Первый и непобедимый

* * *

Чтобы попасть в район складов, минуя центр городка, мне пришлось сделать порядочный крюк.

Мокрая, несчастная, с прилипшими ко лбу волосами и обвисшим хвостом, я жалась у заборов, пробираясь по улочкам в нужное мне место. И думала, что делаю это зря: вся та вонь, которой меня облил Профессор, благополучно смылась в воде и за свою меня теперь примут лишь потерпевшие кораблекрушение крысы.

Напуганный сегодняшними событиями Отстойник на пожар представительства реагировал очень сдержанно, народ сидел за семью запорами и нос на улицу не казал.

Я уже почти добралась до складов, как услышала позади себя цокот копыт. Холодея, обернулась. Меня нагонял всадник. Один из тех, что проехали мимо рынка этим утром. После слов Профессора я вспомнила их всех. Конь всадника показался мне нереально громадным.

Я побежала. Удары копыт о мостовую отдавались у меня в голове так гулко, что хотелось прижать ладони к ушам, только бы не слышать этого грохота. Придавленная новостью о том, что меня всё-таки нашли, оглушенная при падении в воду, мокрая, я слабо соображала, что делать, как уйти от конного. Просто неслась по пустой улице, ни на что не надеясь.

Всадник понял, что никуда я не денусь, и просто решил смять меня конём, не прибегая к более сложным действиям.

Я понимала, что так мне не спастись, — но продолжала бежать. И отчаянным усилием всё-таки добежала до территории складов Отстойника.

Словно вынырнув из темноты, по улице навстречу мне неслась лавина молчаливых чёрных псов. Так много я их никогда не видела. Всё, что я могла сделать: зажмурилась на бегу. Ну и, конечно, сразу же обо что-то запнулась и растянулась плашмя на мостовой, ободрав колени.

Собаки обтекали меня с двух сторон, словно речной поток — остров. И смыкались за мной снова.

Они так и не издали ни звука, ни когда остановили коня, ни когда сняли с него всадника.

Я с трудом поднялась, сил хватило лишь на то, чтобы сесть. Посмотрела через плечо на то, что осталось от моего преследователя, и меня замутило. Всадник был уже мёртв, конь еще нет, но его рвали на части живым.

Беспросветный ужас, поселившийся в душе этим вечером, заполонил меня всю. Я сидела на мостовой, стиснутая с двух сторон двумя серыми лентами каменных оград, прикрытая сверху равнодушным небом и тихонько подвывала, оплакивая всё на свете, начиная с себя.

Рядом сел один из этих громадных черных псов, обнюхал меня, тыкая холодным носом, и вдруг начал вылизывать мне лицо, стирая шершавым языком катящиеся слёзы. Язык у него был тёплый.

Остальные псы пировали за моей спиной.

Потом я всё-таки заставила себя встать. Черный пёс вильнул слегка хвостом и отправился по своим делам.

Хромая, я пошла дальше.

Вот та улица, вот забор, на котором я сидела. Вот ворота, из которых мы по доскам выкатывали наш экипаж.

Ага. Первые наглухо закрытые ворота по противоположной стороне.

Вторые. А вон, похоже, третьи.

— Стой, стреляю! — раздалось сверху из укрепления над воротами.

Знакомый голос…

Ох, пора определяться с его монархической просьбой. Придется согласиться.

— Ряха! — закричала я, поднимая голову. — Спасай сестру своей королевы!