Часы Застывшего Часа

Его отряд стремительно, но без ненужных волнений и суеты перемещался между домами владетельных магов и уничтожал их хозяев одного за другим. Подобной тактики придерживались и другие небоизбранные. Сторонники Вулкарда жили богато и уединенно, многие содержали прислугу, но между собой были разобщены. Когда началось восстание, ни один этезианский маг не встал на защиту другого, все они беспокоились лишь о собственном благополучии. Смерть соседей их не только не трогала, но порою была выгодна и желанна.

Эти маги размещали в своих жилищах колдовские ловушки и устанавливали охранные обереги. Реагирующие на движение, голос или само присутствие посторонних, ловушки запускали отсроченные заклинания. Для таких целей чаще выбирали огонь — как стихию, опасную даже в незначительных проявлениях. Иные предпочитали глубокие ямы, что в нужный момент внезапно разверзались, утаскивая непрошенных гостей. Некоторые превращали свои дома в небольшие крепости, прятались в иллюзиях и в лабиринтах подвижных стен.

Однако обо всех преградах мятежники знали заблаговременно. Они ломали колдовские печати и разбивали големов-стражей в пыль. Воины в этих штурмах выступали стальным клином, а союзные маги оберегали их и поддерживали издали. Если противник оказывал упорное сопротивление, его убивали. Если сдавался на милость победителя, пленяли колдовством: обращали в камень или ввергали в беспробудный сон.

Не все владетельные маги были застигнуты врасплох, наиболее осторожные успели укрыться. Одни бежали зеркальными и теневыми тропами, другие обращались животными и птицами. Однако оберег Полонира не делал исключений, и беглецы так или иначе по-прежнему оставались пленниками Бризариона.

Кви-Керса отказался принять радушное предложение царя и роскошному дворцу предпочел обыкновенный крестьянский дом. В нем тесно было бы жить и двоим, но шаман выбрал его за небольшой придомовой участок. Он любил блеск и богатство, но чувствовал себя неуютно и беспомощно внутри каменных стен. Даже в своем маленьком доме он почти не бывал, а все время проводил на улицах и во дворах. По неписаному правилу кочевников своим домом он считал местность, которую мог обойти дотемна, а потому и в большой человеческой столице не умещалось его свободолюбие. Целыми днями он ходил кругами вдоль городских стен, как иной человек в большом волнении ходит по маленькой комнате.

К минувшей ночи он вернулся в свое жилище, но животные инстинкты загодя предупредили его о приближении беды.

В его дворе отряд Кеариса обнаружил дюжину надрывно заливающихся больших свирепых собак. Они не были привязаны и, готовые вот-вот наброситься, бесстрашно облаивали вооруженных людей.

— Убейте собак! — нетерпеливо распорядился Кеарис. — Шаман мог обратиться в одну из них.

Они закололи самого настырного пса, но, умерев, тот вдруг обернулся человеком: это был простой обыватель, бризарец, подчиненный воле шамана.

Союзные волшебники виновато и запоздало развеивали вражескую магию. Люди возвращали свои истинные лица и освобождались от воли шамана. Это были не только мужчины, но и женщины и дети. Выяснилось, что Кви-Керса обратил без разбора жителей ближайших домов. Когда им предложили вооружиться и влиться в ополчение, глава одного из домов выступил вперед и произнес:

— Вы спасли нас, и до конца дней мы будем вас благодарить, — он низко поклонился. — Но Вулкард наш законный царь, как же мы смеем его предать?

— Да ведь и не он сам превратил нас в собак, — поддержала его жена. — А этого дикаря шамана весь город ненавидит! И почему царь его не прогонит?

— Значит, так надо, — ответил муж. — Царю видней.

— Я скажу за свой дом и своих домочадцев, — вступил в разговор их сосед. — Мы не пойдем против царя, но и вашему брату препон не поставим. Если заберете корону силой, — значит, на вашей стороне правда. Тогда и вам мы будем по закону служить.

Исполненные праведного гнева небоизбранные ворвались в дом шамана, но нашли его пустым.

А на дальнем дереве у дороги никем не обнаруженный сидел сизый филин. Он следил за происходящим во дворе шамана большими желтыми глазами и жутко вращал пернатой круглой головой. Когда небоизбранные вошли в дом, он беззвучно вспорхнул. Он прилетел в сад Небериса, сел на забор и прислушался. Но Иварис давно ушла, и даже острый слух ночного охотника не мог уловить звуков ее шагов.

Не была опалена огнем мятежа и предупредительная Сте-ал-аяна. Когда к ней нагрянули небоизбранные, она уже оседлала гиппогрифа, а ее солдаты в полном воинском облачении выстроились перед ней конной шеренгой.

Вулкард не предложил афелиотам в распоряжение своего дворца, как поступил с Кви-Керса, из опасения, что они согласятся. Взамен он предоставил им небольшое поместье. Прежде в нем обретались сторонники Седогора, а еще раньше здесь собирались люди, посадившие на трон Лукиора. В руках этих людей была большая власть, но Вулкард не побоялся идти им наперекор. Завладев Державным скипетром, он разворошил это змеиное гнездо, а заговорщиков казнил. Избежать смерти удалось только Елиаре. А Неберис, хотя и бывал частым гостем поместья, и тогда не отбросил на себя тени.

Гиппогриф дремал на крыше поместья, когда яркий свет сигнального феникса коснулся его глаз. Настойчивый стук клюва в окно и разбудил Сте-ал-аяну.

Готовясь к сражению, она наделила союзников совиным зрением, придала им бодрости и сил. Не пожалела она слов и на покровы магического поглощения. Голубоватое свечение окружило всадников вместе с их скакунами, затрудняя проникновение в том числе и союзного колдовства. После этого она сотворила иллюзорную стену, сквозь которую можно было наблюдать лишь с одной стороны. На мгновение она прикоснулась к футляру для свитков из власника, с которым никогда не расставалась, но, передумав, одернула руку. Она натянула вдоль ворот колдовскую нить и, не выпуская ее края, взобралась на гиппогрифа.

Противник бесшумно отворил ворота. Сте-ал-аяна бестрепетно выжидала. Не обнаружили себя и солдаты Афе-Лиота, хотя расстояние и позволяло им начать обстрел. Не беспокоились и приученные к бою животные.

Небоизбранные также подготовились к сражению. Трое из них владели магией и подобно Сте-ал-аяне не жалели для союзников колдовства. Они укрыли воинов покровами поглощения, а кроме того, облачили в плащи ветров. Вращаясь небольшим вихрем, это заклинание изменяло траектории подлетающих стрел, отбрасывало ножи, камни и другие мелкие предметы. Сами маги защитились и более сложными заклинаниями: один укрылся сферой погодного постоянства, второй окружил себя пятью иллюзорными двойниками. Эти иллюзии не обладали ни собственной волей, ни колдовской силой, но слепо повторяли движения своего создателя. Сотворил двойника и третий маг, но его близнец из меди уже мог за себя постоять. Бризарские воины вооружились топорами, но в защите ограничились одеждами из бычьих шкур, выкрашенных в синий цвет их ордена.

Лишь когда все небоизбранные вошли во двор, Сте-ал-аяна отпустила нить. Тогда земля под ногами бризарцев раскололась и начала стремительно обрушаться. Огромные каменные глыбы с грохотом расползались в стороны. Самые проворные и наиболее удачливые мятежники сумели перебраться на неподвижную твердь. Но находившееся в центре отряда люди оказались в плену товарищей, и секундные промедления стоили им жизней. Они срывались в пропасть, а их исполненные ужаса крики тонули в громе земли. Четверо из них ушли под землю мгновенно. Один ухватил за ногу мага в сфере погодного постоянства и вылез по нему, как по незыблемой глыбе. Еще одного второй маг сумел подхватить в падении заклинанием и поднять.

Афелиоты не стали расходовать понапрасну стрел и сразу взялись за копья. Выскочив из иллюзорного укрытия, они застали противника врасплох. Бычья кожа небоизбранных не могла оказать коворту серьезного сопротивления. Афелиоты прошибали мятежников насквозь, как соломенных чучел, топтали копытами и сбрасывали в провал. Первоначально дюжина защитников противостояла почти вдвое более многочисленному врагу. Но соотношение сил быстро менялось. Ко времени, когда бризарцы смогли перегруппироваться и начать оказывать хоть какое-то сопротивление, численность сторон уже уравнялась.

Маги небоизбранных не имели достаточной силы, чтобы пробить защиты Сте-ал-аяны. Они могли их рассеять, но это требовало времени, которого вражеская конница не намеревалась им предоставлять. Два мага, не сговариваясь, закрыли поле боя густым туманом. Третий окружил союзников большим кольцом огня. Его пламя не причинило вреда всадникам, но испугало лошадей.

Власник давал афелиотам надежную защиту от клинкового оружия, болтов и стрел. Однако небольшие топоры небоизбранных обладали высокой проникающей способностью и могли ее преодолеть. Другое дело, что пешим воинам было крайне сложно достать подвижных всадников. Лишь по случайности в огненном кольце оказались два афелиота. Бризарцы зарубили их, навалившись толпой, и захватили их лошадей. В одном случае им помогла сила медного близнеца, — он сумел удержать кобылицу за узду руками.

Но затем в бой вновь вступила Сте-ал-аяна. Все это время она плела сложное заклинание массового рассеивания. Одновременно исчез непроглядный туман, земля вновь сомкнулась, и угасло пламя. Растворились все защиты и все иллюзии обеих сторон.

Бризарцы вновь оказались окружены. На этот раз противники уже не приблизились и расстреляли их издалека. Почти все небоизбранные погибли на месте. Один маг успел обернуться стрижом, но Сте-ал-аяна не позволила ему бежать. Порывом сильного ветра она бросила его к лошадиным копытам гиппогрифа, и бесстрастно произнесла:

— Угощайся.

Несколько запоздало в бой вступили этезианские солдаты. Они презирали запуганных бризарцев, и потому даже проснувшись от тревожного боя колокола, не могли поверить в мятеж. Лишь пронзительный крик торжествующего гиппогрифа вернул их в чувства.

Однако улицы под контроль они взяли быстро. Пускай бризарцы и лишили Вулкарда большинства магов, но в масштабах двадцатитысячной армии то был незначительный укол. Мятежники вновь попрятались по чердакам и подвалам. Им оставалось только ждать.

Иварис сразу же направилась ко дворцу Вулкарда. Она действовала спонтанно, положившись на свои врожденные инстинкты и попросив благословения стихий. С собой она взяла Поборника Света, а на палец надела Хрустального Лиса, которого прежде носил Язар. Она не получила его божественной силы, а вот ее зрение обострилось. Даже темная ночь теперь не была преградой для ее глаз. Подняв голову, она увидела красный трепещущий огонь Язара. И тогда же он сошелся с Набахом, и небо заволок черный непроглядный туман. Взяла она и костяной меч Язара; прежде он принадлежал небоизбранному, а еще раньше тритонам, обитавшим в коре Каштура. Именно потому костяным оружием изначально вооружал своих последователей Неберис. А еще потому, что в его представлении такое оружие больше подходило альвам, уподобить которым он желал своих людей.

Иварис придала своему новому облику изможденный вид, словно только что участвовала в бою. Она подошла ко дворцу и заняла то самое место, с которого еще недавно слушала речь царя.