Мужская работа

Там, в кронах, тоже кипела жизнь, но мы ее не видели.

— Стоять! — шагавший первым Йухиро вскинул руку, мы замерли, а я подумал, почему мы не выслали передового дозора, никого не отправили в стороны.

Это планета бриан, они знают этот лес, и если устроят засаду, то нам крышка!

— Не знаю, ха-ха, — растерянно пробормотал Макс, когда я поделился с ним мыслями. — Мы им покажем, ведь мы могучая Гегемония и все такое, а они дикари… Расслабону хочешь?

Но я отказался — не стоит одурманивать себя перед боем, хотя та же Азини явно шагала под кайфом, и слюняво улыбалась всем вокруг, деревьям, цветкам, паукам и огромной спине Фула перед собой.

Но атаковали нас не бриан, а местные комары, мелкие, но лютые, готовые лезть в любую щель ради крови. Вскрикнула Диль, хлопнула себя по щеке, я ощутил болезненный укол в подмышку — и как он туда забрался, кто-то в хвосте цепочки разразился тихими проклятиями.

Тут очень пригодился спрей, которым обрызгал нас Йухиро.

— Накопите опыта — берите со склада такую штуку, — посоветовал он, выкидывая опустевший баллончик в кусты. — Всякую живность отпугивает, змей, пиявок, насекомых.

У него шлем отличался от наших — наращения на затылке и над ушами, забрало толще, явно больше функций, не только прицеливание, и я надеялся, что десятник знает, куда нас ведет. Мы топали через лес еще час, комары сопровождали нас звенящим облаком, но больше не досаждали.

А потом Йухиро остановился и скомандовал:

— Ждем тут. Ложимся.

Никакого селения я не видел, во все стороны тянулись заросли, такие густые, что видно метров на десять, не дальше, но начальству виднее, так что я послушно опустился на живот. Примял напоминавшие лопухи растения, запахло горьким травяным соком.

— Слушай, а ты ведь бываешь у доктора? — спросил я у Макса, который неуклюже шлепнулся рядом.

У того постоянно что-то болит, то живот, то голова, то спина.

— Ага, а что? — буркнул он. — Бок чешется, а не дотянуться, броня проклятая…

— Татуировку видел?

Загадка татуировки в виде трех когтистых пальцев, щеголял которой не только наш врач, но и мой родич Иван на Земле, не давала мне покоя. А если кто-то что-то и знал о ней, то именно Макс — первый балагур не только центурии, а всего манипула, чемпион по протухшим анекдотам и мерзким песенкам.

Он охотно болтал обо всем на свете, вот только о том, как оказался на «Гневе Гегемонии», молчал как убитый.

— Конечно, ха-ха. Я… — он осекся, поскольку далеко над нами, в вышине, что-то пронеслось со свистом.

А в следующий момент земля встала на дыбы, закачались деревья, затрещали стволы и ветви. Меня подкинуло, тяжелое ударило по затылку, я упал обратно, как выброшенная из ведра лягушка, мой желудок с сочным «чвак» прилип к позвоночнику, челюсти лязгнули.

Разрыв, второй, яркий свет хлестнул по глазам, и только потемневшее забрало помешало мне ослепнуть.

—…стрел! — прокричал Макс рядом, и я понял, что он имеет в виду «артобстрел».

Но почему они лупят по нам, а не по селению бриан? Или мажут?

Но видимо сработал воздушный корректировщик, и разрывы ушли дальше, земля перестала трястись. Несколько деревьев упали прямо перед нами, остались иззубренные огромные пни, над свежей прогалиной закружились с тревожными криками черные, стремительные птицы.

— Братья и сестры, — Йухиро поднялся на ноги, голос его перекрыл гул обстрела. — Очистим же в пламени души мы наши, свободы добудем священные чаши, и сбросим мы плоти завяленный груз, свободы нас ждет неизбежный союз!

Он пел, неуклюже, немузыкально, пел что-то вроде религиозного гимна, сложенного искренне верующим, но паршивым рифмоплетом.

К счастью эта пытка закончилась быстро, и началась, не побоюсь этого слова, проповедь. Йухиро напомнил, что мы не просто убийцы, что мы отправляем на тот свет «нечистые» души, и что каждый, кто будет делать это хорошо, покинет Колесо Воплощений.

Это мало напоминало официальную религию Гегемона, наверняка было той самой верой, которую исповедовали гирваны.

— Он же фанатик, — пробормотал Макс мне в ухо. — И хочет обратить нас всех! Вапще!

Я кивнул, и в этот момент, словно по команде, разрывы стихли.

—…и благословение Надзирающих снизойдет на нас, и уберегут они нас, и силы даруют! — закончил десятник. — А теперь за мной, братья и сестры! Докажем же чистоту! Вперед!

Я вскочил, шепча «священную мантру» собственного сочинения, не имеющую отношения ни к одной из религий — я вернусь, я выживу и вернусь, ради дочки, ради Юли. Страх на этот раз окатил меня с головы до пят, словно волна Ледовитого океана, но я напрягся, и он отступил.

За поваленными деревьями обнаружился овраг, ведущий к большой прогалине, где виднелись те же бурые купола. Мы понеслись к ним, и я удивился, что только один купол был вскрыт, прочие остались целыми — то ли наша артиллерия стреляла вообще не туда, то ли снаряды никуда не годились.

Затрещали винотовки, пуля шарахнула мне в плечо, но задела вскользь, так что я лишь пошатнулся.

— Огонь! — скомандовал Йухиро, и я вскинул автомат.

Совместить прицел с выскочившей из-за купола фигурой… нажать на спуск… проклятье, успел скрыться… Перевести вправо, где сразу двое бриан прячутся за упавшим деревом… Залечь вместе с остальными, переждать, а затем снова вскочить и бежать… Главное — не задумываться…

Встретили нас не так яростно, как в первый раз, и зря я ругал наших артиллеристов. Раздолбали они всего один купол, но кого-то убили, кого-то напугали, и мы взяли врагов тепленькими.

Пятеро легко раненых, один труп, и мы столкнулись со второй группой во главе с Лирганой, наступавшей с другой стороны поселка.

— А где они все? — спросила она. — Добрая сотня была перед нами? Упустили?

Я огляделся — аборигенских трупов всего с десяток, и похоже защитники смогли большей частью удрать.

Но куда?

— Егор, иди сюда, — позвал Макс, и я подошел к тому самому разбитому куполу.

Словно огромное вкопанное в землю яйцо, только верхушка разбита, бурые стенки потрескались. В нижней части яйца начинался уходящий во мрак тоннель, и на пороге тоннеля лежал труп бриан, молодого, в цветастой безрукавке и мешковатых штанах, с застывшим на лице удивлением.

А в руках он держал что-то вроде автомата времен Великой Отечественной, и этот предмет притянул мой взгляд.

— Интересная ботва, — пробормотал я, и примерился забраться внутрь купола, который вовсе не был жилищем, как я решил во время первого боя, лишь прикрывал вход в подземелья.

Это что, местные живут как муравьи или кроты?

— Егор! — окликнула меня Лиргана, и я замер, едва не примерз к земле.

Голос центуриона не предвещал ничего доброго.

— Тебя срочно требуют к трибуну Геррату, — сообщила она, когда я повернулся, а увидев недоумение на моем лице, добавила. — Он возглавляет Службу надзора на линкоре. Так что первым же транспортером обратно…

— О нет, только не это, — сказал Макс, когда Лиргана отошла. — Сам Геррат! Кошмар!

— Да кто он такой?! — не выдержал я.

— Служба надзора — это военная контрразведка, — ответил он со страхом и тревогой в голосе, и оглянулся, словно ждал увидеть трибуна Геррата прямо у себя за спиной. — Рядом с ними КГБ и ЦРУ — жалкие дилетанты, и пытки у надзорников круче, чем в инквизиции…

Было жарко, но спина моя покрылась холодным потом.