Сводные. Тихоня для хулигана

=31=

Мирон

За утро я встречаюсь со Стасей всего единожды и в присутствии родителей. Нам удаётся лишь перекинуться дежурными фразами и пересечься неловкими взглядами. После завтрака она с Оксаной уезжает в загородный клуб.

Я же остаюсь с отцом, занятым последними приготовлениями к свадьбе. В моей комнате меня ждёт классический костюм, от которого мне не удалось отказаться в пользу удобных джинсов. Я нехотя облачаюсь в тёмно-синие брюки и рубашку. Накидываю пиджак и критическим взглядом смотрю на своё отражение в зеркале.

Чистой воды душнила! Подобное я не напялил бы на себя по своей воле, но ради Оксаны, которая оказалась хорошим дипломатом в нашей семье, приходится забить на ненавистный стиль одежды.

– Мирон, – отец протягивает мне букет роз. – Прошу тебя, не порть Оксане праздник.

Хитрец! Не просит меня быть пустым местом на их свадьбе. А именно уговаривает не омрачать счастливый день женщине, чьими стараниями были сглажены все углы в нашем с отцом общении.

– Клянусь, – забираю из его рук огромный букет, прекрасно понимая кому мне предстоит его преподнести. – Тебе не о чем беспокоиться. Я давно пересмотрел своё отношение к твоей женщине. Оксана реально крутая... – замолкаю, чтобы позорно не спалиться и не высказать всё то же самое в адрес Стаси.

Чувства к ней меня переполняют куда более хлеще. Я сильно зависим от девчонки. Наверное, впервые в жизни я так увлечён и счастлив, что больше задумываюсь о комфорте любимого человека, чем о своём собственном. Возможно это ненадолго и скоро пройдёт. Наступит волшебное исцеление болезни под названием «любовь». Кто знает? Но сейчас каждая секунда вдали от Стаси, как пытка. Когда меня всего выворачивает наизнанку.

– В чём подвох? – с недоверием интересуется отец, поправляя галстук.

– Ни в чём, – пожимаю плечами, решая не язвить по поводу отцовской подозрительности. – Я, как ты того и хотел, веду себя умно и достойно. Давай, – хлопаю его по плечу. – Выдыхай. И поехали уже. Опоздаем на церемонию.

Всю дорогу едем молча. Я не хочу даже отпускать никаких шуточек, чтобы разрядить обстановку. Вижу, как отец слегка взволнован. Как постоянно кидает обеспокоенные взгляды на наручные часы, боясь опоздать на собственную свадьбу.

По приезде на место администратор провожает меня к welcome-зоне, предлагая после посетить фуршет и от него-то мне меньше всего хочется отказываться.

Видя с каким размахом всё устроено, я предвкушаю отличный приём. Гости, половину которых вижу впервые мне неинтересны. Я выискиваю взглядом только одного человека, находя предмет своего интереса в одиночестве.

Стася стоит у украшенной живыми цветами арки. Светлое платье в пол с открытой спиной. Лёгкие локоны причудливо заколоты на одну сторону и перекинуть через плечо. Хрупкая фигурка с тонкой талией. Грациозная осанка. Стася, словно рождена для подобных пафосных мероприятий. От той неуклюжей и невзрачной девчонки, что я видел на фото в социальных сетях, не остаётся и следа.

Всё тело предательски отзывается желанием затащить Стасю в какой-нибудь тёмный уголок и совершить всё то, от чего я так упорно отказывался все эти долгие дни и ночи. Отложив букет в сторону, уверенно направляюсь к Исаевой.

Подойдя бесшумно настолько близко, чтобы чувствовать Стасю, но не нарушать рамок приличия. Склоняю голову так, чтобы аромат её волос проникал в ноздри. Но этого мало. Целую на её шее венку, что бухает бешеной пульсацией.

– Я скучал, – шумно втягиваю носом запах кожи с приятными цветочными нотами.

– Я сильнее, – говорит не оборачиваясь, слегка задрожав всем телом, едва моя ладонь коснулась её талии.

– Не верю. Сбежала от меня бессовестно, – шумно дышу, уже дурея от возможности ещё теснее прижаться к Стаське. – Я требую компенсацию за все часы твоих пряток от меня.

Стася медленно поворачивается ко мне лицом. На дне расширенных зрачков плещется такая же непреодолимая тяга нарушить чёртов этикет. Наплевать на брачующихся родителей и толпу гостей с одной только целью – сбежать подальше и без оглядки.

– Придётся совсем чуть-чуть потерпеть, – сразу же заливается краской, которая явственно проступает на щеках без намёка на косметику. Лишь на заигрывающей улыбке видны следы губной помады.

Губы пересыхают. Во рту, как в пустыне, я снова тяжело сглатываю, представив всю сладость поцелуя. Не дожидаясь моей мучительной смерти, Стася протягивает свой бокал, опустошённый буквально на четверть. Перехватив тонкую ножку бокала залпом выпиваю содержимое, чувствуя, как колючие пузырьки щекочут рецепторы.

– Мне пора, – невинным прикосновением притрагивается к уголку моего рта, то ли не провоцируя меня на продолжение, то ли не плодя слухи насчёт нас и наших отношений.

Под рёбрами болезненно разрастается нежелание отпускать Стасю и лишь мольба, застывшая в её глазах заставляет меня ослабить хватку пальцев на тонкой талии.

Проводив Стасю взглядом, сажусь в первый ряд, где уже чётко распределены места для гостей. Всю регистрацию не могу оторвать взгляда от Стаси, забив на ванильную романтику, развернувшуюся впереди меня. Кольца, клятвы, поздравления молодожёнам – все проходит мимо меня. Я лишь ради приличия, отыскав свой букет, сухо приветствую новую семейную пару Власовых.

– Совет, да любовь, – выдаю стандартную фразу, прежде чем рвануть на поиски Стаси.

Застаю её у входа в банкетный зал и под аккомпанемент её тихих стенаний тащу по коридору.

– Мы не можем сбежать прямо сейчас, – отзывается то ли с упрёком, то ли с радостью в голосе, которую не получается подавить в себе.

– Можем. Особенный момент настал.

Не сдержавшись, припираю Стаську спиной к стене. Едва держусь на ногах, когда она в ответ жмётся ко мне ближе и опережая, оставляет горячий след на губах.

– Мир, – с тяжёлым вздохом окрикивает отец, как всегда, оказавшийся не в том месте и не в то время.

Резко разворачивает меня к себе. Я почти теряю равновесие, но из последних сил удерживаюсь, закрывая собой Стасю.

– Не дури. Оставь Стасю в покое, – пытается отодвинуть меня, но я импульсивно сбрасываю его руку с плеча.

Мне не нравится его приказной тон, и его манера навязать своё уже бесит.

– Пап, она мне нравится.

– В этом-то и проблема, – нервно проводит рукой по волосам.

– Когда это выражение чувств стало чем-то проблемным? Разве в том, что я люблю девушку, кроется какая-то трудность?

– Именно. Вы только что стали роднёй. А всем не объяснишь, что между вами родственного ноль целых ноль десятых, так что прекратите все ваши поцелуи...

Мать твою! Да отца преждевременно накрывает маразм, раз он приводит абсолютно бредовый довод.

– Ты серьёзно? – не нахожу слов, просто не в состоянии связно высказаться. – По твоему я должен отказаться от Стаси потому, что теперь у вас с Оксаной штамп в паспорте? Охренеть, пап! Ты сам себя слышишь? Ну какая мы родня? И почему я должен считаться с мнением остальных? Я люблю Стаську! Закрыли тему!

Бросаю решительный взгляд на отца, заставляя его закрыть рот и проглотить новый поток нравоучений.

Наплевав на мораль и порядочность, с которыми и раньше то не особо был дружен, на глазах отца и присоединившейся к нам Оксане страстно целую Стаську. Чувствую, как она бесстыдно млеет. Пылает в ответ, ничуть не смутившись присутствию родителей.

А я пьянею, уже смутно отдавая себе отчёт о том, что творю.

***

Едва за нами закрывается дверь номера, как я перестаю себя сдерживать. Скидываю пиджак прямо на пол у порога. В нетерпении расстёгиваю пуговицы на рубашке, чтобы и её отправить себе под ноги. Следом брюки. Перешагивая через которые, осознаю, что уже не смогу дать заднюю, даже если моя девочка вдруг передумает.

Сократив расстояние, настойчиво толкаю Стасю к кровати. Даже в полумраке комнаты замечаю разительный контраст на её лице. В противовес стыдливому румянцу на щеках, в очумевших от близости глазах плещется предвкушение, приправленное толикой нерешительности.

– Струсила? – касаюсь оголённой кожи плеча, неторопливо веду к тонкой бретели платья, ныряя под неё пальцем, чтобы тут же стянуть вниз.

Конечно, струсила! И без её ответа всё предельно ясно.

Колкие мурашки явные тому доказательства. Это перед родителями она храбрилась и уверенно держала меня за руку. Сама как настоящий борец отстаивала наше решение быть вместе, не оглядываясь на чужое мнение и взвинченность отца. Нас только Оксана поддержала несмело, но перед самым нашим бегством со свадьбы, крепко обняв дочь, что-то всхлипывая прошептала ей на ухо.

– Не то чтобы струсила, – шепчет с придыханием. – Просто родители подпортили кайф.

– Забудь, – пробно касаюсь приоткрытых губ, не углубляю поцелуй.... хочу, чтобы она перехватила инициативу и после мне бы не пришлось жалеть, что я склонил её к этому «особенному моменту». – Здесь никого нет. Мы одни.

Делает медленный вдох, словно готовится прыгнуть в бездну и с жаром припадает к моим губам.

Вот и всё! Теперь уже у неё не прокатит «возбудим и не дадим», я не остановлюсь.

Между поцелуями я отчаянно ищу молнию на чёртовом платье, что является последней преградой между нашими рвущимися навстречу телами. Тихо поскуливаю от постоянных неудач.

Умудрившись отстраниться от меня, ровно настолько, чтобы показать всю свою решительность, Стася сама расстёгивает молнию.

Медленно, словно испытывая меня на прочность, приспускает платье, давая ему сползти лёгким каскадом к нашим ногам.

Это просто убийственная пытка, которая вполне может свести меня с ума... хотя дальше уже некуда. Я давно пропал и сейчас мечтаю лишь об одном – о продолжении.

Мне так приятно чувствовать её ладони на своём торсе, а Стаська смущается, но одновременно тянется ко мне. Гладит, отвечает на поцелуи и заводит сильнее. Делает меня бесноватым.

– Твою же мать, Стась!

Мягко толкаю её на кровать и не разрывая поцелуй, нависаю сверху.

– Я кажется, тебя люблю, – хрипит прямо в губы. – Хотя нет... не кажется. ЛЮБЛЮ и хочу!

От этих слов последние сомнения, что я поступаю неправильно, рассыпаются в пыль.

Мне хочется тупо тонуть в ощущениях. Захлёбываться. Утаскивать за собой Стаську, такую отзывчивую, смелую и до одури нежную, готовую подарить мне всю себя.

Я ещё долго сдерживаюсь, понимая что Стасе нужно больше времени, чтобы разгореться и подготовиться к первому разу.

Целую её. Много. Долго. Несдержанно. Всю покрывая поцелуями, словно пытаясь губами запомнить каждый сантиметр её тела. А когда самого прошивает импульсом, делаю Стасю своей во всех смыслах...

Уже на рассвете стыдливо кутаясь в одеяло, Стася тяжело вздыхает.

– И что нам теперь делать? Нас дома убьют!

– Зато мы умрём счастливыми, – подтягиваю Стаську поближе.

Она снова сводит меня с ума, как маленькая ведьмочка действует на меня магнетически. Пленит и тело, и сердце, и душу. Я готов целую вечность вот так просто держать её в своих объятиях. Наслаждаться размеренным звуком её сердца, впитывать жар её тела и вдыхать пьянящий аромат кожи.

– Но я не хочу умирать, – куксится, словно и правда верит в скорую расправу. – И расставаться тоже не хочу!