Первый и непобедимый

* * *

К моей досаде, Град даже проголодаться не успел, до чего быстро мы управились в суде.

Зато теперь я могла сбежать к Ряхе с чистой душой. Так и понеслась, прямо в манжетах, чтобы похвастаться.

Ряха сидел, набычившись, на своей полянке и сосредоточенно мазал себя ореховой настойкой.

— Бери тряпочку, — встретил он меня, проигнорировав манжеты, — и спину мне помажь, не дотянусь никак.

— А это зачем? — спросила я, ведь думала, что настойка ему для поднятия духа нужна или ещё для чего.

— Сама догадайся, — мрачно сказал Ряха.

— Ну-у, кожа будет тёмная, — сказала я осторожно, возя тряпочкой по его необъятной спине.

— Когда кожа загорелая, то мышцы лучше выделяются, — объяснил нехотя Ряха, чем-то сегодня расстроенный. — А как загореть здесь нормально, когда ещё весна?

— Так ты рано мазать начал, она же смоется? — спросила я.

— Не должна. Она как раз сейчас подсохнет на мне, к коже пристанет. Мыться я пока не буду. А потом, в день боя, только слегка тряпочкой в настойке смоченной по коже протереть — и словно всё лето на солнце жарился.

— Ряха, я и не предполагала, что это такое сложное дело… — искренне воскликнула я. — С ума сойти, сколько чего и в каком порядке!

Услышав это, Ряха немного оттаял и перестал быть похожим на Медбрата, которому час назад хвост отрубили.

— А как твои поиски продвигаются? — спросила я.

— Плохо… — помотал головой Ряха. — Главное, выбирать-то не из кого — три человека и могли это сделать, больше некому. Но вот кто из трех?

— А ты мне скажешь, когда его найдёшь? — уточнила я подлизывающимся голосом.

Ряха оскалился в жутковатой ухмылке, особенно выразительной на его тёмной от ореховой настойки физиономии.

— Вот именно этого я тебе, Двадцать Вторая, обещать не могу. Но что ты об этом узнаешь — всенепременно.

— И на том спасибо… — обиделась я. — И вообще, только пальцы испачкала с твоей дурацкой настойкой! Чуть манжеты не заляпала, а ты даже слова про них не сказал! Совсем забыла: письмо тебе, пока не сде…

Ряха выдернул у меня из руки письмо, не успела я даже фразу закончить. А я такое условие отдачи придумала! Вот гад!

— Сегодня ничего делать не будем, иди домой, — сказал он. — Я подсохну, темноты дождусь, чтобы людей не пугать, да в гарнизон пойду. Кстати, голову даю на отсечение, что тот тип был в суде, когда вы народ веселили. Я не пошёл, не стал светиться.

— Там был весь Отстойник, — вздохнула я печально.