нет. В той его жизни было много падений, но и взлётов. Важно, что он мой здесь и сейчас. Я просто могу перевернуть ту страницу и начать писать наш роман заново. Возможно, именно про это говорил мой учитель.

"Ну и долго ты собираешься его гипнотизировать, Эно? Действуй давай! Или подвинься, чтобы я могла насладиться нашим мужчиной," - рявкнула на меня Кошка.

- Тебе не кажется, мой дорогой, что на тебе слишком много одежды, а? - лукаво сказала Кошка, отпуская руки Алекса и оттягивая пальцами резинку его штанов. - Даже чересчур много. Никогда не понимала, зачем ты носишь это дурацкое изобретение человечества.

- Это удобно, моя госпожа. Аккуратно лежит на месте, а не болтается по штанам.

- Творцы, Алекс... Твоё чувство юмора стало гораздо хуже. Гораздо, - придвинувшись ещё ближе к Алексу, сказала Кошка.

А потом подхватила пальцами сразу две резинки и стянула штаны и бельё вниз.

- А вот здесь всё осталось по-прежнему. И оно восхитительно, - проведя пальчиком по уже возбуждённому члену от мошонки и до головки, высказалась фея. - Не хочу сегодня торопиться. Хочу насладиться тобой сполна. Высший хвастал, что у тебя было много практики. Не уверена, что она была высокого качества, конечно, но я хочу, чтобы ты показал мне всё, на что способен. Именно ты. Сможешь удовлетворить моё желание?

- Я приложу все усилия для этого, моя госпожа, - говорит мне Алекс, поднимая свои руки на мою спину, под самые крылья.

Я ахнула. А он начал перебирать пальцами кожу вокруг основания крыльев, делая лёгкий массаж. Пальцы Алекса, горячие и нежные, передавали жар его желания моему истосковавшемуся по ласке любимого телу. Медленно опуская руки вниз, к копчику, он постепенно наклонялся ко мне, согревая своим жаром не только мою спину, но и грудь. Прикрыв глаза, я чувствовала, как тают от этого жара мои тревоги и печали, как отходит на второй план страх от возможных проблем будущего.

Нежный поцелуй Алекса не дал моему стону удовольствия вырваться наружу, когда его руки принялись нежно поглаживать полушария моих ягодиц. Не в силах терпеть больше эту сладкую нежную муку, я сама придвинулась к нему вплотную, прижимая его член своим пахом к идеальному мужскому прессу. Он ахнул, запрокинул голову назад, а я поцеловала его шею около уха, выше ошейника. А вот мочку уха я не поцеловала, а слегка прикусила. Пальцы Алекса тут же сжались на моих ягодицах, а член дёрнулся в плену наших тел.

- О нет, Алекс, не кончай так рано, - попросила я его горячим шёпотом на ушко. - Я хочу, чтобы это произошло во мне.

* * *

Творцы всемогущие! Госпожа точно знала, как управлять им. Без жёстких приказов, без страха наказания, простыми просьбами она делала то, чего остальные добивались лишь с помощью магии или ошейника. Её нежность и её забота были как наркотик для наркомана. Алекс больше не боялся наказания, он теперь боялся расстроить её, огорчить. Он хотел, чтобы она была довольной, чтобы улыбалась ему и хвалила его. И ради подобного он готов был приложить все усилия, чтобы выполнить её просьбу. Даже просьбу отложить почти накрывший его оргазм на потом. Или госпожа таким образом просит его поторопиться, закончить с прелюдией и наконец войти в неё?

- И когда моя госпожа хочет, чтобы это случилось? В скором времени или чуть попозже, после продолжительных ласк?

При этом одна его рука скользнула в промежность Теры, а вторая легла на поясницу и прижала тело госпожи к Алексу так, чтобы она не смогла отстраниться. Она же, сцепив руки в замок на его шее, откинулась назад и застонала от удовольствия. Пальцы Алекса, дразнящие её клитор и ласкающие половые губы госпожи, были уже влажными. И он понял, что вряд ли сама Тера сможет сдержаться от оргазма, если он продолжит ласкать её. Вот только оставался один небольшой вопрос: как? Поза на спине не подходила из-за крыльев госпожи. Опускать Теру на четвереньки Алексу бы не хотелось. На боку? Можно было бы, но пол в студии - не мягкий матрац с шёлковой простынёй. Госпоже будет неудобно. Ну конечно, поза наездницы!

Алекс обхватил тонкую талию Теры обеими руками и чуть приподнял над полом. Сам же опустился ягодицами на пол, посадил госпожу на свои колени. И она тут же воспользовалась ситуацией, принявшись ласкать его член своими тонкими нежными пальчиками, комментируя:

- По-моему, ты слишком переоценил длину своего достоинства, мой милый.

Сдерживаясь из последних сил, Алекс лёг на пол на спину и выпрямил ноги, потом чуть приподнял вверх Теру всё так же за талию и усадил её прямо на свой член. И не беда, что резинка брюк болтается в районе колен, это ему совсем не мешало. Важно, что сама госпожа теперь может управлять процессом полностью по своему желанию.

- О да, - застонала от удовольствия фея, сама опускаясь ниже и начиная крутить тазом из стороны в сторону, как будто пытаясь отыскать более удобное положение. - Я так очень люблю. Ты ещё можешь сдерживаться или уже с трудом, а?

На этих словах она чуть приподнялась вверх и резко опустилась вниз. Алекс застонал, непроизвольно сжал пальцами её талию, но смог сдержаться вновь.

- С трудом, моя госпожа, - хрипло выдохнул фэйри, утонув в сверкающей зелени её глаз.

Довольная улыбка Теры была для него лучше тысячи слов похвалы. А она наклонилась к его лицу и, не разрывая зрительный контакт, прошептала:

- Можешь больше не сдерживать себя, любовь моя.

Тут же прикрыла глаза и накрыла его рот своими губами. Не прерывая нежный и чувственный поцелуй, Тера начала медленно приподниматься и опускаться на его члене, быстро доводя Алекса до пика. Лишь после того, как раб выгнулся дугой вверх во время мощного оргазма, госпожа позволила себе взвинтить темп соития, добиваясь и собственного оргазма. Теперь уже Алекс, чуть придя в себя от феерии чувств, удерживал в вертикальном положении тело госпожи, которую сотрясал оргазм. Затем уложил ослабевшую Теру на свою достаточно широкую для феи грудь и позволил наконец уставшему сознанию соскользнуть в дремоту.