Игрушка для дракона 2

* * *

На запруженной народом торговой площади уже шел торг. Невольницы и невольники стояли на невысоких помостах группами, окруженные стражей.

Вот они! Мои девчонки стояли в группе из трех десятков человек, все были на месте, кроме Аньки. Где же Анька? Я рванулся сквозь толпу к купцу рядом с девчонками, забыв обо всем, и потребовал продать мне самую маленькую рабыню.

— Самую мелкую? Была у меня такая, но она умерла в дороге! Зачем тебе совсем маленькая? — Вон, посмотри, какой у меня товар — пальчики оближешь! Любую покупай! — купец подтянул ко мне ближайшую краснокожую девушку и открыл ей рот, демонстрируя крепкие белые зубы. — Каких тебе рабынь надо?

— Вот этих, эту и эту, — показал я на восемь моих девчонок, стараясь не думать о смерти Аньки. Этого не может быть. Просто не может быть. Эх, Анька ты моя, Анька…Как же так?…

— Сколько за всех? — спросил я у купца, стараясь не дрогнуть голосом. Что бы он ни ответил, у меня нет денег. Я не успел ничего заработать, проспав столько драгоценных дней из-за хитрости Гибы.

— По триста золотых за каждую — и они все твои!

— Если уберешь их с торгов прямо сейчас, получишь все с лихвой.

— Даже торговаться не будешь? — поразился купец.

— Не буду. Жди, я принесу деньги! — заявил я и встретился взглядом с Мори, которая пораженно вскрикнула:

— Папа!

Дьявол, на мне иллюзия ее отца! Я отвернулся от нее, прикрылся рукавом и намагичил иллюзию страшной женщины из борделя, над которой до сих глумился Агер. В любом другом образе он меня не узнает.

Агер… Куда он делся… Он должен мне помочь в последний раз! У него тоже нет денег, но есть армия наемников! Пусть наемники разнесут все торги к чертовой матери, а мы с девчонками скроемся в суматохе…

«Все мои воины разбежались за эти дни, видимо, устроились в услужение к другому, более успешному начальнику, — услышал я голос Агера по мыслесвязи. — Вот уж выспались мы, так выспались!»

Высокий мужик в широких синих штанах встал рядом, как бы нечаянно толкнув меня в бок: «Ты куда от меня удрал и зачем облик купца сменил на страшную бабу?»

— Так было надо, ты же меня узнал?..

— Ха, такую рожу захочешь — не забудешь!

— Нужны деньги, и немедленно! Две тысячи четыреста золотых!

— Я слышал! У меня денег нет! Идиотка Гиба!

— Кто тут еще идиот… Остается одно: превращаемся в драконов и разносим весь этот чертов базар в труху! Хватаем девчонок и улетаем нахрен, согласен?

— Без сети всех не унесем, только по одной в каждой лапе и по одной в пасти! Всего шесть штук! Это еще, если они от нас не разбегутся! Погоди, у меня есть мыслишка, если ничего не получится — тогда все в труху и улетаем!'

Агер ловко накинул мне на шею веревку и закричал высоким противным голосом:

— А вот рабыня рабынь, единственная и неповторимая, ни у кого такой в гареме нет!

Народ оглянулся на меня и отпрянул от неожиданности. Поднялся хохот. Я медленно развернулся к Агеру, попутно разглядывая хохочущих и тычущих в меня пальцами горожан, раскрыл свою памятную щель вместо рта и мрачно заявил:

— Я — тебя — убью! Двадцать два раза!

Первые ряды зрителей полегли от хохота, и со всех сторон площади к нам повалили горожане, привлеченные необычным шумом.

— Даю сто золотых! — заявил какой-то купец, вытирая набежавшие от смеха слезы — Будет чем повеселить гостей в моем доме!

— Даю триста золотых! — Такой образины точно ни у кого нет! А у меня — будет!

— Тысяча золотых! — Подарю ее другу, и посмотрю на его лицо!..

Торг за меня разгорался. Подходили новые покупатели, мгновенно входили в раж, цена быстро росла. Кто-то в запале давно уже назвал заветную цифру в две тысячи четыреста золотых, но Агер все не заканчивал торг, дожидаясь больших денег.

Меня купили за двадцать тысяч золотых. Пока «рабыню рабынь» — за веревку на шее уводили сквозь плотную толпу, я успел убедиться, что все восемь моих девчонок были переданы Агеру по триста золотых каждая, — подлый купец за сто золотых сверху не стал дожидаться меня с деньгами. Всех остальных рабынь Агер, наспех поторговавшись, купил оптом по двести пятьдесят золотых и тут же нанял освободившуюся охрану для сопровождения:

— В гостиный двор Крома!

Я оглянулся на него в последний раз и наклонил голову, — мол, услышал, потом врезал кулаком в особо омерзительно кривляющуюся тварь, сломав ей заодно с носом указующий на меня палец. Улюлюканье толпы наконец-то переключилось с меня на другой объект, а я отругал себя за несдержанность. Да надоело мне уже сдерживаться! Итак поостерегся врезать от всей души! Поубивал бы тварей!..