Когда наступает рассвет

— Она работала сегодня усердно…

Гыч Опонь словно и не слышал. Тогда Макар кинул резко:

— Хозяин! Не обижай девушку.

Гыч Опонь приподнялся, передвинул остатки калачей с одного края столика на другой.

— Заодно, стало быть? По договоренности?

Домна вдруг почувствовала, что робость, связывавшая ее, исчезла. Смотря прямо в глаза хозяину, она отчеканила:

— Мы не сговаривались, зачем лишнее придумывать?

— Ха, не собираешься ли меня учить, сопливая? — крикнул Гыч Опонь и, вдруг побагровев, визгливо закричал:

— бон отсюда, лентяйка!

Домна отшатнулась и, чувствуя, как застучало сердце, выпалила разом то, что накипело:

— Если хочется орать, кричи на свою жену, а меня не трогай. И еще скажу: ты и есть самый настоящий живоглот!

— Ах ты, зараза! Да я тебя… — начал было Гыч Опонь.

Но Макар остановил его, сказав внушительно:

— Хозяин, зачем кричать? Голос надорвешь. И без того хрипеть стал…

— Замолчи, не твое дело! Я тут хозяин! Вон отсюда, пока целы! У меня сказано — отрублено! А будете упрямиться, позову урядника, упеку в чижовку! — пригрозил Гыч Опонь. Он сгреб деньги, калачи, захлопнул ларец и пошел прочь.

«Вот тебе и приданный самовар!» — подумала Домна, и комок обиды подкатил к горлу, перехватил дыхание.

Листовки