Восемь недель

— Тебе нравится?

Он врывается в меня жёстче, отпуская волосы только для того, чтобы обхватить меня рукой и прижать к себе.

— Да, — выдыхаю я, встречая его толчки.

— НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ УСПОКОИТЬСЯ! — кричит низкий голос с сильным немецким акцентом, барабаня в дверь ванной.

Я была бы в ужасе, если бы не знала, что это возмущается Леон. Аарон, кажется, тоже это знает, или ему просто всё равно, кто находится по другую сторону двери, когда он начинает смеяться.

— Завидуешь, что ты не смог заставить её быть такой громкой? — Он входит в меня чуть сильнее, вызывая достаточно громкий стон. Настолько громкий, что можно разбудить мёртвого.

— Ты серьёзно продолжаешь? Кто, чёрт возьми, так делает?

Боже, Леон действует мне на нервы. Мы уже выяснили это, но прямо сейчас я жалею, что у меня нет с собой ножа, чтобы пырнуть его.

— Конечно. Хочешь зайти и посмотреть?

Дверь заперта, Аарон это знает.

— Я бы предпочёл умереть.

— Тогда почему ты всё ещё стоишь там и разговариваешь со мной?

Судя по отсутствию ответа, Леон уже ушёл, либо он ведёт себя странно и притворяется, что вернулся в комнату моей сестры. В любом случае, мне было всё равно.

Я сжимаю член Аарона, по моей спине пробегают мурашки.

— Я собираюсь кончить, — кричу я.

— Чёрт возьми, да.

Он жаждет моего оргазма, как одержимый, как будто знает, что я принадлежу ему, даже если я никогда бы ему не сказала. Я всё ещё сама по себе.

Мой мозг отключается, в глазах темнеет, когда мои глаза закатываются, и я кричу от удовольствия. Прилив оргазма пронёсся по моему телу.

Аарон кончает в меня, дыша так же тяжело, как и я.

Некоторое время мы просто стоим, а Аарон всё ещё находится глубоко внутри меня. Мы пытаемся привести дыхание в норму, но, похоже, это не скоро произойдёт.

Когда мы выходим из ванной и возвращаемся в мою комнату, я достаточно вымотана, чтобы заснуть в ту же секунду, как моя голова коснётся подушки.

Мы оба падаем на кровать, не заботясь о том, что ни на ком из нас нет подходящей одежды. Аарон надел только боксёрки, в то время как я позволила себе украсть одну из его толстовок. Я ничего не надеваю под неё. Аарон видел меня голой, так что, кого это волнует?

Пока мы лежим и мои глаза закрываются, Аарон переворачивается ко мне лицом, кладя голову прямо мне на грудь. Мне немного трудно дышать, но не настолько, чтобы оттолкнуть его.

— Спокойной ночи, любовь моя, — бормочет он, и моё сердце тает от его сонного голоса.

— Прямо так? — он очень медленно кивает. — На мне?

— Ага.

Я обхватываю руками его тело, нежно проводя ногтями по его спине, чтобы немного потереть её.

— Ладно, — шепчу я. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Когда он сказал это, я была слишком уставшей, чтобы ответить ему.

Я засыпаю рядом с моим любимым человеком.

ГЛАВА 47

«Когда мы были моложе, наша душа была нараспашку» — Little League by Conan Gray

София

Кто-то стучит в мою дверь буквально через секунду после моего пробуждения.

Первый стук явно мне приснился, но затем кто-то стучит повторно, отчего происходящее становится более реальным.

— Кто там? — спрашиваю я, даже не потрудившись встать с кровати.

Это точно не Аарон — я знаю наверняка. Он бы без предупреждения ввалился сюда, и, возможно, даже бросился на меня только для того, чтобы я встала или обняла его.

Кто мог подумать, что Аарон Марш полюбит объятия? Точно не я.

Кроме того, Аарон уехал, чтобы помочь с покупкой продуктов. Или мне это приснилось, когда он разбудил меня и сообщил об этом. В любом случае, мне всё равно.

— Эм, Лили. Могу я войти или сейчас неподходящее время?

Лили? Ой. Лили.

Она живёт здесь уже неделю. Я не могу поверить, что ни разу не позвала её, чтобы показать мою комнату. Это то, что делают люди? Показывают своим друзьям их комнаты?

Нет? Ладно.

Мне всё равно.

— Да, нет, входи. — Я сажусь, провожу руками по лицу, чтобы… что? Казаться менее сонной? Или попытаться стереть сон со своего лица?

Дверь открывается, и она заходит внутрь, останавливаясь на полпути к двери.

— О, вау. Она…фиолетовая.

Она разглядывает мою комнату до тех пор, пока её взгляд не останавливается на лягушке на моей кровати. Она закрывает за собой дверь, проходит через всю комнату и, оказавшись через мгновение у моей кровати, берет в руки лягушку.

— Так, вы действительно, поменялись ими? Я думала, что это выдумка Аарона, чтобы я была… ну, не знаю, менее подозрительна к вашим отношениям во времена, когда ненавидела их, — сказала она.

— Подожди, поменялись? Аарон отдал мне эту, потому что свою я потеряла. Не помню, чтобы мою плюшевую лягушку меняли на его.

Лили хихикает, кладя лягушку на место.

— Да, он сказал мне, что ты заходила перед отъездом в Германию, чтобы поменять лягушек. Очевидно, он нравился тебе, и он не хотел быть грубым и говорить «нет», ибо не знал, когда увидит тебя снова.

— Я…Я никогда не просила его. Я зашла попрощаться, а потом сказала ему, что потеряла мою лягушку. Он взял и отдал мне свою.

Пожав плечами, Лили подходит к моему комоду, рассматривая стоящие на нём фотографии, а также те, что висят у меня на стене.

— Я полагаю, он хотел сохранить что-то из твоих вещей, поэтому спёр это и отдал тебе своё взамен.

— У него было ожерелье.

Лили даже не смотрит на меня, когда отмахивается, не соглашаясь с моими словами.

— Да, но ожерелье не пахло тобой.

— Нам было восемь, Лили.

Я встаю с кровати и подхожу к ней. Что ж, мне скоро идти к костюмеру, поэтому мне стоило бы побыстрее одеться.

— Ммм, я была чертовски слепа, это было настолько очевидно, — она указывает на одну из фотографий на стене. Это наша общая с Лили и Аароном фотография.

Снимок был сделан во время одного из наших с Лили конкурсов. Мы только-только получили свои медали за второе место, когда Аарон пробежал по льду, чтобы добраться до нас.

Камера запечатлела момент, когда Аарон первым делом бросился в мои объятия, а не в объятия своей сестры, чтобы поздравить нас с победой. Вы не можете видеть моё лицо, но я знаю, что широко улыбалась, особенно когда Аарон обнимал меня.

А Лили? Она смотрит в камеру, держа в руках свою медаль, как гордая мать.

Я помню, как Лили обернулась и просто заставила себя обнять, потому что подумала, что это было групповое объятие, а не то, что Аарон гордился мной. Нам было лет по шесть, поэтому это не имело большого значения, учитывая наш возраст.

— Ты не была слепой, ты была ребёнком, — любезно сообщаю я ей, быстро надевая нижнее белье из своего комода, поскольку на мне всё ещё только рубашка Аарона.

— Ах, ну, я должна была догадаться, — говорит она, оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Её глаза следят за мной, пока я подхожу к своему шкафу и достаю пару черных леггинсов. — Хотя я вроде как планировала свадьбу для вас, ребята.

Я смеюсь.

— Тот единственный раз, когда мы играли дома, не считается.

— Вы, ребята, заставили меня быть вашей собакой, что, чёрт возьми, мне ещё оставалось делать?

— Я не знаю, Лили. Что делают собаки? — я надеваю леггинсы, затем нахожу и натягиваю носки, потому что становится довольно холодно. — Лаять и мочиться, наверное? Собаки определённо не планируют свадьбы.

Она поднимает руки, как будто я держала её под дулом пистолета.

— Я была очень талантливой собакой. До такой степени, что могла бы провести всю церемонию целиком.

Быть ребёнком действительно волшебно. Вы находите радость во всём, и ваше воображение ничем не ограничивается. Видишь палку? Нет, это волшебная палочка. Видишь лист, а в нём песок? Нет, это самодельная чашка для чая странной формы.

Я снова сажусь на кровать, делаю глубокий вдох, прежде чем задать вопрос, который не выходит у меня из головы с тех пор, как она приехала сюда на мой день рождения.

— Ты ведь не злишься на меня за то, что я была с твоим братом, не так ли?

Лили хмурится, смотря на меня так, словно вот-вот расхохочется. Она качает головой, подходя ко мне, чтобы сесть рядом.

— Мне жаль тебя. Я всегда думала, что ты гораздо умнее того, чтобы встречаться с кем-то вроде Аарона.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Ах, ты знаешь, он худший человек, какого только можно встретить в принципе. — Она кладёт голову мне на плечо. — Типа, ты слышала, как он говорит? Он хуже Колина, я имею в виду его раздутое эго. Аарон искренне верит, что он лучший из лучших.

Да, правда. Я не могу с этим спорить. Но так случилось, что Аарон действительно довольно хорош в хоккее, так что я не могу винить его за то, что он гордится собой за это.

— Нет, серьёзно, София, я рада за тебя. Я же сказала тебе, мне всё равно, это твоя жизнь. Больше тебе скажу, я всегда хотела произнести великолепную свадебную речь и не лгать о том, что мне нравится супруга моего брата. Я могу рассказать о том, как вы, ребята, избегали меня, когда мы были моложе, и делали прямо противоположное тому, чего хотела я. Так что это удобно.

— Я считаю, что твоя последняя роль была великолепна. Со всеми этими «гав» и рычаниями.

Я не помню точно, что именно Лили тогда сказала, но не очень много. В конце концов, она должна была быть собакой.

— Ну, если бы у тебя был ребёнок, а не собака, может быть, ты бы тоже научилась каким-нибудь словам.

Я искренне желала, чтобы мы с Лили ходили в школу вместе, росли вместе. Представьте себе все истории, которые мы могли бы рассказать, всё то, что мы пережили бы вместе. К сожалению, жизнь не всегда даёт вам то, чего вы хотите.

— О, собственно зачем я сюда пришла, — говорит Лили, снова выпрямляясь. — Колин хочет пойти в бар на Новый год, и ему было интересно, пойдёшь ли ты с нами. Мы даже сделаем исключение для Аарона.

— Как любезно с вашей стороны.

ГЛАВА 48

«Клянусь, я буду твоей навсегда, пока вечность не распадётся» — Till Forever Falls Apart by Ashe, FINNEAS

София

— Ещё по шоту? — спрашивает Колин, хотя он уже заказал четыре новых и в данный момент эти четыре порции ставят на стол.

— Шоты с текилой? — спрашивает Лили, насыпая немного соли на тыльную сторону ладони, слизывая её, и выпивает шот, затем отправляет в рот ломтик лайма.

Колин целует её в макушку, прежде чем допить свою порцию.

София смотрит на меня, в её глазах та же озорная искорка, что и в первый раз, когда мы делали снимки вместе. Она лучше переносит алкоголь, чем я. В этом я виню Германию. Но, чёрт возьми, разве это не круто, когда она почти трезвая после четырёх рюмок, в то время как я едва справляюсь со своим пивом и двумя рюмками.

Она наклоняется ко мне, прижимаясь губами к моему уху, и произносит:

— Держу пари, ты не будешь пить свой.

Если бы она думала, что я когда-нибудь откажусь от вызова… Возможно, мне придётся показать ей, почему я этого не сделаю. Если ты не хочешь, чтобы парень участвовал — не бросай ему вызов. Он примет его, даже если риск смерти выше.