Персонажи альбома. Маленький роман

Петр Петрович не шевелился, он опустил взгляд на блюдо с ножом и вилкой – взгляд пал на старинную монограмму на фамильном серебре, сплетавшую в затейливом и страстном объятье начальные прописные буквы незнакомых имени и фамилии. Возможно, это были имя и фамилия одного человека, однако, не исключено, что выгравированы были имена двух людей, пожелавших увековечить беспредельную преданность друг другу в наименее поддающемся тлению материале. Вензель вдруг необыкновенно рассердил Петра Петровича. Насупившись, доктор смотрел на фривольный узор, предающий гласности то, до чего никому, ну, совершенно никому не должно быть дела… У доктора немного теснило грудь: он не понимал, как мог ошибиться в таком несложном диагнозе при наличии очевидных симптомов. Петр Петрович поднял глаза и столкнулся взглядом с насмешливой улыбкой управляющего.

Доктор бросил на стол салфетку и пробормотав: «аберрация» – какой-то, очевидно, медицинский термин, до сотрапезников долетело, впрочем, еще слово «вуаль» и, кажется, «кокаин» – покинул столовую, прошел веранду, оказавшись на крыльце, спустился до третьей ступеньки и только тогда вскинул опущенную голову. За множеством выгнутых устремленных ввысь прутьев большой шаровидной ветлы он вдруг различил увеличивающуюся в окружности, всплывающую черную точку с радужным галлом… из точки выползало светящееся, сулившее столько безмятежной жизненной полноты, благодатное облако давешнего сновидения. Необъятная повелевающая сила взметнула и уронила Петра Петровича. Боль была такой несоразмерно огромной, что в первый миг не имела качества боли… так предельные выражения черноты и белизны совпадают в ослепительном сиянии. Вспорхнула птица. Воздух вокруг Петра Петровича похолодел.

Все началось с того, что больная с dementia senilis…