Я буду первым

Платон в следующую секунду придавливает меня сверху и убирает мою руку.

-Не смей! - запрещает мне касаться себя.

Я подаюсь бедрами к нему ближе.

Он усмехается:

-Хочешь меня?

Ничего не отвечаю.

А уже через секунду он заполняет меня собой. Растягиваюсь под его размер. Это больно. И сразу же -нет.

С губ срывается протяжное:

-Ааааа...

Он замирает.

-Тебе нормально?

Вместо ответа кладу обе свои ладони ему на задницу и подмахивю.

Тут он совсем теряет контроль.

-Ленка! - рычит мне на ухо, пока осыпает мою шею то ли поцелуями, то ли укусами и вдалбливается в меня мощными толчками.

Хорошо-то как! Веки смеживаются сами собой. Я стараюсь отвечать на каждое его движение. Но вопреки всему моя потребность в этом мужчине не утоляется, а возрастает. С каждым его движением.

-Еще! Пожалуйста! Не жалей меня, - шепчу еле слышно.

Я хочу, чтобы он был еще ближе, двигался сильнее. И он выполняет мои желания. Целует, кусает, ласкает грудь.

А потом волна жара охватывает меня ниже пояса. Я вспыхиваю и горю. Все мысли исчезают из сознания, а мышцы влагалища сжимаются вокруг его члена, заставляя его тоже кончить, громко застонав. Он так и лежит на мне. А я... Я прижимаю его крепче, обнимая ногами за талию и руками за шею.

-Хорошо-то как! - это я выдаю уже вслух.

Платон покрывает нежными поцелуями мое лицо - веки, лоб, щеки. А мне не хочется шевелиться, потому что внутри и в районе половых губ как будто лопаются крохотные пузырьки воздуха, продлевая мое наслаждение.

И да, на столике недаром лежала лента из презервативов.

Оказывается, я совсем себя не знаю. Похоже, я могу заниматься этим бесконечно. И мне будет мало.

Еленка

Сказка закончилась утром. Я даже не помню, как уснула, слишком утомленная ненасытностью Платона. Но спать мне мешает тревожащее чувство, что это всё иллюзия. И лучи утреннего солнца, которые почему-то заливают комнату. Хотя я хорошо помню, что шторы были ночью задернуты.

Открываю глаза от ощущения опасности. Оглядываюсь и в дверном проеме вижу Платона. Он разглядывает меня. Но выражение его глаз теперь другое. Не такое, как ночью. От него хочется спрятаться. Так и подмывает накрыться с головой одеялом. Только это мне ничем не поможет.

Судя по тому, как он смотрит, мне не перепадет здесь даже душ. Сажусь на кровати, ищу свою одежду. Молчу.

Но зато говорит он:

-Секс-марафон закончился. Тебе пора. Думаю, теперь тебя удовлетворят в другом месте.

Противно от его слов. Кем он меня считает?

Продолжаю хранить молчание. Я не умею устраивать разборки и скандалы. Да и к чему? Если бы я ему была хоть чуть дорога, то разве он захотел бы так поступить со мной?

Вижу лифчик, цепляю его с пола и надеваю. Руками провожу по груди и, случайно взглянув на Платона, замечаю, как он напрягается. В этот миг понимаю с гибельной очевидностью - ничего не прошло. Ни у меня. Ни у него.

Может быть, спросить, что происходит? Но очень уж не хочется унижаться. Выпрашивать любовь у того, у кого ее нет, я не готова.

Не могу найти трусы. Надеваю платье.

-Ты побыстрей не можешь собираться? Мне еще очередь принимать.

А ведь у него будут другие. Сердце замирает от боли. Но я тут же одергиваю себя. Ну и пусть! Он мне никто.

Черт с ними, с трусами! Так дойду. У меня внизу машина. И сапоги длинные.

Иду к выходу из спальни. К мужчине, что застыл холодной статуей.

Он стоит прямо передо мной: высокий, красивый, чужой. Подбородок поднят вверх, глаза прищурены. Из одежды у него на бедрах болтаются джинсы. Темно-каштановые волосы мокрые и взъерошенные. Босые ноги утопают в мягком ковре. А у меня чувство, что между нами ничего и не было. Померещилось. Не было этой ночи. Не было его рук на моем теле, его жаркого шепота, стонов удовольствия. И постель смята не нашими телами.

Хочется протянуть руку и прикоснуться. Провести пальцами по ключицам, спуститься ладошками по груди, задержаться, ловя стук его сердца. Я знаю, оно колотится, как мое собственное. Потом дотронуться до живота. Он твердый, а кожа горячая. И наверняка твердый не только там, где я вижу.

Но морок, в который я сама себя погружаю, разбивает холодное:

- Пошла вон!

И я не спрошу, почему. Меня даже не удивляет, что я это слышу. Я всё знала, когда шла сюда. Когда позволяла ему возможное и невозможное.

Я не спрошу, что случилось, потому что Платон ошибается. Ошибается во всём. В причинах, что привели меня к нему. Ошибается в том, что будет после. Ошибается во мне, считая меня глупой курицей.

Ему многое предстоит узнать.

А самое главное он ошибается в том, что я для него ничего не значу. Я могу легко его переубедить. Стоит мне протянуть руку и коснуться выпуклости в его штанах. Мужчины на самом деле такие слабые.

Только я не буду.

Я развернулась и направилась к выходу из квартиры.

Вслед раздается ядовито-насмешливое:

- Стой, трусы забыла.

Не оглядываюсь.

- Оставь себе на память, мальчик.

Захлопываю за собой дверь со стуком гильотины.

Он думает, что знает, что сделает сейчас. Но его ждет жестокое разочарование. И меня тоже оно настигло.

Зачем было лететь на огонь?

Смотрю на экран сотового уже на улице, направляюсь к машине. Начало восьмого утра. Платону совсем не спалось.

Ветер обдает холодом голые ноги и настырно лезет под платье. Запахиваю куртку и спешу к автомобилю. Ныряю в теплый салон.

И жду. Дам Хромову единственный шанс. Смотрю на экран своего телефона. Скорее всего, он попытается слить видео с телефона. Но может и с компьютера.

Напряжение поднимается волнами, раскручиваясь словно цунами.

Сердце стучит как заведенное.

-Ну, пожалуйста, не надо, - шепчу я пересохшими губами.

Но вселенной нет никакого дела до моих желаний.

Мне приходит уведомление, что видео этой ночи пытались куда-то отправить. А потом, когда не получилось, выложить на сайт.

Мне становится все равно. На меня спасительным облаком опускается безразличие.

Секунду разглядываю картинку с красочным «факом». Потом отправляю ее Платону. Вместе с вирусом, который уничтожит все, что Хромов наснимал. А еще с пульта отправляю команды на видеокамеры, на которых мы установили специальные устройства, чтобы их полностью вывести из строя.

Теперь видео осталось только у меня.

Еду домой. Не раздеваясь, сажусь за компьютер. Загружаю файл. Не хочу, чтобы его видел кто-то посторонний. Это только моё. Личное.

Безучастно, как сторонний наблюдатель вырезаю самые подходящие кадры Платона.

Сбрасываю их Гене.

От него приходит ответ: "За пару часов управлюсь."

Но у него получается даже быстрее. С удивлением смотрю ролик. Это ж надо так уметь! Даже у меня не возникает ощущения, что это монтаж.

На экране точно Платон. Именно в его голый зад задвигает свой впечатляющий орган негр. Ох, Гена и фантазер же ты! Саркастическая усмешка трогает мои губы.

Палец замирает над кнопкой "отправить".

Такой, как Хромов, никогда мне не простит подобного унижения.

И...

Хотя зачем мне нужно его прощение?

Ни за чем.

Я заставляю себя нажать нужную клавишу и загружаю видео в интернет.

Всё, Платоша, наслаждайся.

Несколько минут сижу, откинувшись на кресло, затем выключаю телефон. Включаю другой, о котором знает только мама.

И ухожу в душ.

Вот и закончилась история моей первой любви.

Глава 10

Еленка

После душа хочется лечь в свою кровать и уснуть.

Но так можно было бы сделать, если бы я наивно полагала, что мой поступок останется без последствий.

Однако я была далека от такой мысли.

Единственное желание, которое будет испытывать Платон, увидев мой видеосюжет, это убить меня. Я же слишком молода, чтобы умирать.

Я наскоро оделась, покидала кое-что из своих вещей в дорожную сумку, взяла документы и поехала к маме.

Не слишком взрослый поступок, однако следующая стадия нашего противостояния с Платоном - это кровопролитие. Поэтому её нужно избежать. Вообще и эта идея с роликом была недопустимой. Мне хотелось показать ему, что не только он умеет делать больно. Я не просила его внимания. Наоборот, при каждой встрече объясняла, что он лишний в моей жизни. И вот чем это закончилось.

Я похожа на него в том, что точно также впадаю в ярость. И тогда уже остановить меня бывает трудно. А при столкновении двух таких идиотов, как я и он, достанется всем, кто рядом.

Я опять пропустила занятия, но так безопаснее всего. Приехав в особняк, я распорядилась не пускать Хромова, да и вообще посторонних до приезда хозяина дома.

Меня никто не встретил. Отчим и мама работают, Матвей - в школе, Вера - в садике. Иду в свою комнату. Здесь ничего не поменялось. Всё словно ждет меня. И на краткий миг я сожалею о том, что выросла. Но всего лишь одно краткое мгновение. Потом я просто ложусь спать.

Проснулась я уже вечером. Вставать не хотелось. Посмотрев на аремя, я поняла, что скорее всего и мама, и отчим уже дома. Пригладив взлохмаченные волосы, я спустилась вниз. Ни Матвея, ни Веры не было видно. Хотя они должны уже спать.

В холле я встретила отчима. Он меланхолично оглядел меня и спросил:

-Расскажешь, доча, как докатилась до жизни такой?

Я вздохнула. Значит, он уже знает.

-Пойдем, - он кивнул в сторону кабинета.

Очутившись внутри, достал из бара бутылку коньяка и три стакана, плеснул в каждый по хорошей порции.

-Мать твою подождем. И ты нам всё объяснишь.

Через минут пять пришла мама.

Сергей подошел к ней, когда она села в кресло, протянул ей один из стаканов. В себя опрокинул содержимое другого, повернулся ко мне и приказал:

-Пей.

Я подумала, что так мне будет легче каяться. И по примеру отчима опрокинула в себя коньяк. С непривычки на глазах выступили слезы. Алкоголь пожаром прошелся по моему организму.

Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Давлатов произнес:

-Теперь я очень хочу узнать, почему Хромов-старший требует расторгнуть партнерство, а по интернету гуляет ролик, как Хромова-младшего ебут в жопу. Да еще и негры.

Коньяк уже начал свое дело, поэтому я хихикнула.

-Один, - уточнила я.

-Что - один? - переспросил Сергей.

-Ну, не негры. А негр.

И снова хихикнула.

-Не смешно, Лена, - осадил меня мужчина.

Тут я была с ним согласна. Ничего смешного во всем случившемся не было. Я устало потерла лицо ладонями.

-Платон, как вернулся из заграницы, не давал мне прохода. Не знаю, зачем ему это было нужно. Я так и не поняла. Особенно настырным стал, когда я стала встречаться с Кириллом. Потом в тот вечер, когда Кира избили, я увидела его с Сашей, невестой Дзагоева. От Кира я знала, что он и Саша встречались, но все закончилось, когда она согласилась выйти за Самира. Тогда я поняла, что Кир мне врет. И ... связалась с Платоном. Знаю, этого не следовало делать. Но... - я пожала плечами, не зная, как объяснить свою больную зависимость от мужчины, - Я сначала решила, что Кир и Платон поспорили на меня. Слишком навязчивым был их интерес. И установила на телефон Платона одну интересную программу. Как оказалось, не зря.

Глубоко вдыхаю воздух, потому что говорить об этом трудно.