Староста боевого факультета

— Щиты показывать? — спросила Лай, стоя перед тридцатью парами глаз.

— Конечно-конечно. Я бы хотела, чтобы ТЫ показала нам всё!

— Ещё один человек, кому надо "губозакаточную" машинку подарить!

— Да ладно тебе! Всё равно уже голая стоишь! Не жадничай.

И Лай, вымученно вздохнув, показала нам и этот дар.

Под грудью, на рёбрах между рисунком камней появились два острых треугольника смотрящих остриём вниз, и наклонённых к пупку. Из-под пояса штанов появились такие же наконечники. Тёмно-синие линии напоминали пентаграмму и выглядели прекрасно. Словно были дополнительной защитой её органов.

— Объясните, почему они расположены под грудью? — попросила тихонько Сноу.

— Потому что больше нигде места не осталось! — раздражённо отозвалась Лай!

— А как же спина? — спросил Марко.

— А на спине у Лай… — бодро отозвалась Дебора, но резко замялась на полуслове.

— Что на спине? — спросила любопытная сестра с галёрки.

— Там… — Дебора молчала, не зная, как правильно сформулировать и стоит ли вообще об этом говорить.

Лай вздохнула и ответила сама.

— Там — "родовая печать"! — И повернулась к нам спиной.

На всю спину засияли золотые переплетения, сформированные в какой-то рисунок.

— Эта родовая магия, что помогает удержать в себе Стихии и не слететь с катушек — начав убивать всех, кто меня бесит! И лишь она защищает Вас от кровожадной и изощрённо-мучительной смерти. Поэтому не советую оглушать меня и срезать скальп со спины — иначе к вам придёт разъярённый зверёк «писец». Печать помогает держать эмоции под контролем и закрывать свои чувства ото всех. Поэтому меня нельзя прочесть как открытую книгу. Очень удобно иногда…

— О-фи-геть!!! — отозвались ребята, рассматривая обнажённую спину Старосты.

А девушка, стоя к нам спиной, отпустила грудь и приподняла волосы над шеей.

— Есть ещё дар провидения, но он ещё не сильно развит. Пока я могу лишь предчувствовать беду. Полностью он войдёт в силу позже. Тогда я смогу заглядывать в будущее и видеть вещие сны. Это мне от бабки бонусом досталось!

На шее проступил золотистый равнобедренный треугольничек, что остриём был направлен вверх. А в его сердцевине был нарисован глаз с вытянутым зрачком.

— А у всех дары проявляются на теле разными цветами? — спросил кто-то с дальних парт.

— Нет. У всех они становится одинакового цвета, после…ритуала «вступления в силу»! — как-то многозначительно ответила Дебора.

Студенты ошалевши посмотрели сначала на Дебору, а потом на Цербера и в их глазах проступил шок! Только я один ничего не понял.

«Какой ритуал, какое вступление в силу?»

— То есть, ты? Ещё…? — спросил у Цербера Марко, с наивысшей степенью офигевания в глазах.

— Не горю желанием его проходить! — отозвалась Лай, — У меня и так ещё не все стихии взяты под полный контроль. Да и эмоциональный фон сбоит. А если ты слушал внимательно — то после ритуала «вхождения в силу», Стихия увеличивается. В моём случае их четыре…так что…Только после выпуска займусь этим вопросом! А то…трясти Академию будут основательно, и несколько недель к ряду. А отстраивать наследие «Эолзера», что превратится в руины — нет никакого желания! — многозначительно закончила она.

Все смотрели, как переливается золотой рисунок на спине, и девушка, отпустив короткие пряди волос, снова обхватила свою грудь. Она вздрогнула всем телом, вздохнула и как-то совсем грустно протянула:

— Да, вот такой я — уродец!

И столько боли было в этих словах, словно незаживающую рану солью осыпали. Лай не играла, говорила то, что чувствует, то, что гнетёт изнутри. Она ненавидела себя за свой изъян, за свою силу и только что-то важное держало её в этом мире. То, что она не могла покинуть. Зная — что её слабость обернётся ужасом и смертью.

Я подскочил со своего места и, схватив камзол со стола, прошёл до контура. Протянув руку, взломал щит Деборы и, накинув на себя отражающий купол, поднялся на кафедру под гнетом её силы. Лай обернулась и посмотрела на меня удивлённо, а я просто накинул на хрупкие плечи свою форму, и, сведя её спереди, приобнял дрожащую Старосту.

— ХВАТИТ! — отдал приказ девушке, что на это только приподняла чёрную бровь.

— Ты замёрзла! — уточнил я и, положив голову на её плечико, добавил громко и вкрадчиво: — Никакой ты не «уродец», а самый настоящий султанит!

Темнота исчезла, и пришлось заново привыкать к дневному свету. Лай смотрела на меня через плечо и пыталась скрыть эмоции, но я всё равно успел их перехватить.

Ей было приятно услышать эти слова от меня. Приятно стоять вот так — рядом, смотреть глаза в глазах, ощущать призрачную поддержку и симпатию от меня. И это, несомненно радовало.

Теперь я знал от части — кто же она.