Группа дополнительных занятий

– Благодарю вас, – сказала она, сгребла книги. – Мы посидим, вы не возражаете?

– Уже не возражаю, – сказала госпожа библиотекарь, покрутила браслет на запястье, – спугнули мне моего Анталя.

– Прошу прощения, – сказала Элин сконфуженно.

Госпожа библиотекарь махнула рукой и пошла поправлять книги.

Элин перетащила выданную литературу на стол к группе дополнительных занятий, подвинула ее к центру, наклонилась, и остальные тоже сдвинули головы.

– Слышали? – спросила Элин.

– Слышали, – прошептала Конла.

– И что же это значит, она говорит правду? – прошептала Орифия. – Тогда она ни при чем.

– Или браслет перестал работать, – сказала Элин.

– Не должен, – ответила Орифия. – С чего бы? Она над ним колдовала?

Элин покачала головой.

Браслет, точнее, вышивка на ленточке в нем, еще вчерашним вечером работал прекрасно. Резель закончила сновать иголкой и повязала ленту Элин на запястье. Спросила, как ее зовут и откуда она родом, и Элин начала рассказывать, пытаясь править детали. Не вышло: когда начала говорить, остановиться было сложно, и сложно было сказать неправду. Промолчать на вопрос – возможно, Элин смолчала, не ответив, правда ли, что она выходит замуж. Потом снова тренировалась искажать факты, и на сей раз вышло – но с таким напряжением, что свело челюсть. Браслет работал и после того, как на него нанизали бусины, брат с сестрою отобрали его и игрались.

Надеть бы на Нейла, подумала тогда Элин.

– А тот молодой человек, которому вы его передавали – не колдовал ли? – спросила Орифия. – Возможно, это он подпортил заклятье.

– Нет, ничего не делал, – сказала Конла, – мы б почуяли.

– Да зачем ему? – спросил Кенан.

– А затем, что зассал, – сказала Конла. – Он же чего-то запищал, “не хочу ей неприятностей”...

– От мужа, небось, не хочет, – сказал Кенан.

– Да на ее мужа тут все клали, – ответила Конла.

– Так-так-так, – сказала Элин, – постойте-ка. Что значит “зассал” и “не хочу неприятностей”?

– Ну, он вякнул, – ответил Кенан, – что-то про то, что не хочет, чтоб у нее были проблемы, а мы ему объяснили, что мы с добром вообще-то.

Элин сощурилась, потом зарылась в ранец, нашла перчатку и сказала:

– Сможете поймать его еще раз? Пока не началось занятие.

Кенан с Конлой выпрыгнули из-за стола, как фетровый заяц на пружинке из коробки. Орифия поднялась следом, а спящего на столе Ферика они тряхнули за плечо, не преуспели в пробуждении и оставили почивать.

Брат с сестрою убежали куда-то вперед и сгинули. Элин спешила по пустым коридорам, стараясь не топать, и широко шагать было удивительно легко. Она вспомнила, что сегодня без юбки, и подумала, что брюки потому и ведут к хулиганствам, бешеному поведению и бродяжничеству: в них удобно бегать.

Нашлись стриженые родственники в холле, куда втащили с улицы минейра Груна с тлеющей папироской в зубах.

– Не нужно курить в здании, – сказала Элин.

Кенан вынул у него папироску, затушил об язык и спрятал в карман.

– Чего вам от меня надо? – спросил минейр Грун, мечась взглядом между четверкой. – Я все сделал, как вы хотели, ну. Чего еще?

– Пойдемте куда-нибудь в более уютный уголок, – сказала Элин.

И повела в закуток под лестницей, который слыхал уже порядочно их тайн.

– Дайте, пожалуйста, левую руку, – сказала Элин.

– Да что вам надо от меня! – воскликнул минейр Грун в отчаянии.

– Руку давай, – сказал Кенан.

Элин кое-как натянула перчатку на выпачканную в чернилах ладонь и сказала:

– Во-первых, прошу прощения за наше не совсем любезное обращение. Мы, в сущности, не желаем вам дурного, просто ответьте на наши вопросы, и мы разойдемся, как друзья.

– Да не я это был, не я, – простонал минейр Грун, – это Колс вас сдал! Отвалите уже, сколько можно...

Конла отпихнула Элин плечом, нависла над минейром Груном, вдавила его в стенку и проговорила в лицо:

– Да ты что, лживая твоя морда. А что ж ты тогда вылез вперед всего класса?

Элин тронула ее за плечо, наклонилась к уху и прошептала:

– Скорее всего, он говорит правду.

– Да брешет он!

– Перчатка, – шепнула Элин.

Конла подумала, взяла минейра Груна за грудки, тряхнула. Сказала:

– Смотри у меня! Колс, говоришь?

– Ну! Я слышал, он свистел кому-то, что вас завалить – и отлично будет.

– Вы понимаете, что происходит? – спросила Элин у Орифии.

– Ни в малейшей степени, – сказала она.

– А, шпоры мы писали, – сказал Кенан, – на теории по боевой. А какая-то крыса нас сдала, причем только нас. Мы уж думали, этот вот, – он положил руку минейру Груну на лицо, как кот кладет лапу котенку на морду.

– Не я же, говорю же!

– Ну ладно, – сказала Конла. Отстранилась, показала Элин: прошу.

Элин откашлялась, сказала:

– И я снова прошу прощения за то, что беседа наша приняла довольно грубый оборот. Этого больше не повторится. Только скажите нам, отчего вы так беспокоитесь за госпожу библиотекаря.

Минейр Грун молчал. Элин сказала:

– Пожалуйста, мы не сделаем ей зла, нам это нужно для совсем других предприятий.

Минейр Грун молчал и сопел решительно.

– Отчего вы подумали, что у госпожи библиотекаря могут быть неприятности?

– Нипочему, – сказал минейр Грун, мучительно искривив рот. – Оговорился.

Брат с сестрою переглянулись и уставились на Элин. Она потерла руки, спросила:

– Хорошо же. Допустим. А какова природа ваших отношений?

– Никакова, – сказал минейр Грун, едва открывая рот. – Прихожу к ней, книги... беру... люблю... – он вдохнул со всхлипом и заговорил: – Люблю, мужа б ее убил, а она не хочет, только зовет, чтобы того-этого, а я бы у нее на пороге ночевал, все для нее, не трогайте ее...

– Да кто ж ее трогает, – сказал Кенан.

Вы, подумала Элин. Наверняка вы подошли к несчастному влюбленному с такими лицами и попросили его об услуге такой интонацией, что он решил, что недалек конец его собственный и его возлюбленной заодно.

– Мы сочувствуем вашей привязанности, – сказала Элин, – и не сделаем двум тоскующим друг о друге сердцам дурного. Ответьте только, что вы имели в виду, когда сказали, что не хотите ей неприятностей.

Минейр Грун подергался, помычал и выпалил:

– Оставьте ее в покое! Если узнают, знаете, что сделают? Я сам, я скажу, что это все я, я, все на себя возьму...

– Возьмете что? Сложно взять на себя одного вину за дело, которое обыкновенно совершают двое.

– При хорошем раскладе – больше, – сказала Орифия.

Надеть браслет на нее и выспросить, чем она занимается после учебы, подумала Элин. Заставила себя вернуться к насущным темам.

Минейр Грун смотрел на нее тупыми глазами.

– Вы боитесь, что кто-то узнает, что госпожа библиотекарь обихаживает воспитанников?

– Нет. Да. Да, и это тоже.

– А кроме?

– Не трогайте ее, ей и так трудно живется... я вас убью, я вас всех убью, если скажете кому!

– А ну, тихо, – сказал Кенан и отвесил ему подзатыльник. – Разорался.

– Убью, – сказал минейр Грун тише. – Не дам никому ее выгнать.

– И почему же кто-то должен выгнать госпожу библиотекаря?

Минейр Грун молчал, сцепив зубы.

– Давай, любитель мамок, – сказала Конла.

– Она не мамка, – сказал минейр Грун серьезно. – Она прекрасная женщина. Что б вы понимали. Она... такая... ну и что, что подбирает чужое, вы знаете ее жизнь? Ни черта не знаете...

– Берет чужое? И это все? – Элин вздохнула. Какой бесконечно ироничный секрет: все училище уже в курсе.

– Она не ворует, просто берет, что не нужно, прячет... просила не говорить, я не говорил, я люблю ее... и вы не говорите! Убью!

– Погоди, убивец, – сказал Кенан, – что, много собрала плохо лежавшего, что аж надо прятать?

– Я не видел, – сказал минейр Грун несчастным голосом, – я видел, как она ходила в подвал... там книги внизу, туда никто не ходит, считай... дверь задвинута обычно, но тогда они переписывали книги, все двигали...

– Так, – сказала Элин. – Так. Это было в дни, когда библиотека готовилась к ревизии?

Минейр Грун закивал.

– Да, отодвинули, а там дверь. Ну, железная такая, обитая. Так вот она прошла туда ночью, уже когда вечерние классы все разошлись. Меня как будто не видела. В магии какой-то, я не разобрал. Прошла, отперла, что-то там пошуршала... вышла с узлом, а тут я. Она и попросила не говорить никому, иначе у нее и у меня будут неприятности, а я же не хочу этого? Я не хочу... не говорите, она... – он дернулся, но Кенан с Конлой держали его за руки.

– Каков же был сверток? – спросила Элин. – Отпустите его, пожалуйста, дайте показать.

– Вот такой, – минейр Грун обозначил руками большой капустный кочан. – Даже если это краденое, ну пусть ее, тут все воруют, а вы поломаете ей жизнь...

– Тихо, – сказала Элин негромко. Внутри вдруг стало прохладно, как перед неприятным известьем, когда по лицу визитера уже понимаешь, что явился он с новостью, выслушивать которую лучше сидя. – Тихо. Погодите. Зашла она, значит, и вышла со свертком. Вот таким, как вы показали. Ночью, когда никого не было.

– Ну да, – сказал минейр Грун убито.

– И было это во время ревизии?

– Да, тогда. Все передвинуто было.

То есть, как раз тогда, когда из подвальной комнаты пропала голова профессора Коппенса.

– А вы не видали случайно, куда ваша зазноба унесла этот сверток?

Минейр Грун замотал головой.

– Не-а, не видел, а даже если б видел, вам не сказал! Ха! Соберетесь болтать – я буду отпираться! И вам не поверят.

– О, кончай уже, – сказала Конла, – натурально утомил.

– А что вы сами делали ночью в библиотеке? – спросила Орифия.

– Спал, – сказал минейр Грун. – Из дома выгнали опять, я и пришел. Она меня пускает всегда, попить наливает. Уходит, запирает все, а я остаюсь, а утром отпирает. И в тот раз так же, заперла, ушла, я лег, а потом она возвращается, меня не заметила – и к двери. А потом вышла снизу, увидела, что я тут... На ней были какие-то чары покровом еще, я и подумал, что она скрывается. Она ничего плохого не сделала, я знаю! Да тут все приворовывают, охапками тащат! Почему ей нельзя?!

– Потому что и без ее участия у нас еле-еле хватает мела в аудиториях, – сказала Элин. – Какие такие, говорите, чары?

– А я знаю? Какие-то.

– И этот человек – впереди вашего класса боевой магии? – спросила Орифия.

Кенан отвесил минейру Груну очередной подзатыльник, сказал:

– Чучело.

Покров чар... то, что делала Резель, чтобы отвести любопытные глаза, и сходные заклятья. Самое любимое у шпионов, воров и подглядывающих за воспитанницами учителей женских школ-пансионов.

– Я думаю, нам этого достаточно, – сказала Элин, наклонилась, двумя пальцами стянула перчатку. Брат с сестрою отпустили товарища, пихнули из закутка наружу.

– Не стоит и говорить, что о нашей беседе вам лучше не распространяться, – сказала Элин.

– Это вам лучше молчать, – сказал минейр Грун. – А не то я вас!..

– Нас больше, – сказала Конла как практичная девица.

Минейр Грун сунул руки в карманы, насупился и, опасливо оглядываясь, ушел по лестнице вверх.

– Кто-то из них лжет, – сказала Орифия. – Этот... юный влюбленный не колдовал, я бы заметила. Значит, нить не работала у госпожи библиотекаря.