С паном Беганеком по Эфиопии

Касса Амануэль, по-видимому, объяснил наше мрачное настроение усталостью после дороги. Он оторвал еще несколько бананов и, пожелав спокойной ночи, удалился в свой номер.

К сожалению, доброе пожелание любезного опекуна не исполнилось. Ночь была ужасна! Я помню каирские ночи, когда я до утра сражался с москитами, асуанские — когда задыхался под москитной сеткой, суданские, с их убийственным зноем и шумом вентиляторов, и ночь в Аваше, закончившуюся скандалом с паном Беганеком. Но эта ночь — в Харэре — была самой ужасной из всех. Этого кошмара я не забуду до конца дней своих!

Первые несколько часов меня мучили тошнота и головная боль. Время от времени я впадал в короткий горячечный сон. Но тогда возникали такие жуткие видения, что я пробуждался со страшным криком. Пан Беганек на соседней кровати мучился совершенно так же. Видимо, мы слишком энергично жевали этот кат А может быть, сведения в книге были неверны?

Посреди ночи к прежним мучениям прибавилось новое: начали чесаться руки. Сначала слегка, а потом так, что можно было сойти с ума. С паном Беганеком творилось то же самое. Причина была ясна. Теперь уже можно было в этом не сомневаться.

Пан Беганек, — сказал я, — кажется мне, что шведский полковник все-таки был прав.

Еще бы, — сказал, чуть не плача, референт, — я с самого начала говорил, что все из-за этого лысого умника. Какой дьявол толкнул его в наше купе? Нет, мало, определенно мало мы били их под Оливой!

Я заснул только под утро, и то благодаря большой дозе снотворного, которое дал мне пан Беганек.