Миллион поцелуев в твоей жизни

“Это вообще никогда не начиналось”, - вру я.

“Я думал, ты собираешься присматривать за нашим жертвенным ягненком и следить, чтобы она не донесла на нас”. Малкольм поднимает брови. “Стоит ли нам беспокоиться?”

“Я справлюсь с этим”, - выдавливаю я, ненавидя, что он сомневается во мне.

“Тебе лучше”, - бормочет Малкольм. “Я не могу позволить себе, чтобы меня сейчас выгнали. Это все испортит.”

Я игнорирую его, мой взгляд цепляется за красивое лицо, которое внезапно появляется.

Это Рен, идущая по дорожке ко входу в школу, идущая сама по себе. Не в окружении своей обычной компании первокурсниц, которые считают ее своим кумиром. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не оттолкнуться от стены и не подойти к ней, но я остаюсь на месте, позволяя ей приблизиться ко мне.

Ее шаги медленные, выражение лица неуверенное. Она долгое время не смотрит мне в глаза, и я не могу отвести от нее взгляд. Я не отрываю взгляда от ее лица, упиваясь ее красотой. Красивые зеленые глаза и пухлые губки. Ее волосы собраны в высокий конский хвост, белоснежная лента завязана бантом у основания, и на ней то же толстое пальто, в котором она была в субботу.

Я жду, что она пройдет мимо меня, проигнорирует меня, как она обычно делает, что чертовски бесит, но она удивляет меня, останавливаясь прямо перед нами, игнорируя насмешливые взгляды, которые посылают ей Эз, Малкольм и Натали.

“Могу я поговорить с тобой минутку?” спрашивает она, ее сладкий голос омывает меня. Она бросает быстрый взгляд в сторону моих друзей, которые, кажется, готовы лопнуть при ее появлении, идиоты. “Наедине?”

“Конечно”. Я отталкиваюсь от стены и следую за ней, когда мы входим в здание, мои гогочущие друзья следуют за нами.

Ублюдки.

Она находит затемненный класс с незапертой дверью и проскальзывает внутрь, и я вхожу за ней, закрывая за собой дверь. Это класс, который не использовался в этом семестре, и внутри есть только пара парт, а также подиум, расположенный прямо перед досками. Здесь тихо. Приватно.

Никто не должен побеспокоить нас здесь.

Рен не останавливается, пока не оказывается в самом дальнем углу от двери, и только тогда она поворачивается ко мне лицом.

“Мне жаль—”

Я прервал ее своим ртом, крепко целуя. Наказываю ее за то, что она не разговаривала со мной до конца выходных. Игнорируя меня, как будто меня не существовало. Кем, черт возьми, эта девчонка себя возомнила?

Из нее вырывается всхлип, и она пытается толкнуть меня в грудь, но я смягчаю свою атаку, не только ради нее, но и ради себя.

Потому что, черт возьми, она вкусная. И когда я чувствую, как она медленно тает рядом со мной, ее руки тянут за лацканы моего пиджака, как будто она хочет притянуть меня ближе, я знаю, что она чувствует то же самое. Я прижимаю ее к стене, продолжая пить с ее губ, скользя языком по ее губам, снова и снова, надеясь, что смогу навсегда стереть все следы вечера, который она провела с гребаным Ларсеном. Я заканчиваю поцелуй первым, прижимаясь своим лбом к ее лбу. “Я злюсь на тебя”.

”Это были тяжелые выходные".

Фырканье на самом деле покидает меня. “Я уверен, что Ларсен занимал все твое время”.

“Я почти не разговаривала с ним”.

“Значит, ты все-таки ходила на ужин в дом его родителей”. Подтверждение болезненно.

“Конечно, я это сделала. Я поехала со своими родителями. Они ждали меня там.” Она издает сдавленный звук и тяжело прислоняется ко мне. “Они разводятся”.

“Кто? Родители Ларсена?” Кого это волнует?

Рен наклоняет голову, прижимаясь к моей груди, ее руки лежат там, прямо у моего сердца. "Нет. Мои. Они сказали мне об этом в эти выходные. Это полный бардак. Моя жизнь — сплошная неразбериха”.

Ах, черт.

Я обнимаю ее и прижимаю к себе, провожу рукой вверх и вниз по ее спине, пока она тихо плачет, уткнувшись в мою рубашку. “Птичка, мне так жаль”.

“Все в порядке. Это… это был такой шок. Моя мама сказала мне первой, и она была так спокойна. Это было странно.”

Она шмыгает носом и отстраняется, чтобы посмотреть на меня снизу вверх. Ее глаза налиты кровью и слезятся, по щекам текут слезы. Повинуясь инстинкту, я медленно вытираю их большим пальцем, и она закрывает глаза, ее губы изгибаются в легчайшей улыбке. “Я не думала, что они когда-нибудь расстанутся, но вот они здесь, разрушают двадцатипятилетний брак. И в этом так много всего замешано. Деньги и активы. Слишком много активов. Все это искусство.”

“Они делят его между собой?”

“По словам моей матери, они устраивают аукцион. Они не могут прийти к решению по поводу коллекции, и она отказывается платить за произведения искусства, которыми уже владеет, или, по крайней мере, так она мне объяснила.” Рен качает головой. “Это будет грязно. Я не знаю, что делать и что чувствовать”.

Я притягиваю ее к себе. ”Ты должна была позвонить мне“.

”Я не знала, что тебе сказать", — признается она. — "После… всего, что случилось в субботу. Я не знала, где мы находимся.”

Скользнув пальцами под ее подбородок, я наклоняю ее лицо так, чтобы она смотрела на меня снизу вверх. “Я же сказал тебе, что я твой друг”.

“Мне нужен друг прямо сейчас, Крю”, - шепчет она. “Сильно”.

“Скажи мне, что тебе нужно”.

“Я— я еще не знаю. Твоя поддержка? Кто-нибудь, с кем можно посидеть за ланчем?” Ее смех печален, и это причиняет боль моему гребаному стальному сердцу, когда я его слышу. “Кто-то, кто действительно будет добр ко мне?”

”Черт возьми, Рен". Я целую ее снова, потому что ей так чертовски грустно, но она заканчивает это первой, полностью отстраняясь от меня. "Что не так?"

“Мы должны пойти в класс”. Как по команде, раздается звонок с пятиминутным предупреждением. “Мы не можем опоздать на урок к Фигу”.

Гребаный Фиг. Я ненавижу этого парня.

“Крю…” Она делает шаг ко мне, выражение ее лица умоляющее. “Мы можем сохранить то, что произошло между нами, в секрете?”

"Что?" Я качаю головой. “О чем именно ты говоришь?”

“Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что у нас… романтические отношения. Мы можем быть дружелюбными. Люди подумают, что это нормальное развитие совместной работы над проектом, верно? Я просто не готова позволить людям узнать, что мы целовались на заднем сиденье машины”.

Я автоматически хочу принизить значение того, что произошло на заднем сиденье той машины в субботу днем. Что такое небольшой сеанс поцелуев? Мы учимся в старшей школе. Такое дерьмо случается постоянно. Всевозможные люди, которые приезжают сюда на выходные, переспали и теперь притворяются, что ничего не произошло. Черт возьми, я и сам делал это не раз.

Но есть что-то в том, что Рен говорит мне, что не хочет, чтобы люди знали, что мы целовались, и это меня раздражает. Как будто она хочет сохранить для меня свой маленький грязный секрет.

Это полный пиздец. Удар по моему огромному эго, если быть честным с самим собой. С другой стороны, я не могу себе представить, каково это — быть Маленькой мисс Совершенство Рен, милой и гордой девственницей в кампусе, проповедующей воздержание. Если ее увидят со мной, это поставит под угрозу ее репутацию, и это то, что она ценит.

Может быть, немного чересчур.

“Все, что ты захочешь”, - говорю я ей с легкой улыбкой. ”Мы просто друзья, верно, Рен?"

“Правильно”. Она кивает. “Просто друзья”, - добавляет она слабым голосом.

“Ты уйдешь первой, хорошо? Я подожду минутку, чтобы люди не видели нас вместе," — инструктирую я ее.

"Хорошо." Она улыбается. “Спасибо за понимание”.

А потом она исчезла.

Я прислоняюсь к стене, от меня исходит пар, когда я один раз ударился затылком о стену. Дважды. Еще пару раз, пока рычание не покидает меня.

Почему меня должно волновать, хочет ли она сохранить нас в секрете? Это то, как я обычно действую, так что я должен быть полностью за это. Не то чтобы я собиралась выбежать и рассказать всем, что произошло. Я даже не упоминал об этом своим друзьям. Черт, я солгал Малкольму ранее.

Но Птичка командует. Мне это не нравится. Ни капельки.

Как и было обещано, я выхожу из кабинета через минуту, спеша в класс, расталкивая толпящихся студентов. Некоторые из них произносят мое имя, но я игнорирую их. План складывается в голове, когда я иду на английский с отличием, и когда я вхожу в класс, я с облегчением вижу, что могу довести его до конца.

Рен уже там, сидит на своем обычном месте. Спереди и по центру. Ее щеки покрыты пятнами от недавнего плача, но в остальном она выглядит нормально.

Еле сдерживаюсь, но ладно. Я подхожу к столу прямо за ее столом и устраиваюсь, бросая сумку на пол рядом со своими ногами.

Фигероа, конечно, замечает это. Он наблюдает за мной с того места, где сидит за своим столом, окруженный своим обычным гаремом девушек, включая Мэгги, которая смотрит на остальных так, словно хочет перерезать им глотки. Кто-то чувствует свою территорию.

Я просто улыбаюсь, испытывая искушение помахать ему рукой. Он не хочет видеть, как я снюхиваюсь с Рен. Он пытается сам принять участие в этом действии.

Только через мой труп.

Прозвенел последний звонок, и девушки расселись по своим местам, одна из них пристально посмотрела на меня, так как, полагаю, я занял ее обычное место.

“Это мое место”, - надменно говорит она.

“Прости, детка. Пытаюсь улучшить оценки," говорю я ей.

Она закатывает глаза и находит другой стол.

Мистер Фигероа начинает лекцию о

Великом Гэтсби, которого я еще даже не начал читать. Я думаю, что на этот раз посмотрю фильм по-настоящему, если понадобится. Или кто-нибудь поделится со мной своими заметками или чем-то еще и поможет мне. Я гребаный Ланкастер. Они все выполняют мои приказы.

Я отключаюсь от его монотонного голоса, уставившись на затылок Рена. Ее темные волосы собраны в высокий конский хвост, завивающиеся кончики задевают спину темно-синего пиджака. Сдаваясь, я протягиваю руку, наматываю завиток на палец и слегка дергаю за него.

Она никак не реагирует. Даже не шевелится, и мне интересно, почувствовала ли она это вообще.

Оглядевшись, я убеждаюсь, что никто больше не обращает на меня внимания. Я не должен играть с ее волосами на глазах у всех. Они могут получить неверное представление.

Хотя, что в этом такого плохого? Думаешь, мы неравнодушны друг к другу? Ну и что, если мы это сделаем?

Господи, я говорю как идиот, даже в своей собственной голове. Я не могу влюбиться в эту девушку. Она не для меня. Она слишком хороша, слишком мила, слишком невинна и доверчива. И немного в беспорядке, из-за того, что ее родители только объявили о разводе.

Я должен оставить ее в покое. Быть ее другом и выкинуть из головы всякую надежду раздеть ее наголо.

“Мистер Ланкастер. Вы обращаете внимание?”

Самодовольный голос Фигероа пугает меня, и я смотрю на него, игнорируя тихий смех, который наполняет класс. ”Да“.

"Тогда расскажи нам одну из тем из книги”. Фигероа скрещивает руки на груди, ожидая, что я облажаюсь. Я пытался посмотреть этот фильм, когда мне было лет десять, кажется? Я не могу вспомнить — то есть я тоже почти ничего об этом не помню. Я вышел из комнаты через пять минут после своего прихода, мне стало смертельно скучо. Но я знаю о некоторых темах, которые он охватывает.