Принц со шрамом

Ее плечи напрягаются, и подтверждение того, что я подозревала, просачивается сквозь мои внутренности. Она завидует.

Повернувшись, я иду к двери, поворачиваю ручку и вхожу в тускло освещенный холл. Кто-то появляется передо мной, заставляя мое сердце удариться о ребра.

— О, — задыхаюсь я, поднимая руку к груди. — Тимоти. Я не ожидала, что ты здесь.

Он не отвечает, просто стоит там, его темные глаза смотрят на меня.

— Тебе всё ещё нельзя говорить? — вздохнув, я кладу руку на бедро. — Если ты всегда здесь, то кто с Его Величеством?

На этот раз он реагирует, но лишь едва заметно, поднимая брови и делая шаг ближе.

— Значит, ты теперь мой сторожевой пес, правильно понимаю? — я провожу рукой по рукаву своего платья. — Очень хорошо, пойдем-ка прогуляемся.

Я отворачиваюсь и иду вперед, слыша позади себя звук его шагов.

Проходит, наверное, пять или десять минут, прежде чем я снова пытаюсь заговорить с ним. Уверена, что заблудилась в лабиринте залов замка, но если Тимоти не хочет вмешиваться и помогать девушке, то я не буду просить его направить меня в нужную сторону.

— Ты не видел Шейну? — спрашиваю я, в тысячный раз пытаясь заставить его расколоться.

Неудивительно, что ответа нет.

— Кто такая Шейна? — громкий голос раздается из-за угла. Мои шаги запинаются от голоса, и я прекращаю идти, когда появляется Пол, одетый в коричневые вельветовые брюки и светлую рубашку, на его лице чудовищная ухмылка.

— Пол, я надеялась увидеть тебя снова, — я улыбаюсь.

Его взгляд направлен за меня, приземляясь на Тимоти, прежде чем вернуться обратно.

— Правда?

— Ты знаешь Тимоти?

— Лучше, чем кто-либо другой, — ухмылка Пола расширяется, его русые волосы подпрыгивают, когда он засовывает руки в карманы. — Тимми — мой лучший друг.

Неподдельный шок прокатывается по моей груди, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на охранника позади меня.

— Оу? — я поворачиваюсь обратно, подношу руку ко рту, чтобы закрыть рот, и говорю Полу. — Он не любит со мной разговаривать, знаешь? Думаю, он запуган.

Пол ухмыляется.

— В этом я не сомневаюсь.

В моей груди разливается веселье, легкое и воздушное, и я хватаюсь за это чувство, надеясь, что если буду держаться достаточно крепко, то оно останется.

— Мы собираемся на прогулку. Не хочешь ли ты присоединиться к нам?

Пол колеблется, раскачиваясь на пятках.

— Не уверен, что это разумно — появляться со мной в замке, миледи.

Я поднимаю бровь, раздражение проступает на моей коже.

— Почему бы тебе не позволить мне беспокоиться об этом

На его лице появляется красивая ухмылка, зубы сверкают, когда он кивает и подходит ко мне, протягивая руку.

— Ну, в таком случае.

Я впиваюсь рукой в его локоть и позволяю ему вести меня по коридору, ожидая, что он направит меня в нужное направление, поскольку Тимоти явно доволен тем, что я хожу кругами. Но он не ведет нас к передней части замка, как я ожидала. Вместо этого он проводит нас по узким коридорам и мимо бесчисленных комнат, пока мы не достигаем небольшого анклава с темной деревянной дверью.

— Это секретная комната? — смотрю я на него.

Пол улыбается, подходит к двери и толкает её.

— Лучше.

Прохладный сентябрьский воздух хлестнул меня по щекам, когда я иду к нему и выхожу на открытое пространство, облака нависают над небом и скрывают солнце, обычная обстановка в Саксуме. Волны разбиваются вдалеке, давая мне знать, что мы находимся недалеко от того места, где океан Вита встречается с краем скалы у задней части замка.

А перед нами — великолепный сад, полный глубоких пурпурных и потрясающих белых цветов, на лепестках которых играют маленькие капельки воды, оставшиеся после дождя в начале дня. Гаргульи и скульптуры разбросаны повсюду, темно-зеленый мох разросся по их бокам и сливается с серым цветом их структуры, а в центре стоит потрясающий трехъярусный фонтан, по обе стороны от которого стоят две черные скамейки с золотой отделкой.

— Что это за место? — спрашиваю я.

— Сад королевы, — говорит Пол.

Я вздергиваю бровь.

— Королева-мать проводила здесь много дней, когда была беременна Его Величеством, а потом еще раз — Его Королевским Высочеством.

Трава хрустит под ногами Пола, когда он встает рядом со мной.

— Никто больше сюда не приходит. Но это приятное место для отдыха.

— Тут прекрасно.

Я отхожу от него и приближаюсь к фонтану, моя грудь теплеет с каждым шагом. А потом я смотрю мимо него на лес, который окружает нас. Густые деревья. Тысяча разных оттенков зеленого возвышаются вдали, напоминая мне о том, насколько уединенным является замок Саксум.

Повернувшись, я открываю рот, собираясь спросить, безопасно ли гулять там , но слова застревают на горле, когда я вижу Пола и Тимоти, прижавшихся друг к другу, мой немой охранник откидывает голову назад в смехе, его рука ложится на плечо Пола.

Это шокирующее зрелище. Я была уверена, что он вообще не умеет смеяться. Пустая боль проникает в центр моей груди, когда я смотрю на них, завидуя легкости, с которой они наслаждаются обществом друг друга. Не думаю, что когда-либо испытывала подобное. Приходится ломать голову, пытаясь придумать хоть одно воспоминание о том, как я расслаблялась и просто была с другим человеком, но у меня ничего не получается.

Боль нарастает, обволакивая камеры моего сердца и сдавливая его.

Сквозь деревья доносится приглушенный смех, но его достаточно, чтобы отвлечь мое внимание и возбудить мое любопытство. Он доносится с опушки леса, и, не задумываясь, я следую за шумом, шагая прямо в сосны.

Ветки ломаются под моими ногами, и я сжимаю в кулак ткань своих юбок, поднимая их, пробираясь сквозь деревья в поисках смеха. И вот появляются две фигуры у основания густого вечнозеленого дерева, мои шаги замирают, когда я хватаюсь за ствол впереди себя, укрываясь в тени его листьев.

Саймон сидит, скрестив ноги, его глаза расширены, а рот растянут в огромной улыбке. Но моё дыхание перехватывает от того, перед кем он сидит. Принц Тристан сидит на земле, повторяя позу Саймона, его спина сгорблена, взъерошенные черные волосы падают на лоб, а брови нахмурены в сосредоточенности. Одной рукой он крепко держит руку Саймона, другая двигается вперед-назад, кончик перьевой ручки прижат к конечности Саймона.

Он одет в черные брюки с подтяжками поверх кремовой туники с закатанными рукавами. Низ живота сокращается, тепло разливается по всем венам.

Они еще не заметили меня, поэтому я пользуюсь возможностью быть невидимой, мои глаза скользят по телу Тристана, рисунки на его предплечьях оживают с его движениями, как будто это живые, дышащие существа, а не произведения искусства, нанесенные на его кожу.

Он выглядит беззащитным, его черты лица мягче, чем обычно, когда он наклоняется, уголки его рта подрагивают, а Саймон продолжает хихикать рядом с ним.

— Не шевелись, Маленький Лев, — его голос низкий и хрипловатый, и воспоминание о его словах, произнесенных шепотом в соборе, посылает мурашки по моей шее.

— Щекотно, — отвечает Саймон.

Я тяжело выдыхаю, пытаясь сдержать нелепую реакцию моего тела на простую мысль, и переставляю ноги. Ветка ломается, и Саймон поднимает голову, его глаза прищуриваются, когда видят на меня.

Тристан даже не замедлил движения, не обращая внимания на то, что вообще был какой-то шум.

— Привет, леди, — Саймон восклицает. — Что Вы здесь делаете?

Мое сердце колотится в груди, отчего у меня сводит руки, и я прочищаю горло, прокладывая себе путь ближе, мои глаза мелькают между ними.

— Исследую, — отвечаю я, улыбаясь. — Что вы делаете?

Ухмылка Саймона расширяется, его игрушечный меч лежит сбоку от него.

Присмотревшись, я замечаю, что один из его глаз имеет темный оттенок, который портит светло-коричневый цвет его кожи и придает ей багровый оттенок.

Я глубоко вдыхаю, но не позволяю своему взгляду задержаться, не желая причинять ему неудобства, хотя мысль о том, что что-то или кто-то мог ударить этого мальчика, заставляет мою кровь кипеть, как вулкан, готовый вот-вот взорвется.

Опустив взгляд, я понимаю, что Тристан, на самом деле, рисует на Саймоне. И он совсем не принимает во внимание мое присутствие, что заставляет мои внутренности зудеть. Я подхожу еще ближе, и моя нога зацепляется за очередную ветку. Легкая дрожь проникает в лодыжку, и я шиплю от боли.

— Возможно, в следующий раз, когда Вы решите слоняться по лесу, Вас стоит одеться по случаю, — говорит Тристан, его голос успокаивает мою кожу, словно мягкая прикосновение.

Я насмехаюсь и сужаю глаза. Но он по-прежнему не смотрит на меня, сосредоточив свое внимание на руке Саймона.

— Я не слоняюсь, я услышала смех и пришла расследовать.

Теперь он останавливается и смотрит на меня.

— Вы здесь совсем одна?

— Да, — я поднимаю подбородок. — Ну, технически, Тимоти и Пол там в саду, — поворачиваюсь, чтобы оглянуться назад. — Они, наверное, ищут меня.

Саймон хмыкает.

— Держу пари, они рады, что Вы ушли.

— Это не очень мило, — мои руки опускаются на бедра. — Я хочу, чтобы ты знал, что я фантастически составляю компанию.

— Ну, да, но Тимми и Пол любят друг друга.

Я вскидываю брови.

— Что ты...

— Саймон, — голос Тристана резкий.

Мой взгляд перескакивает с одного на другого, но я пропускаю это мимо ушей, откладывая информацию на потом. Вместо этого я сажусь на корточки, не обращая внимания на то, как корсет впивается в верхнюю часть моих бедер от этого маневра. Я не хочу, чтобы Тристан знал, что он прав, и что мне неудобно в той одежде, которая на мне сейчас.

— Что Вы рисуете?

Саймон жуёт губу.

— Я хотел татуировку, но он сказал «нет».

— Значит, она временная? — я наклоняюсь ближе, чтобы посмотреть.

И когда я это делаю, мои легкие сжимаются, как будто кто-то проник внутрь моей груди и украл мое дыхание. Я и раньше видела картины. Сотни картин висят в замке, и еще десятки — в моем доме в Сильве. Но такого искусства я никогда не видела. Мои глаза расширились, а сердце заколотилось, когда я подалась вперед, чтобы получше всё рассмотреть.

Это потрясающе, и узел завязывается в моем горле, простое действие взгляда на это заставляет эмоции пронестись через все мое нутро и запереться в трещинах моей души. То, как рука Тристана скользит по его коже, словно лодка по воде, посылает мурашки по коже, как будто он прикасается ко мне каждым движением. Это невероятно, то, как он управляет пером; сложные линии и растушевка от устройства, которое я не могу заставить писать даже прямо на бумаге.

Сам рисунок выглядит так, будто кожа Саймона разорвана, как лоскут ткани, омрачённая порезами и дырами. А за ним — морда льва, с такой глубиной черт, что часть меня уверена, что он прорвет его руку и выпрыгнет, чтобы поглотить меня целиком.

Я разинула рот, пока Тристан продолжал рисовать, поражаясь его таланту. Он снова смотрит на меня, и я сжимаю челюсть так быстро, что зубы ударяются друг о друга. Ухмылка трогает уголки его губ, когда он опускает взгляд.