Дневники экзорцистки. Злыдни

(эпизод 12)

… Рюкзак дёрнулся в руке, но я держала крепко, иначе Котень, выскакивая, утащил бы его за собой. Серая тень метнулась к открытому окну, из которого в комнату свешивалась задняя часть Ирины, замотанная в какую-то тряпку. Послышался нечеловеческий визг. Злыдни, словно тараканы, побежали от окна по стенам и даже по потолку. Кто-то из них исчезал, чтобы тут же появиться в другой части комнаты, но постельничий дух летал с какой-то немыслимой скоростью, настигая каждого.

Я стояла, прижимая к себе рюкзак и бутылку для опрыскивания цветов, в которой была налита святая вода, и не успевала следить взглядом за мелькающей серой тенью. Кажется, что прошла всего лишь минута, а со злыднями всё уже было закончено.

Котень не только изловил их всех и обездвижил, но и сложил у стены напротив окна. Тушку последнего из демонов постельничий притащил из другой комнаты, бросил в общую кучу и снова юркнул ко мне в рюкзак. Я так и стояла, замерев на месте, боясь пошевелиться.

Из оцепенения меня вывело невнятное мычание, раздававшееся со стороны окна. Ирина балансировала на подоконнике, передняя часть её тела явно перевешивала наружу. Я положила рюкзак на пол и кинулась к ней. Успела вовремя. Пока тащила Ирину за ноги, пока помогала освободиться от ткани, обмотавшей её тело, бабушка рядом извивалась и мычала, пытаясь обратить на себя внимание.

«Вот пусть подождёт и помучается, предательница, — подумала я злорадно. — Будет знать, как запирать меня дома!»

Клара не унималась. Пришлось помогать и ей. Едва я освободила её рот, как бабушка закричала:

— Даша, скорее найди вымпел! А то злыдни придут в себя и снова нападут! Твой Котень их только на время обездвижил. Надо устранить источник силы. Эти гады возле окна все вместе собирались, значит, там и есть их гнездо. Пошарь рукой за батареей отопления!

«Раскомандовалась! Даже спасибо не сказала».

Я обиженно засопела, но пошла к радиатору.

«Сколько же тут пылищи скопилось за батареей! Ничего не видно!»

Пока я пыталась нащупать пальцами хоть что-то кроме пыли, Ирина освободила бабушку из занавесочного плена, и теперь они вдвоём метались по комнате, посыпая пол солью. Злыдни лежали у стены мохнатой зелёной кучкой и вроде уже начали шевелиться.

— Ирочка, закрой хорошенько окно и на подоконник тоже соль накидай, иначе снова эти гады распахнут створку и ветром всё удует.

«Сейчас и меня засолят ненароком, — подумала я и наконец-то нащупала пальцами кусок ткани».

Бабушкина догадка оказалась верной. Я вытащила на свет божий скомканный треугольник красной атласной материи, отороченной жёлтой бахромой. Он хоть и был запылённым и мятым, но вполне неплохо сохранился, учитывая, что пролежал в тайнике не одно десятилетие.

— Нашла! Он, и правда, был здесь! — оповестила я, приподнимая находку повыше, чтобы бабушка и Ирина смогли её увидеть.

Что-то упало к моим ногам и покатилось под кресло. Я успела лишь заметить, что предмет похож на маленькое золотое колёсико размером с колечко. Видимо, это был один из значков, которые крепились к вымпелу. На ткани их осталось ещё с десяток.

— Давай сюда, — бабушка уже тянула руку, — надо солью скорее засыпать и молитву прочитать изгоняющую.

— Там один значок отстегнулся и… — начала было я и замолчала, потому что от вымпела меня вдруг словно электрическим разрядом дёрнуло и в комнате вдруг потемнело…

Я ойкнула и заморгала. Со зрением что-то было не так. Или помещение стало каким-то другим? На полу появился ковёр, а на стенах — пёстрые обои. Стол переместился на середину комнаты и на нём выросла стопка книг… Но главное, рядом теперь не было ни бабушки, ни Ирины, зато возле стола я увидела высокого немолодого мужчину и мальчика примерно моих лет.

Мне с трудом удавалось сфокусировать зрение. Всё вокруг расплывалось, словно я смотрела через какое-то призрачное марево или мутное стекло. Голоса тоже звучали странно и гулко, как через трубу.

— Папа, можно я не поеду на соревнования? У меня нога болит, — плаксиво говорил мальчик, опираясь рукой о столешницу.

— Ты симулянт! — зло бросил ему в лицо мужчина, потрясая перед лицом сына красным треугольником вымпела, сплошь увешанным значками. — Тренер уже смотрел твою лодыжку, сказал, что ничего серьёзного — лёгкий вывих, через пару дней пройдёт. Замотаешь эластичным бинтом и поедешь вместе со всеми. И если ты не займёшь там хотя бы третье место, то лишишься сладкого ещё на месяц и телевизор будет под запретом. Все выходные тоже проведёшь на стадионе. Будешь бегать там до посинения.

— Я не хочу быть пловцом, — глотая слёзы, заныл парень. — Я устал. Ты обещал, что разрешишь мне увидеться с мамой и Таней.

— Замолчи! — резко оборвал отец. — Я стараюсь для тебя! Пытаюсь переломить материнскую дурную породу. Хочешь быть пьяницей, как её родители и умереть от цирроза? Или желаешь мыть полы, как она? Мать твоя — ленивое бесхребетное существо. Из Таньки сделала безвольную дуру и тебя пыталась испортить. Запомни, всё в этой жизни даётся лишь через упорный труд, через силу и боль. Если не сломаешь свою лень, то рано или поздно закончишь жизнь в канаве или в тюрьме. Поверь, я насмотрелся на преступников — все они искали лёгкой жизни.

— Тебя в детстве никто так не мучил! — в отчаянии выкрикнул мальчик.

— Мне в детстве пришлось гораздо хуже, — повысил голос мужчина. — Ты живёшь на всём готовом и даже представить не можешь, как выживают люди в глухих деревнях вдали от цивилизации. В твоём возрасте я ходил на охоту, валил лес и пахал поле плугом! Знаешь, что такое плуг? У меня было двенадцать братьев и сестёр. Половина их умерла от болезней, кого-то медведь задрал, кого-то деревом пришибло. Мы поклонялись богу солнца. Пока светило на небе, нужно было работать. Вот моё детство, — он выудил из-под ворота рубашки тонкий шнурок с золотым амулетом в виде крестика, заключённого в кольцо, — а твой бог — это спорт! Он даст тебе и деньги, и силу, и известность!

— Но я… — попытался возразить Толя.

— Даже слушать не собираюсь твои глупости! — отец швырнул на стол кусок красного атласа. — Если на вымпеле после соревнований не появится новая медаль, то ты сильно пожалеешь! Я всё сказал!

Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Мальчик схватил со стола вымпел и швырнул его на пол.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — сжав кулаки и трусливо оглядываясь на дверь, он принялся топтать ненавистный предмет, — Я отомщу… Я всё равно отомщу…

Яркая вспышка света ударила мне в глаза. Видение исчезло. Я отчаянно заморгала, пытаясь прийти в себя. Кто-то дотронулся до руки. Это была бабушка. Зрение быстро возвращалось, и я поняла, что нахожусь снова в прежней комнате, засыпанной солью.

— Ты чего замерла? — спросила Клара, забирая из моих рук вымпел. — Если один значок отвалился — это уже неважно. Толик и так большую часть своих наград распродал, отсутствие одной медальки роли не сыграет.

Я промолчала. Мне нужно было успокоиться после странного видения. Похоже, что каким-то образом я увидела то, что происходило в этой комнате много лет назад. Бабушка говорила, что вещи способны накапливать в себе не только окружающую энергию, но и информацию. Некоторые люди умеют получать эту информацию в виде образов и звуков. Но со мной раньше никогда такого не случалось.

Я добрела до небольшого диванчика и плюхнулась рядом с Ириной. Мысли в голове все перемешались и перепутались в какой-то клубок. Чтобы отвлечься, я посмотрела на злыдней. Они уже, похоже, полностью очухались после взбучки Котеня и теперь копошились внутри соляного круга. К счастью, выбраться наружу у них не получалось.

Бабушка разложила вымпел на подоконнике, вывалила на него полпачки соли и принялась нараспев читать текст молитвы на церковнославянском. Злыдни от этого дёргались, завывали, корчили жуткие рожи, но исчезать не собирались и даже не слабели, а, наоборот, стали о чём-то трещать, явно замышляя недоброе.

— Получается их изгнать? — шепотом спросила Ирина.

Я не успела ответить, потому что диван вдруг закачался и начал поворачиваться вокруг своей оси. Ирина взвизгнула и забралась на него с ногами. Мне там места почти не осталось, пришлось перепрыгнуть на кресло. Едва мои ноги коснулись обивки, как кресло тоже ожило и медленно поехало куда-то в сторону.

Бабушка заметила, что мебель начала оживать, и стала читать молитву громче и быстрее. Однако, её действия не наносили демонам никакого вреда, а только злили ещё больше.

Диван с Ириной выехал на середину комнаты и стал вертеться вокруг своей оси, царапая пол. Хозяйка вцепилась в спинку и заголосила на одной ноте. Стол тоже зашевелился и рывками начал двигаться в сторону Клары, а скатерть, валявшаяся на полу, поползла к злыдням, сметая по пути рассыпанную соль.

— Что-то не так! — закричала бабушка. — Молитва не подействовала! Может той оторвавшейся медальки не хватает? Даша, куда она закатилась? Ты сможешь достать её?

— Это не медалька! — крикнула я в ответ. — Это амулет! Он под креслом был. Сейчас попробую его…

Кресло дёрнулось, я упала на него, больно стукнувшись животом о подлокотник. Дыхание перехватило, в глазах на секунду потемнело. Моё тело перевесилось вниз, руки коснулись пола, и я увидела блеснувший амулет. Если вытянуть руку, я смогу достать…

Кресло поехало вперёд, едва не отдавив мне пальцы. Я едва успела отдёрнуть руку. Зато колечко с крестиком оказались совсем рядом. Кресло стало наезжать на него, но я оказалась проворнее.

— Он у меня! — радостно закричала я бабушке. — Лови!..

Я собиралась бросить амулет Кларе, но меня вновь тряхнуло, как от электрического разряда. Перед глазами опять появилась прозрачная муть, всё расплывалось, меняя очертания, потом снова стало чётче… Стены вокруг меня сдвинулись… Нет, похоже, я просто оказалась в какой-то другой комнате гораздо меньших размеров. Тут помещался только шкаф, небольшой столик и кровать. Окно было занавешено шторами, свет через них едва проникал, создавая полумрак, и оттого я не сразу разглядела человека, лежащего на кровати и укрытого одеялом.

Впрочем, человек ли это был? Он больше походил на мумию: череп обтягивала сухая тонкая кожа сероватого цвета, глаза почти провалились в глазницы, редкие волосы слиплись в бесформенный грязный комок. Руки, лежащие поверх одеяла, были очень худыми, а пальцы походили на скрюченные паучьи лапы. Мумия надсадно дышала. Каждый вздох и выдох сопровождались утробным стоном и хрипом.

Вдруг послышались шаги, открылась дверь и в комнату вошел молодой высокий мужчина в белой футболке и спортивных брюках. Лицо его показалось мне неприятным: маленькие глубоко посаженные глазки почти скрывались под зло нахмуренными бровями, а нижняя губа выпячивалась вперёд, создавая капризное выражение.

Вошедший покачнулся, оступился назад, и чтобы сохранить равновесие, вцепился рукой в дверной косяк.

— Ты там не сдох ещё? — невнятно спросил он лежащего. — Вонища от тебя в квартире ужасная. Танька второй день не приходит, а я дышать должен твоими отходами!

— Сдай меня в больницу, сынок, — неожиданно просипел больной. — Мне лечение нужно. Там кормить будут. Я не могу больше терпеть эту невыносимую боль.