Оборотная сторона правды

Я затаила дыхание, увидев в этой паузе то, на что я надеялась с того самого момента, как я присоединилась к этой кампании. Момент истины, глубоко переосмысления. Включение совести у сенатора.

Совести Марка Купера.

Он окинул взглядом зрителей.

— Нам нужно изучить причины, которые вынуждают людей незаконно проникать в нашу страну, — сказал он. — И в особых случаях предлагать пути решения.

Вот теперь я очень надеюсь, что Пенни смотрит дебаты.

Я буквально слышала, как комментатор пробормотал: «Ого», и через мгновение появилась бегущая строка:

«Купер отступил от своей позиции в вопросе иммиграции».

Мэг прижала ладони к щекам, пытаясь удержать себя в руках. Я не знала, было ли это восхищение или ужас, но как только дебаты завершились, она потянулась ко мне и сжала мою ладонь. Она развернулась ко мне, и я увидела в её глазах такую же гордость, которую испытывала я сама.

Эксперты были не столь благодушны. Они решительно признали победу в дебатах за президентом Лоуренсом.

Уложив двойняшек спать, Мэг спустилась ко мне, чтобы узнать реакцию СМИ.

— Купер посыпался, — вещал один аналитик. — Прежде он лидировал благодаря своей жёсткой позиции в отношении иммиграции, а теперь он отказывается от своих основ. За него голосовали главным образом те, кто поддерживал ужесточение мер.

— Я не понимаю! — я нервно расхаживала по комнате. — Почему они настроены так негативно? Разве плохо, что он решил получше разобраться в вопросе?

— Это серьёзное изменение в политических взглядах, — пояснила Мэг. — Неизведанная местность, по которой опасно ступать.

— Но зачем избирателям тот, кто даже не может признать свою неправоту?

— Они ценят постоянство, — вздохнула Мэг. — Видят в этом силу.

— Это не сила, — я швырнула пульт на диван. — Это безумие. Или идиотизм. Одно из двух.

Мэг хотела хихикнуть, но тут зазвонил её телефон. Она растерянно посмотрела на экран и выключила звук телика, чтобы ответить на звонок.

— Да, Эллиот?

Его голос звучал так громко, что даже я слышала его, хотя Мэг прижимала трубку к щеке.

— Что это за семья? Что ещё за не нелегальные иммигранты? Друзья Кейт? Марк отказывается мне говорить.

Она побледнела.

— Я тоже тебе не скажу.

Затем послышался набор ругательств, от которого Мэг даже убрала трубку от уха, а затем экран погас. Она покачала головой и тяжело вздохнула.

— Когда вся эта кампания закончится, — сказала она, закрыв глаза, — я не буду по нему скучать.

• • •

Мой же мобильник зазвонил через несколько часов.

— Я тут весь вырядился, а она даже не пришла.

— Звонишь позлорадствовать? — я села на широкий подоконник и приоткрыла окно, вдыхая запах влажной травы и старых дубов.

— Нет, — ответил Энди. — Скорее посочувствовать. Лично я считаю, что твой папа правильно сказал.

Я вздохнула.

— Америка с тобой не согласна.

— Намного проще запугать людей, чем успокоить. На следующих дебатах победителем станет тот, кто скажет, что нас атакуют зомби и только у него есть план сопротивления.

— Я предложу своим. Спасибо за идею.

Когда мы завершили звонок, я услышала, что Мэг снова с кем-то говорит по телефону — наверное, с сенатором. Я не могла разобрать слов, но вполне представляла — поддержка и подбадривание. Следующие дебаты будут только в октябре. Куча времени, чтобы подготовиться, верно? Шансы ещё есть.

• • •

Его показатели упали.

— Даже Фокс-Ньюс сейчас против него, — простонала Пенни. Последние несколько недель она жадно отслеживала все новости. — Ведут себя так, будто уже поставили на нём крест.

— Из-за дебатов? — спросила я. От её молчания у меня сжалось сердце. — Они винят во всём меня, да?

Пенни вздохнула.

— Они как будто напрочь забыли все предшествовавшие месяцы…

Украдкой посмотрев несколько новостных каналов, я убедилась, что она права. Невзирая на симпатию общественности, на скачок в опросах после той первой пресс-конференции и моё «очаровательно взволнованный» внешний вид на сцене, я была виновата. Все так считали.

Особенно Эллиот. Он снова молчал как рыба всякий раз, когда мы оказывались в одном помещении, но я чувствовала на себе его взгляд, стоило мне отвернуться. Колючий и презрительный. Без всяких слов его позиция была очевидна. Он больше не пытался меня раскрутить. Теперь его цель — избавиться от меня.

Меня вычеркнули из расписания предвыборной кампании на ближайшую неделю. Даже на местный «День благополучия детей» Грейси и Гейб пойдут без меня. Мэг пыталась вмешаться, но Эллиот скорее бы вовсе отменил мероприятие, чем включил бы меня в список гостей.

В выходные мы должны были по пути сделать «импровизированную» остановку у популярного фермерского рынка, чтобы поприветствовать народ и пожать руки, но после того как Грейс и Гейб вышли из поезда, Эллиот не дал мне последовать за ними, преградив путь рукой.

— Веди себя тихо и не высовывайся, — сказал он куда-то в воздух над моей головой. Я была слишком ошеломлена, чтобы найтись с ответом.

Гейб растерянно обернулся.

— Выпустите её! Мам? Эллиот не даёт Кейт выйти!

Только когда все начали поворачивать головы на крики Гейба, Эллиоту пришлось сконфуженно отступить в сторону. Я также сконфуженно присоединилась к Куперам, улыбаясь и махая рукой, а сама гадала, нет ли среди этой толпы сторонников замаскировавшихся противников. Они тоже винят меня?

Интересно, где же Нэнси. Она называла меня инфлюенсером в мир политике всего пару недель назад. Почему же теперь меня закапывают?

Дядя Барри тоже задавался этим вопросом. Он позвонил на день раньше, чем обычно (а обычно он звонил по четвергам, чтобы узнать, как я), потому что был обеспокоен тем, что меня давно не показывали по телику.

— Я в порядке, — заверила я его, и он вроде бы поверил. Пока он жаловался на летний зной и делился своими планами устроить сюрприз Тэсс — поездку на её день рождения, мои мысли были совсем в другом месте, я смотрела на стены и кухни и представляла, как они потихоньку сдвигаются друг к другу сантиметр за сантиметром.

У Грейс и Гейба, по крайней мере, были друзья, с которыми можно было встретить здесь, в Вашингтоне. Я пыталась убедить себя, что мне вполне достаточно играть с Пенни в Скрэббл онлайн и читать книжки, но тишина в доме с каждым часом становилась всё громче. Не раз, пока все отсутствовали по делам предвыборной кампании, мне казалось, что я слышу хлопок входной двери и тормоза машины под окном, но когда я выбегала проверить, то каждый раз обнаруживала пустую подъездную дорожку. Спустя три дня в таком режиме я начала чаще зависать на заднем дворе в тщетной надежде, что кто-нибудь из секьюрити захочет невзначай поболтать.

А через неделю этой пытки, несмотря на постоянные фотки, которые присылал мне Энди, как он рыбачил на Аляске, я поймала себя на том, что всё равно надеюсь на ещё какое-нибудь таинственное приглашение.

Но его не было. Зато случилось кое-что другое.

То, что в страшном сне бы не приснилось.

Глава 28

Понедельник, двадцать пятое августа

День бури

71 ДЕНЬ ДО ВСЕОБЩИХ ВЫБОРОВ

Мег разбудила меня еще до рассвета.

— В чем дело? — я в панике села на кровати.

— Торнадо, — прошептала она. — Нам надо идти.

Я вцепилась в простыню.

— Торнадо? Здесь?

— Нет, в Канзасе. Вылетаем через час.

На пути в аэропорт я получила сообщение от Энди: «Встретимся в Канзасе?»

Так, значит, Лоуренсы тоже туда направляются. Ну конечно. Это ожидаемый шаг от президента. Но зачем брать с собой всю семью, кроме как напоказ? Что президент, что сенатор используют эту трагедию в политических целях, и это настолько очевидно, что поездка не кажется мне хорошей идеей.

Но, как бы я к этому ни относилась, я понимала, что нужно держать рот на замке. Мне уже доступно объяснили, что моё мнение никто слышать не желает.

Никто, кроме Мэг. Она всё ещё просит меня читать её речи. Хоть что-то.

Наш самолёт начал снижение к небольшой посадочной площадке в Канзасе, и все мысли вылетели из моей головы, сменившись ошеломительной, разносящейся эхом пустотой.

Уже отсюда было видно всё. Вот нормальные дома, нетронутые, стоящие ровными рядами, а рядом с ними — разноцветные обломки, горы мусора и вырванные из земли деревья. Можно чётко проследить путь, который прошло торнадо, оставляя полосу разрухи на карте штата. Рухнувшая водонапорная башня. Круг пожарных машин. Когда мы подъехали ближе, мой взгляд зацепился за груду кирпичей там, где ещё несколько часов назад проходила эстакада, и перевернувшуюся фуру. А за всем этим — то, что когда-то было окраиной города, а теперь осталось лишь выжженное поле с руинами домов.

— Это… — у меня не было слов. — Поверить не могу.

Мэг положила руку на моё плечо, глядя в окно.

— Я тоже. Но именно поэтому мы здесь. Чтобы увидеть и помочь чем сможем.

Сенатор встретил нас на аэродроме без единой камеры в поле зрения и прижал близнецов к груди, словно это их жизнь была под угрозой. Я помахала ему, пока он не успел почувствовать вину за то, что не обнял меня. Он улыбнулся мне, всё ещё прижимая к себе Грейс, но в глазах его была печаль. Он уже видел всю ту разруху, что мы наблюдали с высоты.

Я отвела взгляд, закапывая все те мысли, что у меня крутились по пути. Как можно было быть такой циничной? Сенатор просто хотел увидеть свою семью. Вот и всё.

Мэг вместе со мной и близнецами направилась к городской площади, где Красный Крест организовал временный командный пункт, а сенатор задержался в нескольких кварталах от нас, обсуждая ситуацию с Федеральным агентством по управлению в чрезвычайных ситуациях. Мы только начали разбирать контейнеры с едой, как появились журналисты и начали съёмку. А через пару мгновений мы все подняли глаза к небу, откуда раздался шум лопастей вертолёта. На его боку была печать президента.

Когда он сам и его семья пешком прошли через разрушенный квартал к пункту Красного Креста в окружении приближённых лиц, сотрудников службы безопасности и представители прессы, я тайком выглянула из палатки в надежде увидеть Энди.

И я его увидела. Он шёл позади родителей, убрав руки в карманы брюк. Но это был не совсем тот Энди, которого я знала. Его лицо посерело от ужаса — оно отражало настроение всех приехавших волонтёров. Энди казался старше, серьёзнее, чем когда-либо.

Оператор шёл спиной вперёд перед Лоуренсами, снимая, как президент и его жена пожимают руки местным. Я заметила, как Энди бросил осторожный взгляд на репортёров и вынырнул из кадра, ища глазами, куда можно спрятаться.

Я опустила упаковку с бутылками воды и помахала ему. Когда он заметил меня, мне показалось, в его глазах зажглась искорка. Он ответил мне своей фирменной ухмылкой, оглянулся через плечо на свою семью и побежал ко мне. Мы спрятались в палатке.

— Помогаешь людям, — это был скорее комплимент, чем вопрос.