Ювенилия Дюбуа

— Только долго не болтай. — Сказал охранник и отошел на метр от трубки, отвернулся. По правилам служащие тюрьмы были обязаны не отходить от заключенного, который совершает звонок, дабы предотвратить ненужную утечку информации или же, чтобы сидевшие за решеткой бандиты не отдавали приказов корешам на свободе.

Писатель проводил взглядом охранника, посмотрев еще пару секунд на его затылок, повернулся к телефонной трубке. Сейчас Леа на работе, нужно звонить непременно на работу. С трудом вспомнив номер, Марк набрал его. Пошли гудки. Знакомый грубый голос ответил на звонок:

— Кабинет Леи Морель. Хотите записаться на прием?

— Увы, не на прием. Здравствуйте. Соедините меня с Леей Морель, это срочный разговор. Скажите, что звонит Марк Фаст.

— Подождите минутку. — Послушался тихий стук трубки, затем звук приобрёл хаотичное постукивание каблуков. Ровно через треть минуты, звук каблуков начал увеличиваться. Трубку снова прислонили к уху. — Сейчас я вас соединю. — Не дожидаясь ответа или благодарности, секретарша перевела на первую линию.

— Привет, Марк. Что тебе нужно? — В голосе читалась явная обида и горечь.

— Привет, Леа. Как ты?

— Будто ты не знаешь! Слушай, к чему все эти приличия? Сразу скажи, что тебе нужно?

— Да ничего мне не нуж… — Писатель осекся, понимая, что эта наглая ложь. Конечно же, он звонит в корыстных целях. — Да. Ты чертовски права. Мне действительно от тебя кое-что нужно. Но пойми, что мне не плевать на тебя.

— Что именно?

— Сто фунтов. Я верну в десять раз больше, обещаю. Как только родители перестанут обижаться на меня, и я им скажу, чтобы они те… — Марк не успел договорить, Леа его прервала.

— Зачем тебе деньги в тюрьме? Или у вас там курорт? — Девушка была как никогда черства и груба.

— Мне не в тюрьму деньги нужны. Мне надо, чтобы ты отдала деньги человеку на воле.

— С чего бы мне тебе помогать, Марк.

— Нет времени объяснять.

— … — Леа глубоко вздохнула и погрузилась в размышления, взвешивая все за и против.

— Фаст, поторапливайся. — Надзиратель уже устал стоять и ждать, пока осужденный наговорится.

— Ну так что, поможешь или нет?

— Хорошо, но эта первая и последняя твоя просьба. Больше не жди… Куда принести деньги?

— Как только узнаю детали — позвоню. Спасибо… — Не услышав ответа, Марк повесил трубку.

Охранник сразу оживился. Проводил писателя до прогулочного двора. Не успел Марк подышать свежими порывами воздуха, как прогулочное время закончилось. Время обеда. Марк взял поднос. По воли случая, в очереди как раз стоял пухлый. Писатель встал за ним, и сам же начал разговор:

— Деньги и человек, который их доставит — есть. Что дальше? — Негромким тоном сказал мужчина.

— Пусть твой человек принесет деньги в бар «Холодная кружка». Отдать надо бармену в вечернюю смену. Сказать надо: «пухлый велел семьсот три». И все. Через дня три достанем твой заказ.

— А гарантии? — Очередь уже дошла до Пухлого. Сегодня давали суп, в котором плавали макароны с курицей.

— Твоя гарантия — это вера, сосунок. — Взяв свой заказ, мужчина пошел за дальний столик, где его ждали дружки. По дороге он еще раз ухмыльнулся. — Гарантия, вот шутник.

На следующий день, после очередной прогулки, Марк позвонил Лее, чтобы сказать, куда надо доставить деньги. Разговор был не из очень приятных. Леа возмущалась по поводу дурацких кодовых слов, и то, что надо идти в бар на окраине. Но, в конце концов, девушка сломалась, пообещав сделать всё, как велел Марк. При этом он даже не просветил девушку, зачем ему все это нужно. Единственное успокаивало то, что он обещал потом все объяснить. Разговор закончился фразой девушки: «береги себя». Марк ухмыльнулся, понимая, что она даже и не подозревает, на что несет деньги, но скоро обязательно все прояснится. Повесив трубку, мужчина пошел обедать, а затем наведался в библиотеку. Схема одна, ничего нового, оставалось ждать и надеяться, что этот пухлый ублюдок не обманет.

Дни тянулись. Напряжение росло. На третьи сутки Марк сильно разочаровался, его заказ так и не дошел до него. Толстожопый ублюдок обманул его. Глупо было идти и выяснять отношения, ничего не изменится.

В пятницу, на следующий день, Марк, как обычно пообедал и направился в библиотеку. Народа особенно не прибавилось. В день его посещало не больше шести-восьми заключенных. Кто-то брал книги, кто-то возвращал, но в основном брали. Ближе к концу рабочего дня зашел чернокожий мужчина низкого роста. В руках он держал книгу. Подойдя к библиотекарю, он положил её на стол. Мужчина не проронил ни слова.

— Вы сдать хотите? — Инициативу взял на себя Марк, ведь это часть его, хоть и тюремной, но работы.

— Что-то в этом роде. — Заключенный уже разворачивался, чтобы уйти. Ноги понесли его к выходу.

— Эй, мужчина, вы не хотите назвать свою фамилию? Мне же отметить надо, что вы вернули.

— Моя фамилия не играет роли мистер, пробейте книгу по базе, и вы поймете, кто я.

Писатель придумал только одно оправдание этому заключенному: «ублюдок слишком много корчит из себя».

Взглянув на обложку, Марк прочитал название книги «ПНГК». Писателю было известно это произведение. Пробив книгу, поиск не дал никаких результатов. Странность этой ситуации не давала покоя сознанию библиотекаря. Как заключенный может вернуть книгу, которая никогда здесь не числилась? Вдруг серое вещество в голове сжалилось над хозяином, оно помогло собрать мозаику и расставить все на свои места. Марк неспеша и с опаской открыл книгу. Рот расплылся в довольной улыбке. Страницы этого чудесного романа были вырезаны под небольшие углубления, в которых лежали две заветные вещи. Все же пухлый не кинул. Сдержал слово. Книгу мужчина оставил лежать рядом с монитором до конца рабочего дня. Пришло еще два посетителя, один из которых обратил на экземпляр внимание. Писатель культурно объяснил, что она уже занята им. Разочарованный заключенный взял в альтернативу «КО». Выключив компьютер и сдав ключи от библиотеки, писатель пошел к себе в камеру с книгой в руках. Его сердце билось в два раза быстрее в предвкушении ближайшей свободы. Больше мою душу не будет рвать горькая боль пустоты, которая проникла в каждую клеточку тела. Что не дает покоя, которая сломила дух, а вместе и с ним: желание. Зайдя в камеру, он сел на верхний ярус койки. Мужчина детально продумывал свой план, гладя при этом книгу. Его книгу, которую больше нигде не найдешь. Нужно беречь ее. Второго шанса не будет. Просидев так несчитанное количество минут, мужчина положил роман под подушку. Он уже точно решил, что сделает то, что он задумал.

27

Этой ночью лил сильный дождь, гроза громыхала во всю свою мощь, молния на пару мгновений освещала заключенных. Из камер слышались разговоры заключенных, которые потихоньку затухали. Дело шло ко сну. Марк был в камере один, поэтому вместо разговора, диалог шел в голове с самим собой:

«Все будет хорошо парень, ты уже у цели. Все будет хорошо, я обещаю…»

В руках мужчина держал желанную книгу, рука гладила обложку. Писатель ждал, когда все утихомирятся или, возможно, просто тянул время. Но как говорится, перед смертью не надышишься. Часов не было, но можно было с уверенностью сказать, что время перевалило за три часа. Абсолютная тишина. Сочетание звука грома, запаха дождя и света молнии навивали спокойствие и умиротворение. Как же сейчас хотелось оказаться на улице, чтобы этот ливень смыл все беды и горечь несправедливого мира. Мира, пропитанного ядом, который люди пьют и превращаются в извергов. Глупость — вот главная проблема людей, больше ничего. Именно с глупости и заблуждений пошли беды. Все обречено. Лучше жить в фантазии своего маленького рая, чем жить в реальности, которая переполнена чертами из ада. Всё — есть ничего, как пустота бездушной траты.

— Время пришло… — Тихо прошептал писатель, откладывая в сторонку книгу и слезая с верхнего яруса.

Открыв первую страницу, он достал мел. Самый обыкновенный белый мел. Писать таким было удобно на бетонной поверхности. Прежде, чем вывести первое слово, писатель очень скрупулёзно продумывал, что он намеревается писать. Пришлось залезть в самые потаенные уголки души, чтобы выразить всю ту боль и то сожаление, все эмоции, которые подчеркивали бы его состояние, его чувства и причину такого конца. Слова превращались в строчки, строчки в стихи. В каждую букву, в каждую запятую или точку, вкладывалась душа. Несчастная и такая ранимая душа хорошего и талантливого человека, которого погубил случай. Ведь жизнь — это колесо фортуны. Никто не знает, кто победит, а кто получит поражение. Хороший человек или плохой — не важно. У всех равные шансы.

Писал Марк вплоть до пяти утра. Мозг кипел, время поджимало. Дождь уже давно прекратился.

Была поставлена последняя точка. После точки чуть ниже было написано: «ПС» и несколько слов, важность которых была не меньше, чем само послание. Полюбовавшись на проделанную работу, Марк улыбнулся. Глаза выражали грусть, но в тоже время в них горел огонь последних минут жизни. Отложив мелок в сторону, мужчина взял бритву. С минуту он смотрел на нее, будто знакомился. Ждать больше нельзя. Подойдя к раковине, он встал на колени, трясущимися руками сжимая лезвие. Глаза затуманились слезами.

«Время суда»