План на первую тысячу лет

* * *

Белесый туман медленно таял. Мраморный пол превратился в ноздреватый мартовский наст, сквозь прогалины в нем выглядывала зеленая трава. Прозрачный купол с хрустальным звоном исчез. Азирафель поднял обломки темных очков, и они сами собой срослись в его ладонях.

— Возьми, — он протянул их Кроули. Тот сидел, подняв колени и безвольно уронив руки.

— Надеюсь, ты не собираешься?.. — демон принял очки, но не торопился надевать их.

— Собираюсь, — Азирафель грустно усмехнулся, поняв, что повторяет их недавний разговор в машине. — Куда мне еще такому? Жаль, наглядным пособием для твоих инферналышей служить уже не смогу. К тому же я так и не сумел помочь Мэри. Так что вставай и пойдем, дорогу я помню…

— А вот фиг тебе, — демон вскочил и преградил ему путь. — Никуда мы не пойдем, потому что ты — ангел, а не червь! Самый ангелистый ангел в мире!

— Я очень устал, Кроули. Давай просто спустимся в Ад.

— Если ты сдашься, значит, они победили, — Кроули схватил его за плечи, заглянул в погасшие, будто тоже присыпанные пылью глаза. — Значит, ангел — всего лишь пучок белых перьев. Убери их — не станет ангела. Так?

— Перестань…

— Не они создали тебя ангелом, Азирафель, и не им решать, кто ты! Ты — надежда, ты — добро, ты — любовь! Знаешь, как я называю твой книжный магазин? «Место, где свет». Не гаси его, Азирафель, вокруг и так достаточно тьмы.

— Но Мэри… Ведь я так и не смог…

— А ты пытался? Попытайся хотя бы!

— Ты сам не веришь в то, что говоришь…

— Зато я верю в тебя, Азирафель. С самого первого дня нашей встречи — верю.

Женщина лежала у «Пирамиды света» ничком, вцепившись одной рукой в отвертку, другую бросив на переплетение проводов внутри конструкции. Парк вокруг виднелся уже вполне отчетливо, неподвижная фигура должна была вот-вот привлечь внимание гуляющих.

— Надо закрыть это место, — предложил Азирафель. — Создадим подобие операционной.

Туман вновь сгустился, плотной стеной оградив пирамиду.

— У старого маяка белый станет серым, — он посмотрел на демона, — оказывается, Агнесса имела в виду меня.

— Позже устроишь себе душ из святой воды и отмоешься. В чем проблема?

— К сожалению, это никакая вода не смоет…

— Ангел, давай займемся делом, — решительно оборвал его Кроули, заметивший, что немного приободрившийся друг готов вновь рухнуть в пучину черной меланхолии. — Спорю на что угодно, сейчас ты придумаешь кое-что получше возвращения памяти нашей крошке.

— Полагаю, да. — Азирафель щелчком пальцев создал высокий стол, на который уложил Мэри, и стал в изголовье. Ангел по-прежнему был сер, и крылья жалко болтались за спиной, но из глаз ушла тоскливая муть и они засияли, как прежде.

— Ты прав, нельзя возвращать ей память о том кошмаре, который она пережила. Мы поступим иначе: сотворим личность Мэри заново. Вернем ей право выбора, которое у нее отняли.

— Адова работенка…

— Но ведь ты поможешь мне? — и улыбка у него уже сделалась прежней, и знакомая хитреца промелькнула в голосе.

— Куда ж я денусь, — демон старательно изобразил недовольную мину.

Это и впрямь оказалось непростым делом: подчищать и выскабливать, обновлять холст и наносить свежий грунт, чтобы впоследствии человек смог самостоятельно нарисовать картину своей жизни. Трудно сказать, как долго длилась эта работа: демон остановил время, чтобы не отвлекало.

— Уф-ф… готово, — Азирафель опустил закатанные рукава. — Мэри родилась в Милтон-Кейнсе, родной город поможет ей восстановить воспоминания о детстве и юности. Остальное придется проживать заново, но, думаю, она справится, разум-то мы ей сохранили в неприкосновенности. Осталось вложить в нее чувства…

Он положил правую руку ей на лоб, а левую — на грудь, туда, где слабо и редко билось сердце.

— Пусть к тебе вернется способность любить, радоваться и радовать, желание творить и сохранять красоту, сострадание и милосердие… — ангел убрал руки. За ними тянулись два тающих золотистых луча. — Демон, теперь твоя очередь, иначе Мэри получится святой, а нам нужна обычная смертная женщина.

Кроули облизнулся узким раздвоенным языком.

— Только не переусердствуй, — встревожился ангел, — а то сделаешь из нее новую Вавилонскую блудницу…

— Не беспокойся, — змеиные глаза вспыхнули адским пламенем. Он склонился к лицу Мэри и приник к ее губам долгим поцелуем. Азирафель с удивлением заметил, что худая фигура на столе приобрела мягкие женственные формы, а две выпуклости под футболкой, прежде едва заметные, налились упругой округлостью.

— Мне вдруг пришло в голову: что если и Господь не создавала человека в одиночку? Неспроста в нем столько намешано…

— Тебе обязательно говорить под руку?! — Кроули с неохотой оторвался от губ, сделавшихся алыми, полными и красиво изогнутыми. — У меня тут, между прочим, интимный момент.

— Мне кажется, тебе уже достаточно э-э-э… влиять.

— Ну, я, в общем-то, только начал, — демон довольно ухмыльнулся, оглядывая лежащее тело. — Смотри, какая она красивая получилась. Кроме того, добавил ей смелости, любопытства, азарта, жадности к жизни, в меру жесткости и ветрености. Ну и, само собой, в постели она отныне будет не только спать.

— У нас осталась еще одна проблема: плесень на ее доме. Ты сможешь удалить ее?

— Печать владыки мне не по силам, — вздохнул Кроули.

— Тогда попробуем другой способ.

По щелчку пальцев тело женщины переместилось на землю, где предусмотрительно выросла мягкая, свежая и густая трава, а стол превратился в стеклянную бочку высотой в человеческий рост, на две трети забранную тускло-серой фольгой. Бочка венчалась стеклянной же крышкой, в центр которой был воткнут железный стержень с двумя толстыми длинными проводами. Заканчивались провода у колес двух велосипедов — дальних предков того драндулета, который когда-то путешествовал на багажнике «бентли». Демон в немом изумлении таращился на все эти устройства, а ангел, нервно потирая руки, пояснял:

— Видишь ли, я тут подумал… Святой водой мы плесень не смоем, пожар устраивать нельзя…

— Отчего же? Если хороший пожар…

— И будет у нас Мэри-погорелица, замечательно! Ты думай, что говоришь.

— Не ворчи.

— Извини, день сегодня выдался не из легких, сам понимаешь. Короче: нужен небесный огонь. Проще говоря, молния, улучшенная и направленная. — Азирафель поправил провода и взгромоздился на велосипед: — это так называемая лейденская банка. Садись, будем электричество вырабатывать.

Прошло пять минут. Или час? Или сутки? Кто знает, время-то все еще не запущено.

— Ну, ладно, тебе худеть после блинов надо, а мне-то за что?.. У меня уже ноги отваливаются!

— Крути-крути, не отлынивай! Вообще я заметил, ты еле крутишь. Нам нужен сильный заряд, чтобы с одной попытки все очистилось… Ф-ф-фу… Ничего, продолжаем, уже недолго осталось.

— Ангел, слушай… А крылья-то у тебя заметно побелели!

— Ага… Ты лучше вот что: расскажи подробнее о твоем плане насчет человечества. Раз я теперь безработный ангел, терять мне нечего… Только не жди, что я лично кого-то поведу в бой: тебе прекрасно известно, я убежденный пацифист.

— Ой-ой-ой, а кто вещал насчет оружия, которое подкрепляет моральные аргументы? Нам с тобой главное начать заваруху, а там посмотрим.

— Неужели снова кровопролитие?!

— Ну, этого постараемся избежать… Придумаем что-нибудь за тысячу лет.

— А мне кажется, гораздо быстрее. Демон, а ну крути давай! Расселся, стратег великий…

Время устало стоять и потихонечку пошло. С каждым уходящим мгновением серые измятые крылья разглаживались, делались все белее… И когда они полностью вернули себе прежний вид, рядом с ними взметнулись блестяще-черные.

Все-таки демону тоже было чем гордиться.