Анималотерапия

Елена Зайцева

(1 голос)

0 0

Аннотация: «А ГОВОРИТЬ МНЕ МОЖНО? А ПИТЬ?» – вывела Яна красным карандашом во весь альбом и отправилась с этим «транспарантом» на сестринский пост.

Книга добавлена:

12-01-2023, 12:50

172

knizhkin.org (книжкин.орг) переехал на knizhkin.info

Содержание

Начало

Читать книгу "Анималотерапия"

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 28

После школы они отправлялись к Таниной маме в музей, и так каждый день, изо дня в день... Не надоедало! Надо ли говорить, что Люся с Таней стали не разлей вода?..

– Ну, надо – не надо, а приятно. Приятно вспомнить первую подругу! – заключила Люся.

– А теперь она где?

– Где... А где вчерашний день? Давно это было...

– И с тех пор вы делаете кукол, чтобы появлялись друзья?

– И с тех пор я делаю кукол, потому что их у меня покупают, – сказала Люся. – А насчёт друзей... Мама – моя мама – когда узнала, почему мы с Таней подружились, сказала: «Всё правильно. Куклы – это дело. Найдётся дело, найдутся и друзья. К делу, а не к телу люди притягиваются...». Хорошо сказала? – наклонила голову Люся.

– Хорошо... – согласилась Яна. Не спорить же!

– Пррр. Приехали! – сообщила Люся в манере извозчика.

«Приехали» они к парочке деревянных домиков. Один был ещё ничего, а вот другой... другой «чего», он вообще набок завалился. Чудо, что его до сих пор не снесли. Да и «напарника» его – тоже, хоть он и посимпатичнее будет. Были они тут явно чужими, среди этих многоэтажек...

Люся – ногой – приоткрыла некрашеную калитку (о нет, наш именно завалившийся!):

– Пойдём! – обернулась она к застывшей Яне. – Что? Ты думала, мы в хоромы идём?

– Да нет...

– Да или нет?.. Смотри, зарычу!

В сенцах (Яна и сама не поняла, откуда вспомнила, что эта «холодная прихожая» называется сенцы!) Люся разулась и заставила разуться Яну. Сразу, у самых дверей. Не успели войти, что называется. Пол жёг таким холодом, что в комнату пришлось бежать вприпрыжку!

– Ничего. Щас мы печку... – приговаривала Люся, располагая Гошу на широкой кровати.

Яна озиралась и не могла поверить, что здесь живут современные люди, что здесь живёт ребёнок. Пусть, конечно, не просто люди, а Люся с Гошей, и всё-таки...

На полу – тоненькие грязные дорожки, больше похожие на неразрезанные метражные полотенца. Железная кровать, застеленная каким-то доисторическим клетчатым одеялом. Стол, стул. На столе серая скатерть. В углу, под самым потолком – паутина. Не малюсенькое бесформенное «облачко», а огромная, круглая, чёрная – как на картинках! Что ещё? Печка за простенком. Больше ничего... Да, ещё закрытая серо-зелёная дверь. Может, там телевизор, там компьютер, там игрушки?.. Не похоже. А проверять, расхаживать по комнатам как-то не хотелось. Двигаться вообще не хотелось – вот бы сжаться в комочек и замереть. Только под чем-нибудь тёплым...

Люся занялась печкой, а Яна села на стул. Стул был холодный, она поёрзала и пересела на кровать, к Гоше.

Гоша? Лежал. Яна принялась было его рассматривать – но ей стало как-то не по себе, и она отвернулась.

Надо сказать, от Гоши ей было не по себе всё время. Всё то время, пока он находился рядом. И даже не совсем рядом – за стенкой, в другой палате. Когда Люся рассказывала свою кукольную историю, Яна то и дело поглядывала на другую «куклу», на Гошу. Что-то было неправильное в том, как он висел, как он не слушал, как его вовсе не замечали... Нет, Яна-то замечала, но как-то... исподтишка...

Гоша кашлянул и сморщил личико.

– Ой... Ему, наверно, что-нибудь нужно! – ужаснулась Яна.

Люся опустила перевязанную кипу бумаги на пол (она собиралась впихать её в печь).

– Так... – сказала она, глядя на Яну каким-то потемневшим, не предвещающим ничего хорошего взглядом. – Ты меня учить будешь? Может быть, ты лучше меня знаешь, что же ему всё-таки нужно? Может быть, ты знаешь, что такое последствия вирусного менингита? Может быть, это твой ребёнок лежит как бревно, может... – Люся махнула рукой и быстро вышла из комнаты. Обратно, в сенцы.

Гоша опять кашлянул, а потом... чихнул, кажется. Выдув из носа два огромных серо-голубых пузыря. Яна полезла в карман шубки... Слава богу! Не зря ей мама твердит: всегда носи с собой платок, всегда носи с собой платок...

Люся не возвращалась. Яна потрогала Гошины ручки – ледяные! Где же рукавички? А как же печка? А как же... да вообще всё! И есть уже хочется. Холодно, голодно, стыдно... Да, стыдно. Не надо было так «ужасаться». Люся ведь и впрямь сама знает, что и когда нужно Гоше. Как-то же она обходилась без Яны. Год почти обходилась!

Яна ещё раз – профилактически, так сказать – вытерла под носом у Гоши и решилась таки сходить за Люсей...

10.

Люся, по-прежнему разутая (вот чего бы ей не сунуть ноги в валенки!), по-птичьи устроилась на какой-то бочке и лизала... лёд.

Вернее, не просто лёд – не водяной, а молочный. В форме стакана.

– А стакан – лопнул... – посожалела она. – Будешь?

– А мне можно? – засомневалась Яна. – Ну, у меня же... горло.

– А у меня? Нету горла?.. Лезь сюда. Мороженое-стаканчик! На!

Съели – мигом. Сначала по очереди мусолили, а потом Люся уронила это «мороженое», и оно раскололось на шесть кусков. Очень удобно, по три. По три – а Гоше?.. Вслух Яна не спросила, но это «а Гоше?» преследовало её до последнего кусочка, до последнего «лизка» (Люся потом уже грызла, а Яна всё-таки лизала, надеясь, что так для горла безопаснее).

– А есть ещё что-нибудь... покушать? – спросила Яна. Она спрыгнула с бочки и теперь танцевала на ледяному полу. Стоять спокойно было совершенно невозможно!

– Покушать?! – выпучила глаза Люся. – Ну не знаю... – нехотя слезла она с бочки и поплелась в комнату.

Яна, окончательно промёрзшая и ничего не понимающая, уже не в первый раз пожалела, что она здесь, а не в больнице. Уж больно это «здесь» было неясным: если уж холодовать и голодовать – то ради чего?? Чем они будут заниматься в этой комнате, где стул – и тот один?..

Печь Люся растопила весело заполыхавшей бумагой. Но ведь надолго её не хватит! А потом?..

– Эх, дров бы нам... – помечтала она, пристроившись на корточках у самого огня. Яна пристроилась рядом, только куда менее удобно – Яна держала Гошу... Нет, это просто ни на что не похоже! Почему она-то, а не Люся? Это раз. А два, три, четыре и все сто: зачем надо было уходить из «злополучной», но всё-таки тёплой – жаркой! – больницы?

– Как же вы тут живёте? – не выдержала Яна. – Без дров...

Люся не ответила.

– Есть, говоришь, хочешь... – задумалась она. – Гошку сейчас покормим, потом что-нибудь придумаем...

Люся нырнула в свою холщовую котомку и достала маленькую стеклянную баночку невразумительного цвета. И Яна увидела, как Гоша ест...

Одной рукой Люся приподнимала его голову, а другой – просовывала в рот ложку с невзрачной (кабачок, прочитала Яна этикетку) пюрешкой. Потом зажимала ему нос. И всякий раз Яне казалось, что он не дышит слишком долго. Слишком! Но он опять и опять закашливался, опять и опять проглатывая свой неаппетитный кабачок, и Люся зачерпывала новую ложку (полную!). Яна не знала куда деться, а главное – не представляла, когда же это кончится...

– Ну вот и чудненько. Поели! – широко улыбнулась Люся. Широчайше!

Яна кивнула. И даже ответную улыбочку вымучила. Мол, да, да, хорошо. Всё хорошо... Хотя – чего хорошего?

– Ну, зря ты киснешь. В доме еды нет, но мы ж не на необитаемом острове! Что купить?

– Всё... – промямлила Яна так жалко, что Люся рассмеялась: «Эх ты, цыплёнок!».

Люся затянулась потуже своим невероятным платком, стала похожа на медведицу, и медведица эта потопала в сенцы.

– Уже обуваюсь, уже обуваюсь... – повторила она из сенцев раза четыре подряд. Да сколько можно валенки надевать?! Яна выглянула. Люся стояла – в одном валенке! – и смотрела в окошко через мутноватое круглое стёклышко. Это... дно лопнувшего стакана?

– В какую рогулину вон тот дом превращается...

– Вы идти хотели!

– Не «хотели», а «хотим», – поправила Люся. – Знаешь, что это? – помахала она стёклышком.

– Пенсне? – сострила Яна.