Принц со шрамом

— Почему ты захотел сделать татуировки, Саймон? — спрашиваю я, не обращая внимания на то, что у меня в животе словно тысяча бабочек взлетает. Это нежелательное чувство. Я бы предпочла остаться здесь, на земле.

Саймон пожимает плечами, пожевывая нижнюю губу, глядя на лицо Тристана.

— У него они есть.

Мой взгляд переходит на Тристана, который сжимает челюсть, продолжая работать.

— И они слишком напуганы, чтобы причинить ему вред, — продолжает Саймон. — Я подумал, что если бы у меня было несколько... они бы тоже меня боялись.

У меня пересыхает во рту, в горле словно раздувается шар.

Тристан выпрямляет спину, откидывая волосы с лица.

— Мы закончили.

Взгляд Саймона расширяется.

— Мне нравится. Ты думаешь, это сработает?

Он выдыхает.

— Это для тебя, а не для них. Забудь о них.

— Я не знаю как, — Саймон фыркает, крутя рукой туда-сюда, глаза льва двигаются в соотвествии с движением.

— А что будет, когда она смоется?

— Тогда я нарисую её снова.

— Леди Беатро? — громкий голос раздается позади нас, я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Тристаном, так много невысказанных слов плавает в пространстве между нами.

Я никого не презирала так, как его. Он мерзкий, грубый и такой, каким мне его описывали. И все же сейчас я его совсем не ненавижу.

Тимоти появляется сквозь листву, его брови нахмурены, а лицо омрачено.

Я вздыхаю и встаю.

— Привет, Тимоти. Почему ты так долго?

— Вам не следовало убегать.

Улыбка расплывается по моему лицу.

— Я бы сделала это раньше, если бы знала, что это все, что нужно, чтобы услышать твой голос. Кроме того... — я поднимаю плечо, — мне совсем не нравится, когда все делают вид, будто я маленький ребёнок.

Его челюсть напрягается, прежде чем его взгляд переходит на Саймона и Тристана, его спина выпрямляется.

— Ваше Королевское Высочество, — он кланяется.

Черты лица Тристана каменеют, когда он встает, и, клянусь, воздух становится холодным, когда он превращается из человека, которым он только что был, в того, кого видят все остальные.

В принца со шрамом.

Он молчит, но когда он проходит мимо меня, его рука касается моей, наши пальцы сплетаются на мгновение. И то, как это заставляет мое сердце сбиться с ритма, должно быть самым большим предупреждением в моей жизни.

Но, я поступаю точно так же, как я делала почти с каждой эмоцией, касающейся принца, я игнорирую ее.

18.Тристан

Наверху таверны «Слоновьи кости» есть узкий коридор с небольшой ванной комнатой и двумя спальнями по обе стороны, одна из которых содержится в чистоте на тот случай, если я решу остаться. Что, признаюсь, в последнее время случается нечасто. Я провожу больше времени в замке, потому что леди Беатро очаровывает меня, и потому что мне нравится быть доступным, когда Саймону нужно ускользнуть.

Но Эдвард сказал мне, что моральный дух упал, поскольку я не так часто появляюсь, так что сегодня я здесь, чтобы исправить это. Видимо, сожжения тела королевского командира было недостаточно, чтобы доказать, что я все еще нацелен на дело.

Я поднимаюсь по лестнице и иду по коридору к комнате, меня охватывает смятение, когда я слышу приглушенные звуки из-за двери.

Я хмурю брови и поворачиваю ручку, воздух обдувает мое лицо, и дверь распахивается, ударившись о стену. Она трескается, как будто может разлететься, и этого достаточно, чтобы испугать двух людей, лежащих в кровати голыми.

Они вскакивают, суетясь. Женщина визжит, когда мужчина отодвигается от нее, и хватается за простыни, притягивая их к груди, её глаза расширяются, когда она рассматривает меня.

Я наклоняю голову, изучая ее черты, и меня охватывает ярость, когда я замечаю ее вьющиеся светлые волосы и веснушки.

Фрейлина моей Маленькой Лани. Розовощекая и только что оттраханная моим самым верным солдатом.

Эдвард.

Как он посмел привести её сюда?

Мои кулаки сжимаются, взгляд мечется к нему, пока он натягивал одежду.

— Ваше Высочество, я...

Я поднимаю руку, прерывая его на полуслове, мои глаза следят за фигурой девушки, пока она сворачивается калачиком.

— Ты принес мне подарок, Эдвард?

Он сглатывает, заканчивая застегивать брюки и проводя рукой по своим взъерошенным волосам.

— Это так заботливо с твоей стороны, — продолжаю я.

Девушка отодвигается дальше на кровати, предположительно, чтобы увеличить расстояние между нами. Я подхожу к ней, пока не оказываюсь у края маленького матраса, и протягиваю руку, хватаю ее за обнаженную руку и сдергиваю с места, прежде чем толкнуть ее на деревянный пол.

Она издает пронзительный крик, и от звука её страха адреналин бурлит в моих венах. Это, кажется, выводит Эдварда из оцепенения, в котором он находился, и он двигается вперед, хватает одежду женщины и становится рядом со мной, набрасывая её на девушку.

Я усмехаюсь.

— Немного поздновато для скромности, тебе не кажется?

Её щеки пылают, и я успокаивающе машу рукой в воздухе.

— Не обращай на меня, милая. Одевайся.

Она подтягивает одежду ближе к груди и больше не двигается. Раздражение вибрирует в моих костях.

— Я не люблю повторяться.

— Шейна, пожалуйста, — умоляет Эдвард. — Делай, как он говорит.

— Я не хочу, чтобы он меня видел, — шепчет она, глядя в землю.

— Вот что я тебе скажу. Я дам тебе несколько минут, Шейна. Приведи себя в порядок, — я подхожу ближе и провожу рукой по ее спутанным волосам. — А потом спустись вниз, где мы сможем решить, что делать с этой... ситуацией.

— Она ничего не знает, — шепчет Эдвард.

Гнев обостряет мой язык.

— Она знает достаточно.

Он поджимает губы, и на мгновение я думаю, что, возможно, он будет бороться за неё . Но он просто опускает голову и кивает.

— Десять минут, — говорю я, поворачиваюсь к двери и направляюсь к лестнице.

Мои плечи напряжены, мысли несутся, борясь между неверием и разочарованием. Я никогда не сомневалась в преданности Эдварда. Но, опять же, он никогда не давал мне повода.

Я не хочу делать из него пример, но иногда такие вещи неизбежны.

Лестница скрипит, пока я спускаюсь по ней, и когда я оказываюсь внизу, я направляюсь прямо через комнату, пока не дохожу до Белинды, которая сидит на коленях у Эрла и проводит рукой по его растрепанной бороде, заливаясь смехом.

Они оба выпрямляются при моем появлении, и она вскакивает, падая на пол.

— Сир, — шепчет она.

— Там наверху женщина с Эдвардом. Проследите, чтобы они не ушли.

— Конечно, — она тянется ко мне, хватает мою руку и целует мои кольца, прилив удовлетворения растекается по моим венам от ее покорности.

Из всех моих последователей она, несомненно, самая преданная.

— Если они попытаются бежать, убей её. И приведи Эдварда ко мне, — она выпрямляется, её глаза маниакально сверкают.

Я прохожу на возвышение, где стоит единственное черное бархатное кресло с высокой спинкой; трон, с которого я могу наблюдать за своими людьми. Он и близко не похож на настоящий, на тот, которого я заслуживаю, но на данный момент пойдёт.

Мои сапоги стучат по дереву, когда я сажусь, широко расставив ноги и барабаня кончиками пальцев по ручке кресла, оглядывая комнату. Все заняты поглощением супа и хлеба, которые Пол прислал из замка, а на столах разложены пальто на меховой подкладке, чтобы подготовиться к зимним месяцам. Подарок за их преданность.

Проходит несколько минут, пока я не слышу тяжелые шаги. Мой взгляд устремляется в угол комнаты, за длинные столы, туда, где край барной стойки упирается в лестницу. Эдвард и его новая любовь спускаются вниз, их головы близко друг к другу, они направляются ко мне, Белинда толкает их в спину.

Я опираюсь подбородком на костяшки пальцев, наблюдая, как они пробираются через столы и скамейки, пока не достигают края платформы. Шум вокруг нас затихает, когда люди обращают внимание на происходящее, и меня радует, что не нужно привлекать их внимание.

— Преклони колени перед величием, девочка, — шипит Белинда, толкая девушку в плечи, пока она не опускается на колени.

Эдвард бросает на Белинду суровый взгляд и делает шаг вперед, становясь между ними.

Я ухмыляюсь его очевидной привязанности и жду, что он последует её примеру.

Он не делает этого, и моя ухмылка спадает, а внутри меня все кипит.

— Ты больше не преклоняешься передо мной, Эдвард?

Его глаза фиксируются на моих, когда он опускается на колени.

От его нерешительности по мне пробегает тревога.

— Друзья, — мои пальцы сжимают подлокотники трона, я наклоняюсь вперед и смотрю в толпу. — Похоже, среди нас появился новый товарищ. Так ещё и из замка.

По толпе пронесся ропот.

— Скажи мне, ты здесь, чтобы присоединиться к нашему делу? — мои пальцы царапают челюсть.

Шейна не отвечает, ее плечи дрожат в то время, как она смотрит на землю.

От ее непослушания у меня кровь стынет в жилах, хочется привязать ее и заставить кричать; использовать её как пример, чтобы показать, что бывает, если меня рассердить.

— А может, ты здесь только для того, чтобы тебя трахнул командир короля, — выплевываю я.

Она задыхается, её голова поворачивается к моей, её щеки становятся румяными.

Эдвард подается вперед.

— Остановитесь.

Это слово.

Это простое, глупое слово — нож, который разрывает мой контроль, и я вскакиваю со своего места, лечу вниз по платформе, пока не оказываюсь перед ним и тыльной стороной ладони наношу удар по его лицу. Его голова поворачивается в сторону, кровь брызгает на землю из тех мест, где мои кольца рассекли его плоть, и он спотыкается, поймав себя, прежде чем упасть.

Я жду, пока он выпрямится, чтобы схватить его руку и выкрутить до тех пор, пока связки не лопнут под моими пальцами. Он падает на колени, сквозь стиснутые зубы вырывается стон.

— Ты не смеешь говорить мне остановиться, — шиплю я.

Он вздрагивает.

— Я... я привел её сюда для Вас.

Мои брови вскидываются, удивление проникает в меня. Я не ожидал, что он это скажет.

— О? — спрашиваю я, глядя на неё и гадая, не пытается ли он просто спасти эту девушку от смерти. — Значит, ты и правда дар.

Я отпускаю Эдварда и двигаюсь к ней.

— Скажи всем своё имя, — приказываю я.

— Шейна, — шепчет она, слезы текут по ее лицу.

— Шейна, — я позволяю слогам сорваться с моего языка, раздумывая, стоит ли объявлять, что я знаю, кто она. Но в последний момент я решаю не делать этого. — А кто ты для короля?

— Никто.

Мои ноздри раздуваются, когда я пристально смотрю на нее.

— Говори громче, чтобы все слышали.

Она садится прямее, ее грудь вздымается от тяжелого дыхания.

— Я сказала... Я никто.

— А для его новой королевы? — я вздергиваю бровь.

Ее дыхание сбивается, и даже я чувствую взгляды людей, которые прожигают ее спину.