Анонимные грешники

— Невеста, — протягивает он, откидываясь на спинку кресла. Его глаза впиваются в мои, и я не могу не заметить, что он единственный мужчина, с которым Альберто официально меня познакомил, который сразу не обратил своего внимания на мою грудь или ноги. Также от моего внимания не ускользает тот факт, что по какой-то неизвестной причине это заставляет меня презирать его ещё больше. — Я уже сбился со счета, сколько у тебя было жен, дядя Ал.

Я моргаю. Никогда не слышала, чтобы кто-то, кроме Данте, так разговаривал с Альберто. Жар покалывает мою кожу, но прежде чем я успеваю немного успокоиться, Альберто обнимает меня за талию и плюхается в кресло, в результате чего я оказываюсь у него на коленях.

Я ахаю. Анджело выглядит так, будто ему противно.

— Эта жена особенная, — фыркает Альберто, его рука прижимает меня к его коленям, как ремень безопасности. — Она девственница.

О, мой гусь. Он действительно только что это сказал?

Моя голова кружится от неверия, и жар обжигает мои щеки. Трудно бороться с желанием пнуть его локтем в живот, но я знаю, что слишком пьяна, а мои каблуки слишком высоки, чтобы убежать от него, если всё-таки решу это сделать. Вместо этого я разрываю зрительный контакт, который была полна решимости сохранить, и выбираю безопасную фотографию, висящую на стене позади Анджело.

Через несколько секунд ко мне приходит понимание, что я смотрю на аэрофотоснимок Побережья Дьявола. Он был назван так из-за зазубренных скал и крутых обрывов, похоже, будто сам дьявол откусил кусок от земли. На вершине Бухта Дьявола сверкает, как драгоценности короны. Яркие огни отелей и казино мерцают вверх и вниз по периметру песчаного полукруга. Под ним раскинулась Дьявольская Лощина, пейзаж настолько чёрный, что кажется почти тёмно-синим. Все волнения Лощины похоронены глубоко под землей, в величественных пещерах, где Висконти выдерживают свой виски в бочках и устраивают незаконные вечеринки для богатых и развратных. Немного в стороне от побережья можно увидеть грандиозное сооружение — Академию Побережья Дьявола, которая практически является Хогвартсом для суперэлиты.

А ещё есть Дьявольская Яма. Дом. Он расположен на небольшом изгибе суши прямо у подножия побережья. Моё сердце болит, когда я смотрю на маленький порт с высоты птичьего полета и мощеные узкие улочки, расположенные на фоне раскинувшегося, поросшего лесом Заповедника Дьявола. Это безумие, что я нахожусь менее чем в сорока минутах езды от дома, но с таким же успехом я могла бы быть за миллион километров оттуда.

Щипок за бедро возвращает меня в реальность. Сжимая свою ноющую челюсть, я говорю: — Мои извинения, я прослушала. Что ты сказал, дорогой?

Дорогой. Возможно, моя игра в больную фантазию Альберто избавит меня от очередного наказания. Я поворачиваюсь к нему и сверкаю своей самой милой улыбкой. Кажется, это срабатывает, потому что огонь в его глазах тлеет, и он сжимает мою руку.

— Покажи ему кольцо.

Тяжело сглатывая, я снова встречаюсь взглядом с Анджело, медленно протягивая руку в пространство между нами. Она дрожит. Должно быть, всё дело в вине.

Он рассматривает мою руку так, словно сама идея смотреть на моё обручальное кольцо более скучна, чем долгая поездка на автобусе в дождливый день. Затем он лениво отпивает глоток виски, не торопясь ставить его на приставной столик. Раковины моих ушей кажутся горячими, а затянувшаяся тишина удушающей.

Бьют часы на каминной полке. Грудь Альберто хрипит у меня за спиной.

С небольшим, внезапным раздражением он наклоняется вперед и обхватывает рукой моё запястье.

Моё дыхание прерывается. Я не ожидала, что он прикоснется ко мне. Смотрю вниз на его пальцы, обхватившие моё запястье. Они такие длинные, что кончик его большого пальца соприкасается с костяшкой указательного. Моя рука кажется крошечной в его ладони, выглядя до смешного по-детски.

Мне это не нравится. Это кажется неправильным. Опасным.

— Оно выглядит тяжёлым.

От безразличия в его голосе у меня по спине пробегают мурашки, а вслед за этим накатывает странное чувство возбуждения. Бриллиант огромен. Он давит на мой безымянный палец, как якорь, и Амелия однажды пошутила, что прозрачность настолько высока, что он улавливает не только свет, но и темноту. Каждый мужчина, перед которым Альберто заставлял меня им хвастаться, восхищался, и всё же…

Анджело и двух слов не смог сказать о камне стоимостью в миллион долларов на моем пальце. Как бы сильно он мне не нравился, этот маленький акт бунта против всемогущего Альберто захватывает меня.

Альберто прочищает горло.

— Не уверен, как долго ты пробудешь в городе, но вечеринка по случаю помолвки состоится на следующей неделе, и мы были бы рады видеть тебя там. Вставай, — к моему ужасу, Альберто дважды шлепает меня по заднице, поднимая на ноги, как будто я чертов мул, отказывающийся работать. — Пойдем, Анджело. Есть кое-что, что я хочу тебе показать.

Он проносится мимо меня и исчезает за дверью. Звуки вечеринки ненадолго заполняют комнату, прежде чем дверь захлопывается и мы снова погружаемся в тишину.

Мы одни, и жара удушающая.

Его пристальный взгляд обжигает меня. Я заставляю себя снова посмотреть на него сверху вниз.

В его глазах мерцает что-то, чему я не могу дать названия, когда он проводит пальцами по губам.

— Аврора Висконти, — бормочет он за ними.

Моя грудь сжимается. Я уже слышала это имя вслух раньше, даже всего несколько часов назад за обеденным столом, от Амелии. Но то, как это слетает с его языка в тишине между нами, звучит… неприлично.

И все же мои уши жаждут услышать это снова.

Он встает, отрываясь от кресла и вытягиваясь во весь рост. Несмотря на эти дурацкие каблуки, мои глаза находятся на одном уровне с его массивной шеей. Я заворожена видом его кадыка, подпрыгивающего в тени челюсти.

— Достаточно тяжелое, чтобы утянуть тебя вниз.

Я поднимаю на него глаза.

— Что прости?

Он опускает взгляд на мою руку, затем проводит зубами по нижней губе. Жар разливается между моих бедер, нежеланный, но неудержимый.

— Твоё кольцо. Оно выглядит достаточно тяжелым, чтобы утянуть тебя вниз, если ты решишь упасть.

Моё сердце ударяется о грудную клетку, а дыхание останавливается. Единственный шум, который слышим в комнате — это стук моей крови в висках. Я остро ощущаю его присутствие, ощущаю каждый тяжелый шаг, когда он обходит меня, направляясь к двери.

Но потом он останавливается прямо рядом со мной, точно так же, как он это сделал на утесе. Щетина на его подбородке задевает мою щеку, и от его ставшего таким знакомым запаха у меня кружится голова.

— Было приятно познакомиться с тобой, Аврора.

Бред, который приходит с неизвестностью, переносит меня обратно на край обрыва.

И впервые я искренне жалею, что не спрыгнула с него.