Нежная

Звучало как-то грустно, немного фальшиво, как будто он сам себя пытался убедить в своей ненужности, чтобы сделать себе побольнее. Я это чувствовала, но молчала – если ему так удобно, то пусть будет так. Он помолчал и продолжил, как будто паузы не было:

– Я прихожу пораньше, быстро проверяю всё, что для меня оставили, подписываю то, что заранее по почте прислали на рассмотрение. Проверяю, чтобы здесь стены на месте были, технику не сломали и уборка делалась нормально, и ухожу. Остальное могут сделать и без меня. Иногда бывают заказчики, которые находят нас через знакомых, и они хотят увидеть меня лично, тогда тоже приезжаю, лицом торгую и уезжаю. Этого хватает.

– А сегодня? У нас новый крутой проект? – я улыбалась в предвкушении новостей из первых рук, он посмотрел на меня и тоже улыбнулся, прищурил один глаз, как будто защищаясь от солнца, но я видела, что это больше для драматизма. Выдержал паузу и сказал, как секрет:

– А сегодня я задержался для того, чтобы увидеть тебя.

Я чуть чашку не уронила. Он рассмеялся, я тоже рассмеялась, потом переспросила:

– А серьёзно?

– Я серьёзно. Не веришь?

Я замотала головой, продолжая хихикать, он развёл руками, как будто что он может сделать, если он говорит правду, а я не хочу воспринимать её всерьёз. Посмотрел на меня и сказал с наигранным страхом:

– Я хотел убедиться, что вчерашний инцидент останется между нами. Ну сама подумай – в ванную вломился, ещё и сам раздевался, ещё и выгнал. С грамотным юристом, это может стать большой проблемой. Сейчас это очень модно, засудить шефа за домогательство, весь мир этим занимается, скоро отдельные адвокаты будут по этому вопросу специализироваться. Ты не подашь на меня в суд?

– Нет, – я хихикала и пряталась за чашку, он делал вид, что испытывает облегчение, но тоже улыбался. Посмотрел на часы и с долей грусти сказал:

– Ладно, всё, время. Я пойду, и ты иди работай, отличного дня.

– Спасибо. Тебе тоже. А я могу всем говорить, что мы виделись? – меня смущал этот вопрос, поэтому я закрыла глаза, когда его задавала, а потом открыла один. ВэВэ смотрел на меня с лёгким подозрением в том, что я не совсем нормальная, я захихикала и открыла второй глаз, вздохнула и призналась: – Я вчера сказала про причёску, это породило волну шока.

– У кого? – совершенно без эмоций спросил он, я отвела глаза.

"У Роксаны."

– У всех. Тебя тут редко видят.

– Потому что я редко тут бываю, это логично. Говори что хочешь, кому хочешь, это не запрещено. Ещё даже не рабочий день, – он опять посмотрел на часы, показал их мне, – мы не на работе, можем пить что хотим, с кем хотим. А что ты тут делаешь в такое время, кстати?

– Я ночевала у сестры, и не знала, сколько от неё сюда ехать, вышла заранее, с запасом. Получилось очень заранее, – я с улыбкой развела руками, он тоже улыбнулся. Допил кофе, показал мне на пустую чашку и улыбнулся:

– Очень вкусно, спасибо. Правда, я уже забыл, как ты это сделала, так что буду обращаться ещё.

– Хорошо, – я улыбалась так, что казалось, скоро лицо треснет, хотелось взять себя за щёки, чтобы это прекратить. ВэВэ тихо смеялся надо мной, но делал вид, что совсем и не надо мной, а как будто просто улыбается себе о чём-то, это дико смущало.

"Интересно, у меня на лбу уже написано, в каком восторге я от него?"

Я подозревала, что написано. ВэВэ убрал чашку в мойку, коротко посмотрел на меня, от чего я вспыхнула ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее уже некуда, тихо рассмеялся и попытался выйти из кухни, а я попыталась его пропустить, но получилось так, что я отступала каждый раз в ту сторону, по которой он собирался пройти, и мы топтались на месте, уже смеясь от этого. Потом он взял меня за плечи и удержал на месте, обошёл и пошёл к выходу, обернулся в дверях, как будто посмотреть, смотрю ли я на него. Конечно, я смотрела. Кого из нас это больше смутило, было не понятно, но улыбка на моём лице была совершенно точно абсолютно неприличная, и я понятия не имела, куда её деть.

Внутри меня как будто океан плескался, рыже-зеленоглазый океан, слегка небрежный, немного небритый, смущённый, весёлый, с какой-то тайной в глубине. Мне не хотелось ничего разгадывать, я плавала на поверхности, и меня качало, как будто океан дышал, а я лежала на его груди.