Оборотная сторона правды

Когда мы распрощались, бабушка Эвелин всунула мне в ладонь смятый листочек и прошептала:

— Я буду проведывать тебя. Держись.

Словно передавала тайное послание заложнику.

В самолёте я разглядывала этот листочек, где над заготовленными вопросами был нацарапан номер телефона — её личный, судя по всему. Сенатор сидел вместе с Элиотом, Лу и Нэнси. Они смеялись над тем, как удачно им удалось избежать катастрофы. Я подтянула ноги к груди, мечтая, чтобы он оставил их, подошёл ко мне, сел рядом и рассказал, что значило это его «всё улажено».

Сильная женщина подошла бы сама и спросила прямо. Но несмотря на вотум доверия бабушки Эвелин, я не могла набраться смелости.

Глава 27

Вторник, двенадцатое августа

Сент-Луис. Первый День Дебатов

84 ДНЯ ДО ВСЕОБЩИХ ВЫБОРОВ

Мэг напоследок ещё раз шёпотом повторила инструкции для двойняшек, когда в университетской аудитории зажглись огни, и режиссёр впереди начал обратный отсчёт.

— Сидите спокойно, не ёрзайте, не кричите, просто хлопайте вместе со всеми, хорошо?

Они кивнули. Я села на свои ладони, чтобы удержаться от нервного ковыряния в ногтях. Через секунду вся собравшаяся толпа погрузилась в напряжённую тишину.

— Добрый вечер и добро пожаловать на первые из трёх президентских дебатов, — объявил модератор — ведущий новостей с многолетним стажем, который выглядел на удивление спокойно для человека, который торопливо опустошил три стакана с водой перед тем, как к нему развернулись камеры. — Тема сегодняшнего вечера — американская экономика. Встречайте — на сцене президент Митчелл Лоуренс и сенатор Марк Купер.

На другом конце зала захлопал Энди Лоуренс. Зная, что все камеры направлены на сцену, где сенатор и президент уже напряжённо пожимали руки, я прищурилась и одними губами произнесла: «Прямой эфир». Он в ответ незаметно подмигнул мне. Мне с трудом удалось подавить хихиканье. Первая леди была слишком занята, улыбаясь, как кукла Барби, на камеру. Но, почувствовав на себе взгляд Мэг, я повернула голову обратно к сцене. Дебаты начались.

По сути это было просто шоу, телевизионная игра — трибуны, таймеры, ведущий с заранее заготовленными вопросами. Цель игры заключалась в том, чтобы за отведённое время дать больше ответов, которые понравятся зрителям. Потом будут проведены опросы, чтобы понять, кого из участников дебатов американцы считают победителем. Но с моего места казалось, что сенатор размазывает своего оппонента по полу.

Нет, президент Лоуренс держался достойно. С первого же вопроса он подвергнул сомнению авторитет сенатора в сфере экономики, упирая на то, что в отличие от него самого, Купер никогда не вёл свой бизнес.

— Что ж, господин президент, — возразил сенатор Купер, — я признаю, что у меня не было такого опыта управления прибыльным семейным бизнесом, как у вас, — я не могла не уловить скрытый подтекст этой фразы. Митчелл Лоуренс вырос богатым. Сенатор Купер нет. — Но не нужно иметь степень магистра делового администрирования в Гарварде, чтобы понять, что экономические принципы, на которые опиралась ваша администрация, не идут на пользу Америке.

Дальше он обрушил на оппонента тонну статистики, и на каждый последующий вопрос давал всё больше конкретики, данных, повторял «Давайте взглянем на цифры» так часто, что эта фраза стала его фирменной. Вскоре президент заёрзал за своей трибуной, явно нервничая.

Затем ведущий процитировал слова сенатора, напечатанные в журнале Уолл-Стрит несколько месяцев назад.

— Границы — это важный экономический вопрос. Люди, попадающие в страну незаконными путями, загрязняют рабочие места, отбирая работу у трудолюбивых американцев.

Ведущий снял очки.

— Многие осудили вас тогда за резкость. Вы всё ещё придерживаетесь своих слов?

Сенатор улыбнулся в ответ на этот вопрос, словно заранее был к нему готов.

— Я всё ещё остаюсь при том же мнении, учитывая нынешний уровень безработицы, с которым администрация моего оппонента ничего не может поделать…

Он продолжил говорить о сохранении минимальной оплаты труда, поддержке малого бизнеса путём снижения налогов. Его тезисы отчасти повторяли предыдущие ответы, но мой мозг вцепился в одно маленькое резкое слово, которое процитировал ведущий: «загрязняют».

Президент тоже его запомнил.

— Я согласен с сенатором Купером, что это серьёзная проблема в нашей стране. Но называть иммигрантов грязью, как по мне, признак человека, который напрочь лишён элементарной эмпатии. А без этого — позвольте заверить с высоты моего опыта, — невозможно понять, каково живётся настоящим американцам.

Публика дежурно похлопала. Я старалась сохранить спокойное лицо.

Тень легла на лицо сенатора.

— Говоря, что они загрязняют рабочие места, я указывал на экономические последствия работы нелегальных иммигрантов, а не на самих людей. Я хочу внести ясность в этот вопрос.

Мэг рядом со мной вцепилась в края стула, её улыбка стала несколько натянутой. Я почувствовала, что что-то не так, но не поняла, что именно, пока не посмотрела новости после дебатов.

— Неужели Купер смягчился в вопросе иммиграции?

— Я не понимаю, как можно заявлять, что речь не о людях, когда вся тема по сути об этих людях. Это просто попытка усидеть на двух стульях.

— Похоже, мы наблюдаем здесь изменение политического курса. Можно лишь предположить, связано ли это с той всплывшей фотографией его дочери Кейт…

Услышав этот фрагмент, я тут же оглянулась на дверь номера как на возможный путь отступления, но, блин… Эллиот уже стремительно ворвался к нам и захлопнул эту дверь.

— Говорят, это ничья, — прокомментировал он. Сенатор, казалось, был доволен таким результатом. — Ты запорол вопрос про иммигрантов. И ты это знаешь.

Сенатор пожал плечами.

— Я ответил честно.

Элиот замотал головой, словно бы пытаясь отогнать невидимую муху.

— Твоя позиция по этому вопросу изменилась?

Сенатор задумался.

— Я считаю, что мне нужно подробнее изучить вопрос, прежде чем делать выводы.

— Слишком поздно, Марк. Может, ты не заметил, но ты баллотируешься в президенты!

Сенатор выглянул из-за спины Эллиота и посмотрел на меня.

— А ты что думаешь, Кейт?

Я ухмыльнулась.

— Мне кажется, ты классно справился. Было интересно.

Сенатор улыбнулся и довольный уселся на диван, но Эллиот, повернув голову, с прищуром посмотрел на меня. Точно так же он смотрел на меня в тот первый день в штабе.

Он мысленно оценивал меня. И эта оценка была невысока.

Я сбежала в пустой коридор и не оглядывалась, пока не добралась до своей комнаты.

Энди звонил мне и писал сообщения каждые десять минут. Я не рисковала отвечать, пока вокруг вся эта предвыборная кампания, но парень не унимался. В итоге я отключила мобильный. Но стоило мне только погасить лампу у кровати и забраться под одеяло, как зазвенел гостиничный телефон. Я взяла трубку и ахнула.

— Давай сбежим, — предложил Энди. — Пойдём и… Ну, чем тут люди в Сент-Луисе занимаются в свободное время.

Я накрыла лицо подушкой, борясь с искушением.

— Нет. Иди спать.

— Отличная идея. В каком ты номере?

Я повесила трубку и нажала кнопку «не беспокоить» с широкой улыбкой, которая, по ощущениям, не покидала моё лицо до самого утра.

• • •

Вторые дебаты мы смотрели уже из гостиной Куперов. Мэг сказала, что в прошлый раз она потеряла слишком много нервных клеток.

— Серьёзно? — скептически спросила я. — Я не заметила, что ты нервничала.

Она рассмеялась.

— У меня было десять лет, чтобы научиться сохранять внешнее спокойствие. Это настоящее искусство, — она повернулась ко мне с поднятыми бровями. — Но не делай так дома.

Вся команда сенатора была вместе с ним в Денвере. Я рада, что они не остались с нами. И никаких камер. Подогнув ноги, я удобно устроилась на диване среди мягких подушек между сонных двойняшек, когда дебаты начались.

Мэг смотрела на экран, не отрываясь, будто там показывают увлекательный теннисный матч, и её глаза бегали из стороны в сторону между двумя мужчинами. Когда сенатор бросил камень в огород президента, указав на оплошность, допущенную Лоуренсом во время визита в Китай, Мэг радостно заулюлюкала, и мы все рассмеялись на её реакцию.

Но улыбки сошли с наших лиц, когда президент Лоурес в ответ на это упомянул, что в прошлом месяце он успешно посетил Мексику, где прошло обсуждение вопросов, которые волнуют оба государства.

— Мой оппонент прячет голову в песок, когда речь заходит о внешней политике, — самодовольно ухмыльнулся президент. — Как удобно не обладать всей полнотой информации — можно делить мир на чёрное и белое. Я понимаю, чем хороша такая позиция. Но как президент этой страны, я просто не могу позволить себе такое мышление. Слишком много жизней стоят на кону.

В этот раз президент Лоуренс был собран и уверен в себе. Он производил впечатление человека одновременно близкого к народу и статусного. Я не знаю, как ему удавалось выдерживать этот баланс, но, возможно, именно эта комбинация помогла ему одержать победу в выборах четыре года назад… И уж точно это не помешало ему сейчас. На его фоне сенатор казался простаком — хорошим человеком, но без глубины.

До тех пор, пока он не ответил.

— Пока вы были в Мексике, сэр, я разговаривал с людьми здесь о том, как они живут и с чем им приходится сталкиваться. Я выслушал мексико-американскую девушку, которая рассказала мне о том, как мечтает поступить в колледж и как помогает родителям, которые переехали в страну нелегально, осуществить их мечту о приобретении гражданства нашей страны. Так что слова про упрощённое мышление далеки от правды.

Рука Мэг взметнулась ко лбу. Я не могла пошевелиться. Мне ведь это не послышалось? Первой мыслью было: вот бы Пенни это увидела. Тогда бы она знала, что им удалось достучаться до сенатора. Но тут меня накрыло осознание, а вместе с ним — страх.

Неужели он только что выдал Диасов? Он обещал не предавать их доверия. Если он не называл их имён, это же не считается?

Мой пульс участился. Ведущий тут же заинтересовался:

— Вы хотите сказать, сенатор, что вы лично встречались в незарегистрированными иммигрантами?

— Для меня важно как можно глубже погрузиться в изучение вопросов, от которых зависит будущее нашей страны.

Когда чуть позже был задан вопрос о том, что делать с проблемой нелегальной иммиграции, я заранее знала ответ сенатора. Я уже выучила наизусть все его тезисы, этот зловещий список: иммигранты должны подтвердить свой легальный статус, чтобы записать детей в школу или получить медицинские услуги… ужесточить наказание за найм незарегистрированных иммигрантов… усилить пограничный контроль…

Президент ответил первый. Когда он закончил свой пространный ответ о предоставлении гражданства тем, кто провёл в стране двадцать лет и больше, ведущий обратился к сенатору. Но вместо того, чтобы озвучить заготовленные фразы, сенатор застыл. Всего на мгновение — он моргнул, обдумывая следующие слова.