Как было — не будет

— Мне он эти деньги прислал. Премию ему большую дали.

— Сколько ж это премия? — изумилась Марина. — Сто тысяч, что ли?

— Пять, — ответила Надежда Ивановна, — две тысячи — жене на шубу отдал, одну себе оставил и две, значит, нам.

— Дела-а-а… — Марина стояла как в столбняке, глаза в одну точку, а губы в ниточку.

— Я пойду, — сказала Надежда Ивановна, — просто места себе не нахожу, куда эти деньги, кому чего покупать, как поделить.

Марина вышла из оцепенения:

— Детям ничего не говори. Испортишь их, врагами сделаешь. Ленка твоя определенно свихнется: дубленку потребует, норковую шапку. Детям — ни слова, если не хочешь их угробить.

Эти слова больно ударили Надежду Ивановну. Почему это Марина так судит о ее детях. Сама родила одного — не бог весть какая удача, институт не закончил, с первой женой разошелся, вторая невестка ребеночка родила и свекрови, как в камеру хранения, сдала: расти, корми, купай, а все равно ни про нее, ни про сына своего Марина лишнего не скажет. Чего у них плохо — значит, не повезло, чего хорошо — значит, по полным заслугам. А чем же Лена с Сашкой хуже ее сына с невесткой? С чего она им алчность такую приписывает, что свихнутся они и угробятся от этих денег?

«Завидует, — успокоила себя Надежда Ивановна. — Богатству моему завидует. Не этим тысячам, а настоящему богатству: у меня четверо, у нее один. Ее сын у нее с пенсии чуть ли не каждый месяц в долг берет, а мой — нате вам, две тысячи матери выдал и не крякнул».