Восемь недель

Обычно я кончаю не быстро и не в штанах, но прямо в эту секунду могу поклясться, что сейчас кончу, как чертов подросток.

София тихонько всхлипывает, когда я провожу пальцем по её клитору, а её руки обвивают мою шею для некоторой устойчивости. Чтобы было за что держаться, когда я доставлю ей долгожданный оргазм.

Я хочу дать ей это. Настолько сильно, что могу кончить только от ощущения её киски, пульсирующей вокруг моих пальцев, когда я толкаю два из них глубоко внутрь нее, слушая, как сладкий звук стона Софии покидает её рот.

Мои губы жаждут воссоединиться с её губами, и мне требуется вся сила воли, чтобы не поддаться искушению. То, что мои пальцы находятся внутри её киски, так сильно меня разрушает, нет необходимости целовать её сейчас.

Я вытаскиваю из нее пальцы только для того, чтобы снова втолкнуть их внутрь, её ногти впиваются мне в плечи.

Мой большой палец находит ее клитор, медленно рисуя круги, пока я стимулирую его. Я не должен был делать этого. Выяснять, что она чувствует, какие звуки она издает, когда мои пальцы находятся внутри нее, было такой же плохой идеей, как и целовать её, потому что теперь я хочу большего. Нуждаюсь в большем.

Глаза Софии полузакрыты, но она старается не отрывать их от моих, даже когда я вталкиваю в нее пальцы быстрее, мой большой палец тоже ускоряет темп. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы она застонала громче, хватая ртом воздух. Я чувствую, как её стенки сжимаются вокруг моих пальцев.

Её голова поднимается, её губы отчаянно пытаются найти мои… но именно тогда я провожу черту.

— Если подумать, — я вытаскиваю из нее пальцы и отхожу от нее, — может быть, Грею стоило отвлечься. — Она не стала бы преследовать Грея, я в этом уверен.

— Что? Почему? Аарон.

Я вставляю пальцы в рот, высасывая её влагу, продолжая смотреть на нее.

Рот Софии открывается на секунду, как будто она собирается заговорить, но снова закрывается. Её глаза следят за моим телом, когда я иду по своей спальне, чтобы найти что-нибудь для нее в качестве пижамы. Мне все равно, если она пойдет спать в одну кровать с Лили и Колином, но сегодня она не пойдет домой. Не после такого количеством напитков, которые она выпила.

Она садится, сложив руки на груди.

— Почему ты остановился? Я думала, это то, чего ты хотел.

Я качаю головой, достаю из шкафа одну из своих рубашек и бросаю ей.

— Ты была права. Целовать тебя как-то неправильно. Это такой же поцелуй, как и любой другой. Мы бы пересекли черту, которую я не хочу переступать с тобой, если бы занялись сексом.

Слабо слышу, как она резко втягивает воздух, морщась от моих слов. Если они ей причиняют боль, она не говорит об этом.

— Мне пора домой.

Я бросаю ей шорты, которые, вероятно, будут ей велики, но если она не хочет спать без штанов, у меня только они.

— Ты остаешься. Я не позволю тебе вызвать Uber до дома, ты выпила слишком много. Я не могу отвезти тебя, потому что, опять же, я тоже выпил слишком много. Как и Колин, Лили и Грей. И да, Майлз не может уйти из-за Брук. Ты застряла здесь на ночь. — Я не думаю, что она даже заботится о том, чтобы держаться подальше от своей новой соседки по комнате. Уинтер не очень хорошая.

— Я могу спросить у Лили, нет ли у нее для тебя шорт получше, — предлагаю я, вдруг вспомнив, что моя сестра тоже живет в этом доме.

Она сердито смотрит на меня, затем решает проигнорировать мое предложение.

— Знаешь, то, что ты только что сделал, может быть расценено как грубость.

— Предлагать тебе одежду моей сестры?

— Начинать трахать меня и не доводить до оргазма.

— Мои извинения, мисс Карлсен. — Я подхожу к ней, хватаю её за подбородок одной рукой и заставляю посмотреть на меня. — Я думал, что мне позволено быть грубым, когда ты играешь в игры.

— Я не играю в игры.

— Нет? Ну тогда признайся, что я тебе нравлюсь. Признай, что поцелуй, который мы разделили ранее, что-то значил для тебя. Скажи мне, что это был не просто поцелуй.

Она молчит, её глаза пытаются смотреть куда угодно, только не на меня. Поэтому я сжимаю её щеки немного сильнее.

— Ты не можешь, не так ли? Потому что какая-то испорченная часть твоей головы говорит тебе, что это никогда не может быть правдой, мы никогда не сможем быть настоящими. — Я издал безрадостный смешок. — Возможно, эта часть твоего мозга права. Мы никогда не сможем быть вместе.

Я отпустил её лицо и бросился к двери моей спальни, чтобы сбежать из комнаты, блять, чтобы сбежать из всего дома. Сегодня вечером я буду утешать Грея. Я уверен, что он не будет возражать, если я посплю в его постели, он никогда не был против.

ГЛАВА 22

«Никто не возносил меня так высоко, никто не мог поймать меня так, как ты» — Still Falling For You by Ellie Goulding

София

Я не видела Аарона всю неделю.

Это не правда. Я видела его на хоккейной тренировке, потому что мы с Лили все еще присматриваем за Бруклин, пока ребята там. Он знал, что я была там… и Аарон изо всех сил старался игнорировать мое существование. Он даже не стал смотреть в мою сторону. Только в случае необходимости, чего никогда не было.

Уинтер тоже вела себя странно. Она уходит из общежития до того, как я проснусь, и возвращается только после полуночи, надеясь, что я к тому времени усну. Это почти идеально, потому что я тоже не хочу, чтобы она была рядом со мной. То, что она избегает меня, беспокоит меня не так сильно, как то, что меня избегает Аарон.

Он не проигнорировал бы тебя, если бы ты сказала ему правду, София. Всю правду.

Это не имеет значения прямо сейчас. Я могла бы сказать Аарону правду, зная, что это вообще ничего не изменит, или держать его на безопасном расстоянии и избегать второго разбитого сердца.

Пока я смотрю в потолок, изо всех сил пытаясь заснуть пораньше и игнорировать все свои проблемы, мой телефон начинает звонить. На секунду я пытаюсь проигнорировать звонок, притвориться спящей и держаться подальше от нежелательных разговоров. Только на сегодня.

Но когда я вижу, что звонит моя мама, у меня не остается выбора. Она будет волноваться, если я не возьму трубку. Так что я поднимаю.

— Надеюсь, я тебя не разбудила, — говорит она слишком весело для шести утра в Германии. Хотя она жаворонок, так что это не должно меня сильно удивлять.

— Нет, не разбудила. Как дела?

— Слушай, твой папа хочет забронировать тебе билет домой. Когда именно твой последний день?

— Семнадцатого декабря. — Как бы я ни хотела уехать из Нью-Сити и вернуться домой, я не могу провести целых две недели со своей семьей и Аароном. Если он все еще хочет лететь со мной, он будет лететь тем же рейсом, что и я. Если он не решит уехать пораньше, папа забронирует мне рейс в Нью-Сити после Нового года, увеличив мое время с Аароном до более чем двух недель.

Две очень опасные недели.

— Идеально. Тогда он попытается усадить тебя на рейс восемнадцатого числа. деально… правильно.

— Мама, я могу привести друга, ты не против? — Ну, я же должна спросить в конце концов. Я бы не позволила Аарону остаться в отеле на две недели, когда он должен быть моим фальшивым парнем. И давайте будем честны, как только моя мать узнает, что я приведу Аарона, она отправит меня обратно в Нью-Сити, если я позволю ему остаться где угодно, кроме нашего дома.

— Друг? Зачем?

Потому что этот говнюк — мой бывший парень — собирается сделать предложение твоей другой дочери прямо в мой день рождения, вот почему.

— Мы встречаемся. — Нельзя заставить её поверить во что-то еще. Если мои фальшивые отношения должны одурачить мою сестру и Леона, то даже моя мать не должна знать, что это всего лишь игра в притворство.

— ВСТРЕЧАЕТЕСЬ! — Я уверена, что она только что разбудила весь дом своим криком. — Расскажи мне больше. Сейчас. Имя? Какой он? Боже, София, в следующий раз пошли маме фотографию!

— Его зовут Аарон. — Пока не нужно говорить ей, что это тот самый Аарон. Мне любопытно узнать, узнает ли она его при встрече. Я этого не сделала.

— София… — Она тяжело вздыхает. — Еще один Аарон? Ты едва оправилась от своей влюбленности в…

— Мы сейчас не об этом, мама. Я сейчас отправляюсь спать. Удачного дня! — Не дожидаясь спокойной ночи с её стороны, я вешаю трубку.

Я не устала, но слушать, как мама говорит о том, как сильно я любила Аарона Марша… Нет уж, спасибо. Если бы я не была до сих пор травмирована из-за всех наших ночных разговоров о нем и того, как сильно её расстраивает то, что я плачу из-за парня, которого я даже не знаю… может быть, это было бы только наполовину так плохо…

Но теперь, когда у меня есть дата моего отъезда, я могу отправить Аарону сообщение и сообщить ему об этом.

София: Ты все еще хочешь быть моим фальшивым парнем на праздники?

Я не ожидаю, что Аарон ответит мне сразу, но, что удивительно, он это делает.

Можно подумать, что после того, как он игнорировал мое существование целую неделю, у него хотя бы хватило приличия извиниться или казаться менее заинтересованным… но это не так.

Аарон: Да, конечно.

Конечно? Невероятно.

София: Твой энтузиазм сводит меня с ума, Никс. Осторожнее, иначе я могу подумать, что ты рад провести со мной Рождество.

Аарон: Я еду не ради тебя. Когда мы вернемся?

София: Я не уверена. Я вернусь после Нового года, но ты можешь быть уже мертв, когда это время придет. Твое отношение так и требует ножа в сердце. Ты можешь уехать пораньше, если хочешь.

Аарон: И пропустить семейную драму? Блять, нет. Я уже провожу с тобой каникулы, может быть, я посмотрю, как все это обернется через неделю.

Аарон: Кстати, Льдинка, зарезать кого-то — не самый умный ход, чтобы убить, если ты хочешь избежать наказания.

Аарон: Эй, ты не против, если я позвоню тебе? Я сейчас убираю свою ванную, и текстовые сообщения немного мешают мне выполнить эту задачу.

Какого черта?

Сначала он игнорирует меня, затем ведет себя как полный мудак, когда я спрашиваю, хочет ли он по-прежнему сопровождать меня, а теперь он хочет позвонить мне. Я даже не планировала продолжать писать ему.

Прежде чем я напечатаю свой ответ, мой телефон начинает звонить. Я бы отказала, но мне любопытно услышать, что еще он может сказать, поэтому я беру трубку.

— Как ты? — сразу спрашивает он. Ни привета, ни извинений, ни вопросов о нашем пребывании в Германии.

— Я в порядке, почему ты спрашиваешь?

Я слышу слабый звук пульверизатора на заднем плане, когда Аарон отвечает:

— Примерно в это же время два месяца назад ты была слишком бедна, чтобы позволить себе тампоны, поэтому я хотел спросить, не нужен ли я тебе, чтобы купить тебе еще. Рад слышать, что ты в порядке.

Моя слюна попадает не в то горло, заставляя меня кашлять, когда я давлюсь собственной слюной. Какого хрена он это вспомнил?

Я не думала, что это так запоминается. Он сделал доброе дело, избавил меня от необходимости грабить магазин из-за двух вещей. Незачем вспоминать о моем смущении.