Мужская работа

— Ну а если он мне прикажет идти с ним?

— Не воняй, — с ласковой ненавистью посоветовала центурион. — Отправь его ко мне. Кто твой непосредственный командир?

С этим спорить я не мог, но мне нравилось общаться с Дирргом, с ним было интересно и безопасно.

— А если ты думаешь, что этот вот дерьмовый орган дает тебе привилегии… — Лиргана шагнула ко мне, и не успел я дернуться, схватила меня за член прямо через ткань штанов, сжала так, что глаза у меня полезли на лоб. — То ты сильно ошибаешься… Понял?

Я кивнул.

— Не слышу ответа, боец! — прорычала центурион мне в ухо, брызжа слюной и обдавая меня горячим дыханим.

— Так… точно… — выдавил я, мечтая только об одном — чтобы она убрала руку.

— Вот так-то лучше, — она отпустила меня, и отступила на шаг, чтобы полюбоваться.

Как же я ненавидел ее в этот момент!* * *

Котик явился, когда я уже и думать про него забыл, когда решил, что зверек счел долг передо мной выплаченным. В тот день нашу центурию вместо очередного патрулирования отправили на хозработы, благо на огромном корабле всегда находилось дело, и не гражданам же из числа пилотов или техперсонала таскать ящики и заниматься прочей грубой работой.

Мне выпало наводить порядок на одном из складов под командованием жирного центуриона-кайтерита, типичного старшины. Он загонял меня до полусмерти, но потом обнаружил, что в его записях чего-то не сходится, и удалился разбираться с проблемой, бросив «жди тут».

Я облегченно вздохнул, сел на пустой стеллаж, и в тот же момент моей ноги коснулось что-то мягкое и теплое.

— Хррр, — сказали снизу, и я опустил голову.

Вот он, Котик, черные глаза блестят, мех пушистый, морда довольная.

— Привет, — и я осторожно потянулся к нему.

Котик не отпрянул, позволил себя погладить, издавая тихое похрюкивание, а потом легонько ударил меня лапой, но не когтями — а я помнил, какие царапины остались на лысине у Равуды — а бархатисто-мягкой присоской, и припал к полу, всем видом показывая, что собирается поохотиться на меня.

— Хочешь играть? Нуу… — и я сделал вид, что собираюсь схватить Котика, а потом отдернул руку.

Он прыгнул и шлепнул меня по запястью, но тут же снова приготовился к прыжку.

Так мы играли некоторое время, то он нападал и пытался сцапать меня за кисть, то я делал вид, что сейчас загребу Котика поперек живота, а он уворачивался и лупил меня передними лапами, а потом я услышал шаги, и решил, что это возвращается центурион-хозяйственник… Но потом осознал, что шаги не очень похожи на его топот, да и тяжелого сопения не слышно.

Меж стеллажей мелькнул стройный силуэт, и сердце мое пропустило удар.

Котик зашипел и метнулся в сторону, затаился под стеллажом, остались только золотые искры его зрачков, но в следующий момент и они погасли, а рядом со мной оказалась Юнесса.

— Я искала тебя, — проговорила она, глядя на меня так нежно, словно я только что спел ей любовную серенаду на десять куплетов.

— Да ну? — спросил я без особого дружелюбия.

Из-за этой красотки мне прилетело по морде один раз, меня чуть не искалечили, и могут искалечить, если кто-то обнаружит тут нас вдвоем, и стукнет Равуде или его приятелям…

И все же как она хороша — при одном взгляде на Юнессу у меня чесались кончики пальцев, мне хотелось обнять ее и прижать к себе. А она все это время обнималась и миловалась с Равудой, давала ему держать себя за жопу у всех на виду, облизывала его мерзкую разноглазую физиономию, и в такие моменты я мрачнел, отворачивался, старался думать о том, что меня ждет Юля, и что я должен хранить ей верность.

Эй, мысли о верности, где вы сейчас? Ау! Вернитесь!

— Ну зачем ты так, так? — Юнесса моргнула, и из ее ярких синих глаз выкатилось по слезе.

Она наклонилась и опустила руки мне на колени, и от этого прикосновения вообще все мысли покинули мою голову. Я отпрянул, и шарахнулся затылком о металлическую полку, та зазвенела вместе с моим черепом.

— Вот пальцем деланный! — Юнесса смеялась сквозь слезы. — Больно тебе?

— Э, ух… а ты… думаешь? — прокряхтел я, изо всех сил сдерживая рвущиеся с языка ругательства.

Я хотел, чтобы она убрала руки… и хотел, чтобы она никогда их не убирала.

Нежнейшие щеки, точно два персика, губы полные, шевелюра курчавая, как руно барашка… стройная шея, в вырезе майки колышутся две налитые выпуклости, и там кожа еще нежнее…

— Я пришла к тебе, глупый, — Юнесса наклонилась еще ближе, я ощутил ее запах, так непохожий на запах других женщин — мёд, скошенная трава.

Интересно, все девушки занга пахнут так, или только эта?

— Зачем? Ты же знаешь, что меня чуть не убили из-за тебя?

Юнесса почти коснулась своими губами моих, и я уже сам потянулся к ней, но тут она отшатнулась, синие глаза полыхнули гневом, и маленькая ладошка шлепнула меня по щеке.

— И что? — воскликнула она. — Такая ерунда тебя остановит, остановит?

— Ерунда? — я вспомнил, как Равуда с дружками метелили меня в молельне. — Сломанные ребра и отбитые почки — ерунда?

— Я же хочу тебя! — гнев исчез с ее лица, его место заняли тревога и нежность. — Мечтаю о тебе, ага!

Я вспотел — да она просто издевается надо мной, она провоцирует меня, наслаждается своей властью.

— Ты ко всем мужикам с этим ходишь? — спросил я, стараясь вызвать в себе злость к этой потаскухе, готовой спать с одним мужиком, а потом заигрывать с другим, со вторым, с третьим, со всеми сразу.

— Зачем ты меня обижаешь? — Юнесса всхлипнула. — Только ты! Больше никого!

— Тогда почему ты с ним, чтоб я сдох?

— У меня не было выбора! Он просто пришел и взял! — она смотрела на меня чистыми, невинными глазами школьницы. — Но я надеюсь, что ты меня спасешь! Сможешь! Но если ты боишься, боишься, то я…

— Никого я не боюсь! — выпалил я.

И тут она меня поцеловала, качнулась вперед, и впилась губами в мои, и я не смог устоять, ответил. Меня ошпарило с головы до пят, я забыл вообще обо всем, о том, где нахожусь, кто я, зачем я тут, помнил только об этом сладостном прикосновении, которое длилось, длилось и длилось.

А потом Юнесса отодвинулась от меня, и я вернулся в обычный, холодный мир.

— Теперь веришь? — спросила она.

Я не знал, что и думать, да и думать в этот момент мне было нечем, в мозгу не осталось крови, она вся устремилась вниз.

— Давай… еще… — выдавил я, и потянулся к ней.

— Нет! Ты трус! Докажи свою смелость! Я буду твоя! — выпалила Юнесса.

Она развернулась и зашагала прочь, виляя бедрами, точно манекенщица на подиуме.

— Хрр, — неодобрительно сказал Котик из-под стеллажа, когда она исчезла.

— Хоть ты молчи, а? — ответил я, а зверек вылез из-под стеллажа и принялся тереться о мои лодыжки, толкать меня головой, словно настоящий кот, и на морде его читалось искреннее участие.