Царство сумеречных роз

Поодаль виднелась навороченная кухня с кухонным островком, заставленная суперсовременной техникой и заваленная человеческой едой, вся в следах от взбалмошной готовки сумасшедшего повара.

Это был настоящий умный дом, реагирующий на голос владельца. И всё в нём – заставлено и заполнено, ни единого свободного метра – от видеопроигрывателя, какой-то гитары, пианино, коллекции пластинок, стоящей пирамидкой возле него, до вертикального солярия, мерно гудящего в углу. На стенах плакаты из видеоигр и старых фильмов. Висит кимоно, а рядом с ним под стеклом мушкеты с потёртыми рукоятками.

Я наступила на пищащую летучую мышку, Алина влезла в кошачий лоток, спрятавшийся за фикусом, который она пыталась обойти. И тотчас по моим ногам пробежал роскошный белый кот.

Савелий удивительным образом вписывался в хаос своих апартаментов. Такой же сумасбродный и слегка безумный. Первым делом он потащил нас в хамам, обещая неизгладимое удовольствие, от которого мы благоразумно отказались. Потом пригласил в свой будуар – к огромной кровати, скрытой за балдахином, над которой висели крючья, а рядом расположились качели. На прикроватной тумбочке валялись презервативы и секс-игрушки.

Следуя за нашими ошеломлёнными взглядами, Савелий всё подливал масла в огонь, рассказывая, каких практик понахватался в индийских, вампирских общинах и гарантируя незабываемую ночь.

– А то дела, да дела. Надо любить себя и своё тело, – назидательно говорил он, смешивая в блендере чудовищный коктейль из фруктов и крови.

Обладатель лохматых, кислотно-жёлтых волос и ярко-рыжих глаз, в пёстрой хламиде с золотистой окантовкой, он выглядел мальчишкой богатых родителей, сбежавший из-под опеки и отрывающийся на все родительские денежки. Он никак не мог удержать язык за зубами – всё облизывал пирсинг нижней губы, невзначай демонстрируя выступившие клыки. Костяшки его пальцев исколоты татуировками рун, а свои азиатские глаза он подводил чёрной подводкой, и при этом разгуливал в розовых тапочках с заячьими ушками.

В квартире ощутимо стояли запахи травки и индийских благовоний. Книжный шкаф, расположенный прямо у входа, изобиловал книгами на самых разных языках, на самые разные темы – от квантовой механики до приёма родов в диких условиях. Я даже приметила полное собрание романов о Горце, соседствующих с тонкостями выращивания кактусов.

Разместившись на белом диване, покрытым пледом ручной вязки, я приняла из его рук бокал с коктейлем. Алина от подношения отказалась. Савелий пожал плечами и её напиток выпил залпом, а со вторым разместился напротив нас.

– Поищи конверт под кофейным столиком, – защёлкав увешанными кольцами пальцами, будто только что вспомнив, сказал он мне.

Я отыскала конверт с надписью Дарья. Внутри оказалась солидная пачка денег, отчего я присвистнула.

– Почем ты мне платишь? – удивилась я. – Это был не договорной бой. В чём твоя выгода?

Водя оливкой по кровавой кромке, он как-то смешно искривил своё подвижное лицо, а потом глянул на меня ясными глазками и подмигнул.

– Ты сама пришла. Это стоило того, – ответил он. – Я падок на экзотику.

Сделав небольшой глоток, с удивлением обнаружила, что напиток и правда вышел отличным. Мягкий, с нотками мяты и цитрусовых, он прибивал медный привкус крови, делая его лишь оттенком в богатой палитре.

– Вот она я. Что хочешь?

– Ой, давай не будем переводить наше общение в деловое русло, – как-то жеманно заговорил вампир, выуживая между половинок дивана смятую самокрутку, и раскуривая её. Алина демонстративно закашлялась. – Алечка, кто не без греха!

– Я ошибаюсь, или это травка с кровяной примесью? – холодно уточнила она. – Они запрещены.

– Не для меня. Ну, ты же никому не расскажешь? – затолкав сигарету между зубами, он сложил как брови, так и ладони, домиком и очаровательно захлопал глазками. – А возвращаясь к нашей теме. Я лишь хочу подружиться с тобой, Дарья. Шутка ли – дампир из охотницы! Да ещё и под покровительством Офортоса. Знаешь ли, вечные редко кого вниманием одаривают. А тут он тебе аж медальон верности отдал. Такие штуки бесценны. Говорят, технология их изготовления была подарена Офортосу эльфами перед своим уходом.

– Что? – недоверчиво спросила я. – Эльфы? Я думала их существование навроде мифов. Они давным-давно покинули наш мир.

– Они были. Они ушли. Офортосу почти две тысячи лет. Сюрприз! Никто не любит говорить о своём возрасте, но я об этом знаю, – он хлопнул в ладоши, заставив нас подпрыгнуть и в тот же миг заиграл джазовый ансамбль. – Ладно. Ты ведь тоже не ради денег пришла. Давай поболтаем.

Общение с этим вампиром напоминало американские горки. Быстро-быстро, то вниз, то вверх. Он ярко жестикулировал, его мимика перебарщивала с эмоциями, а голос переиначивал слова, сливая всё в единую кашу. Толком и не ухватишься. Не поймёшь, что скрывается за этими золотыми глазами.

– Дари, может уже пойдём? Ты получила деньги, зачем рассиживаться? – взмолилась Алина, дойдя до крайней степени дискомфорта. Кажется, ей Савелий не по душе.

– Если тебе здесь не нравится – никто не держит. Дорогуша, другие вампирши готовы ночевать в фойе Меркурия, лишь бы ко мне в гости попасть. А ты нос воротишь. Некрасиво, – неожиданно холодно произнёс Савелий.

Он забрался в кресло, скрещивая ноги по-турецки и выбрасывая бычок в чашку. К нему запрыгнул кот, и мужчина провёл ладонью вдоль туловища животного, ухватываясь за мягкий хвост. В чём-то он сейчас и сам напоминал кота. Чеширского.

Девушка сглотнула, переводя взгляд с меня на него. Ей явно хотелось убраться отсюда, но оставить меня наедине с Савелием она не могла.

– Другие вампирши – дуры. Им просто хочется быть использованными. Я не такая, – спокойно ответила она. – Дари, надеюсь ты отдаёшь себе отчёт в своих действиях?

– Будь спокойна. Мы ведь всего лишь разговариваем. Никаких сделок, – и я незаметно подмигнула Савелию, а тот, догадливо, кивнул.

– О чём прелестная дампирша хочет со мной поговорить? – отпуская кота из своих рук, спрашивает он.

– Просто расскажи всё, что знаешь о дикости.

Савелий аж крякнул от удивления, а спрыгнувший на пол котяра тревожно замяукал.

– Неизлечимое заболевание, связанное с невоздержанностью вампира. Чем больше пьёшь, тем больше хочешь, тем быстрее превратишься в настоящего упыря. А что? Мы считаем себя здоровыми, но для природы дикость – всего лишь избавление от разума. Физически дикий вампир не страдает. Он не умрёт, пока пьёт кровь. По правде сказать, бытует мнение, что вампир тогда же становится бессмертным. Не как известные вечные, а по-настоящему. В крайней точке безумия достигается вся вампирская мощь, – задумчиво протянул Савелий. – Интересный вопрос, Дари. С чем он связан?

– Скажем так, я любопытная, – уклончиво ответила я. – И всё-таки. Истории известны случаи исцеления? Хоть какая-нибудь безумная легенда?

Алина как-то резко подорвалась с места на кухню и совершенно по-хозяйски налила себе из блендера остатки кровяного коктейля, и сразу выпила, облокачиваясь о столик. Что-то в её поведении натолкнуло меня на мысль, что она уже бывала здесь прежде.

Савелий, наблюдая за действиями девушки, перебрался на освободившееся место. Его рука скользнула ко мне, вытягивая из-под меня конверт с деньгами. Я же, также незаметно, затолкала в карман его халата упакованную безделушку.

– Ни одна болезнь не обойдётся без суеверий. Говорят, если выкачать из вампира всю кровь, потом влить новую от другого вампира, то дикость отступит. Говорят, если накормить кровью оборотня, то дикость отступит. Говорят, если заживо похоронить вампира и выдержать под землёй в течение десяти лет, то дикость отступит, – сладким, обволакивающим голосом говорил Савелий, будто рассказывая сказку. Он наклонился ко мне, шепча на ухо: – Говорят, если испить кровь вампира, влюблённого в больного, то болезнь отступит.

Моё сердце пропустило удар, и мужчина отклонился назад, виновато улыбаясь.

– Но последняя легенда – вымысел. Алина подтвердит.

Девушка заняла место Савелия, подхватывая кота на руки и утыкаясь носом в белоснежную шерсть. Её лицо расслабилось, глаза заблестели, но сама она расстроилась.

– Почему? – спросила я.

– Потому что это история фиолетовых роз, о которых ты расспрашиваешь всех и каждого, – со вздохом ответила Алина. – Видимо, мы не уйдём отсюда, пока ты не узнаешь, что случилось восемь лет назад и при чём тут эти несчастные розы.