Правда персонального формата

— И чё? — Она резко села прямо. — Я их не вешала. И пальцем к ним не прикасалась. Противно, если честно. Вы их видели? Дом их? Я приехала и уехала.

— Мы не нашли подтверждения, что вы уезжали с автостанции тем днем. В наш райцентр вы приехали на автобусе. А от нас на чем добирались?

— Автостопом. — Она села ровно и с вызовом глянула.

«Придумала только что», — поняла Валя.

— Кто вас подвозил? Марка машины. Имя водителя. Во сколько это было? Где поймали попутку?

— А я чё, помню, что ли? — Она некрасиво рассмеялась, запрокидывая голову. — Вышла на дорогу, подняла руку. Тачка какая-то остановилась. Я села и поехала. Устраивает?

— Нет, — с вызовом ответила Горохова. — Не устраивает. Ваше алиби, о котором вы прежде рассказывали нашему сотруднику, выходит, липовое? То есть вы соврали в ходе следствия. А это уголовно наказуемо. Вы не знали? У меня есть все основания взять вас под стражу и препроводить в отделение полиции. Там вы станете со мной говорить под протокол.

На холеном симпатичном личике девушки расцвели два алых пятна. Ее неестественно белоснежные зубы принялись терзать нижнюю губу. Глаза смотрели недобро.

«Как все же она похожа на свою мать, — сделала неожиданное открытие Горохова. — И внешне, и характером. Такая же дерзкая. И воспитание, полученное от отца, потопили в себе ее гены.

— Чё сразу в полицию-то? — буркнула Ирина, встала и заходила по террасе. — Ну, приукрасила немного действительность. И чё?

— Вы соврали, Ирина. Вы сказали, что провели весь тот день дома. Ваш отец это подтвердил. Вы соврали сами и вынудили к тому же отца. Это… Как было на самом деле? Рассказывайте, рассказывайте. Не по слову же из вас тянуть.

Девушка подошла к каменным перилам, пристроила попку на широком поручне. Тяжело с присвистом вздохнула.

— Отец не знал, где я была. Думал, что дома.

— А сам он где был?

— Сам-то? — Она печально усмехнулась. — Где-то! С очередной бабой, с телкой. Как вам угодно, так и называйте. На охоте, на рыбалке. Где-то, где он всегда пропадает. Всю свою жизнь. Я иногда думаю, что если бы он не был таким, то мать, может, и не пила бы.

— Вам было одиноко, и вы поехали к ней утешиться?

— Нет. Мало утешения там, поверьте. — Она прикрыла глаза ладонью, словно собиралась заплакать. — Мать позвонила мне и попросила приехать. Болтала что-то про дом, про участок. Что хочет продать все, будто покупатели у нее есть.

— О как! А где же она жить собиралась, если бы дом продала?

— Вот бабка ее об этом же спрашивала, — произнесла Ирина тихо, не убирая ладони от глаз. — Пока я там была, они еще тихо между собой собачились. Я пригрозила, начнут орать — уйду. Ну а как я ушла…

— Во сколько вы ушли, Ирина?

Горохова точно помнила из показаний соседей, что шум в доме начался после шести. Таксист привез Ирину к дому в четыре пятнадцать дня.

— Я недолго там пробыла. — Рука девушки легла на бедро, глаза затуманило воспоминанием. — Может, час, меньше. Ушла, потому что там было невыносимо. Вонь, грязь… Как же так можно опуститься!

— Вас никто не видел, когда вы выходили?

— Не знаю. — Она равнодушно подергала плечами. — Может, и видел кто, я никого не заметила. Улица пустая. Словно вымерли все. Я прошла по ней до самого конца. Потом до остановки. Подождала немного. Ни народу на остановке. Ни автобуса. Думаю, либо ушел уже, либо не скоро придет. Руку подняла. Тачка остановилась. Вот честно не помню марку! Светлая какая-то. Я вся в мыслях своих. На душе так скверно было… Доехала до первой станции метро. Денег дала и вышла.

— Зачем соврали, что дома были?

— Как-то стрёмно сознаваться, что была у них. После всего, что они с собой сотворили…

Она соскочила на пол и пошла к выходу с террасы. Гороховой ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Ее выпроваживали. Это было понятно.

— Как же мне все-таки переговорить с вашим отцом? — встала Валя в распахнутой настежь двери на улицу. — Мне хотелось бы узнать его мнение о его бывшей жене и теще.

— Зачем, миленькая? — Ирина закатила глаза и помотала головой. — Чтобы на вас вылили ведро словесных помоев?

— Переживу, — холодно улыбнулась ей Валя.

Шагнула за дверь и вдруг придержала ее рукой. Наморщив лоб, спросила:

— А в какую сторону вы повернули, когда вышли из дома матери?

— Это вам зачем? — белоснежные зубки девушки снова прошлись по нижней губе.

— Хочу все же отыскать того водителя, что вас подобрал. Ваше алиби, оно весьма… Весьма сомнительно. И требует проверки.

— Чё, реально? — Ирина хохотнула, но как-то невесело, нервно скорее. — Реально думаете, что найдете водилу, что больше месяца назад меня вез?

— Почему нет? Сейчас везде на трассах видеокамеры. Вычислить водителя не так сложно. Главное, знать время. Мы же с вами его знаем, не так ли? — Валентина впилась взглядом в мгновенно побледневшее лицо напротив, — Итак, в какую сторону вы повернули, Ирина? Где была та самая остановка, с которой вас подобрал частник?

— Налево. Я повернула налево. Это точно.

В голосе, глазах не было и тени сомнения. Она даже руками поводила, пытаясь воссоздать, как вышла из калитки и повернула.

— Прошла до конца улицы, там остановка.

— Все. Спасибо. Я вас услышала.

Валентина кивнула, дождалась, когда металлическая дверь с лязгом захлопнется. И только тогда пошла к своей машине, которую оставила в тупике. Пока шла и обдувала лоб от пота, решила позвонить Илье.

— Она врет, майор, — подвела она черту под своим рассказом.

— Почему ты так решила, еще не найдя ни водителя, не проверив ту самую остановку? — отозвался он заинтересованно.

Вале очень хотелось думать, что разговор с ней его заводит. На профессиональном уровне, конечно же. Ничего такого…

— Потому что налево от дома Дымовых — пустырь, упирающийся в высокий забор, за которым завод железобетонных конструкций. — Она еле сдержалась, чтобы языком не прищелкнуть.

— А направо? Может, она перепутала, забыла? — интерес в его голосе нарастал.

— А направо, майор, нет никакой остановки. И трассы, ведущей в Москву, нет. Помнишь, как мы ехали?

Он помнил.

— Во-от. Она врет. Никуда она не шла. Скорее всего, ее кто-то забрал. Почему она не выдает этого человека — вопрос.

— Думаешь, это отец?

— Вряд ли. У меня сложилось мнение, что она не так с ним близка. Надо проверить камеры на супермаркете, мимо которой не проехать невозможно. Если записи еще целы, я буду знать, кто забрал Ирину в день убийства ее матери.

Двумя часами позже она выходила из магазина разочарованной. Записи не сохранились.