Часы Застывшего Часа

— Убей его! — надрывно выкрикнул Неберис и еще сильнее дернул цепями. Жилы на его шее натянулись, а волосы беспорядочно взметнулись, размазывая слезы. — Заклинаю тебя, Язар! Молю тебя! Убей его ради меня, ради моего отца, ради моей сестры…

Устав от его причитаний, Вулкард презрительно взмахнул рукой. Цепи притянули Небериса к стене, он вновь уронил голову и затих.

— Довольно, — потерял терпение царь. — Решение за тобой, Язар, действуй.

Он вернулся в кресло и, предоставляя собеседнице тишину и время для последних размышлений, погрузился в созерцание пустоты хрустального шара.

Иварис с нежностью рассматривала брата. Она думала о том, через какие страдания ему пришлось пройти сегодня, и как дорога ему идея свободы от угнетения и мечта благополучия для их общей страны. Неберис и для сестры прежде оставался холоден и спокоен. И только сейчас, наблюдая его душевные терзания, она увидела всю его боль. Ей хотелось пригладить растрепанные волосы брата, вырвать его из пасти колдовских цепей и отвести домой. Не в его башню в Бризарионе, а на Деревянный остров. Там, обнятые заботливыми руками отца они будут сидеть на его раскидистых ветвях и слушать мелодичное пение Сапфиры. А потом она вспомнила, что из всей большой семьи их осталось только двое, и совсем скоро останется кто-то один. Разве могла она отнять жизнь у брата, пускай от этого и зависела судьба всего царства?

Она отпустила Небериса и сквозь витражное стекло посмотрела на небо. Разноцветные стеклышки разукрашивали ночь. Переплетаясь в ярком танце, они пытались развеселить Иварис, но только мешали. Она искала маленький огонек в далеких черных тучах, одну-единственную вспышку, едва заметный красный блеск. Она не искала совета Язара, но только хотела попрощаться.

Нет, это был не его свет, но тучу окрасило красным стекло. Иварис это понимала. Но она улыбнулась, затем поднесла к пергаменту перо.

Услышав грохот падения, Вулкард поднял взгляд. Но прежде, чем он убедился в смерти Иварис, к ней подбежал брат. Он выглядел совершенно здоровым, в точности, каким и пришел во дворец. И только в его глазах бурлила тревога. Левая стена помещения приняла свой истинный вид и вновь изображала тишину Степенного океана. Кандалы Полонира вернулись в дворцовое подземелье. С замиранием сердца Неберис прощупывал пальцы сестры. Дойдя до безымянного пальца правой руки, он остановился.

— Он умер, — заверил Неберис, отвернулся и на мгновение крепко зажмурил глаза, чтобы Вулкард не увидел в них блеска.

— Да, — облегченно выдохнул царь, подбирая схиму, — на ней стояла подпись Язара. — Твой план сработал безупречно. — Он обронил пергамент, опустился на колени перед трупом, и, закрывая лицо руками нервно рассмеялся. — Боги, как же я волновался! Ведь он мог убить меня в любой момент! Как только ты сумел его столь сильно к себе привязать? Впрочем, зачем я спрашиваю, ведь ты привязал даже меня, — Вулкард покачал головой, все еще не веря в успех. Он не отрывал глаз от трупа, не моргал и не переставал улыбаться. — Неберис, я счастлив, что имею такого друга. Когда-то ты помог мне убить могущественного колдуна, а сейчас помог убить бога. Теперь ничто не встанет между мной и процветанием Бризара! Мы не только подавим мятеж, мы разобьем армию Вальфруда! Мы…

В упоении он поднял голову, желая заглянуть другу в глаза и разделить с ним торжество момента. Его лицо лучилось безмерным счастьем, а сам жестокий царь вновь чувствовал себя благодарным мальчишкой, которого Неберис когда-то выловил из холодной реки. И как тогда он с небывалой силой вдруг ощутил вкус жизни и так же возводил далекие радужные мосты.

Но почему-то Неберис был мрачен. Он стоял, широко расставив ноги, и, пронзая холодным взглядом, смотрел на него сверху вниз. В руке он держал старый костяной меч.

— Друг, что это с то…

Рефлексы Небериса превосходили возможности человека, и о том, что произошло в следующий миг, Вулкард понял с пугающим опозданием. На огромной скорости клинок приближался к его груди. Но ему наперерез своевольно и без приказа царя устремился Державный скипетр. Он подтолкнул лезвие снизу вверх, так что укол пришелся в область ключицы. Сам скипетр отскочил в сторону и загремел об пол.

Глаза Вулкарда и прежде расширенные в экзальтации теперь наполнились удивлением. Кровь из глубокой раны быстро заливала красивый золотой кафтан. Но царь не чувствовал боли, потому что не верил глазам. Неберис поспешно извлек клинок для нового удара. Но как только меч покинул тело Вулкарда, тот исчез.

Неберис окинул коротким взглядом голема, — серебряный страж оставался неподвижен и молчалив. Он склонился над телом Язара.

Лишенная магии кольца, Иварис тут же вернула свой истинный облик. Безмятежная даже не оцарапанная она лежала с закрытыми глазами и, казалось, дремала.

Он подобрал Державный скипетр и подписанную схиму, а затем подхватил лишь на первый взгляд невесомое тельце сестры. Беспощадно длинными лестничными пролетами он выбежал на главный балкон. Там он поднял Иварис над головой, обратил к небу полные ужаса и безумия глаза и в исступлении прокричал:

— Йерей, ты ошибся! Ты не имел права отбирать жизнь моей сестры! Это все кольцо, смотри, — он нервно, едва не выронив, показал небу Хрустального Лиса, а сестру опустил и с любовью прижал к груди. — Кольцо Хомиры, ты его знаешь! Прости Иварис этот обман. Но заклинаю тебя, поступи справедливо! Верни ее к жизни! — Небо молчало, даже сражение в городе на миг утихло, отвечая сокрушенному горем просителю тишиной. Неберис бережно усадил сестру у перил и растерянно провел по ее грубой коже своей нежной рукой. — Почему ты молчишь? — недоуменно прошептал он. И вдруг он услышал раскатистый гром. Он вновь вскинул голову. Бескрайняя черная туча тяжелым одеялом укрывала небо, ночь продолжалась, хотя давно должно было наступить утро. И он увидел яркую красную точку, прорезавшую этот черный океан. Тогда он понял, что звал не того бога. — Язар! — изо всех сил надрывно выкрикнул он. — Язар!

Он подождал ответа, и на этот раз небо ответило ему громом. Тогда он разорвал схиму на мелкие кусочки и, не глядя, бросил их с балкона. Вдруг налетевший ветер подхватил их и разметал по смятенному городу. Неберис ласково пригладил растрепавшиеся жесткие локоны сестры, горячо поцеловал ее в лоб и пообещал:

— Я вернусь за тобой.

На лестнице ему навстречу уже поднимался серебряный голем, — тот самый, который привел его сестру в западню. Неберис, не прекращая спускаться, начал ткать колдовское полотно.

— Почему ты меня предал? — вопросил голем голосом Вулкарда.

Из рук Небериса вырвался поток красного пламени. Он ударил голему в грудь и расползся, охватывая все его тело. Не чувствуя боли, магический страж продолжал идти. Но каждый его шаг становился короче, голем оплывал и таял, как расплавленная свеча, и к ногам Небериса он свалился уже бесформенной массой. Перепрыгнув его, полуальв выскочил в коридор.

По мраморному полу со всех сторон к нему приближались и другие големы, все братья-близнецы: рослые с огромными алебардами наперевес.

Неберис их нисколько не боялся. Уничтожение схимы не отменяло ее действия, и даже под угрозой смерти Вулкард не мог ни собственноручно, ни опосредованно причинять ему вреда. Царю оставалось только защищаться, либо бежать из дворца.

Големы выстроились плотной серебряной стеной. Они смыкали кольцо, а позади прибывали все новые стражи. Стена ширилась и росла. Первый ряд ощетинился алебардами, — если враг попытается бежать и поранится, это не будет их вина.

— Почему ты меня предал? — повторил Вулкард вопрос серебряным эхом големов. — Ты был мне единственным другом, учителем, старшим братом! Я верил только тебе!

Неберис сосредоточенно творил колдовство. Ему оставалось совершить последний стежок, и он выжидал. Когда големы подошли вплотную, он высвободил кольцо красного огня. Пламя Ярхота разбежалось от заклинателя в стороны. Мраморную плитку под ногами оно раскалывало в мелкую крошку, големов сплавляло в единое целое. Жадный огонь устремлялся дальше. Он сжигал деревянную мебель на своем пути, пожирал золотые канделябры, цепко хватался за шелковые гобелены на стенах и тянулся к далекому потолку. Едкий дым заполнил помещение. Очертания големов узнавались с трудом, но вдалеке снова звучал топот множества ног.

Неберис задержал дыхание, поднялся в воздух и, минуя големов, пролетел коридор. Он подобрался к новой лестнице и через два затемненных пролета спустился в подвал. У последней ступени дорогу ему преградила стена огня, но он легко потушил ее водой.

Затхлый воздух в подвале был почти осязаем. Здесь не было света, и Неберис поднял над головой шар сопутствующей луны. Но и тогда в мягких белых лучах он увидел одну лишь пыль; толстым слоем она покрывала грубые каменные стены и покрывала неровный каменный пол. Неберис поворошил пыль ногами — нет, на подвал Полониру не хватило мрамора. А может быть, он не стал украшать то, что для глаз простых жителей не предназначалось.

Здесь уже он укрылся покровом колдовского поглощения, ибо знал, что подвал полон смертельных ловушек. Он не торопился, вслушивался в тишину и выверял каждый шаг. В помощь себе он призвал глаз забвенника.

На его плече появился большой оранжевый глаз, стоящий на одном черном щупальце, Неберис смотрел им, словно третьим глазом и полностью управлял. Глаз забвенника видел сквозь стены, видел невидимые объекты, магию и обитателей внутренних миров.

В подвале не было ничего, что могло отбрасывать тени, но, когда Неберис призвал лунный шар, свет успел выхватить черный силуэт, прежде чем тот убежал в темноту. Глаз забвенника показал ему беглеца. Это уже был не беззащитный скользящий лазутчик, который шпионил за Язаром и Иварис, а настоящий полководец Темурьи — мечерукий генерал. Роста в нем было десять саженей, так что он не умещался в помещении и плавно расстилался по потолку, а его четыре длинные руки отвесно тянулись к полу длинными тонкими клинками. Подобно големам мечерукий генерал защищал Вулкарда, но имел собственную волю и принимал решения сам. Поняв, что его обнаружили, он набросился на противника сразу с четырех сторон.

Покровы магического поглощения не защищали от эманаций внутренних миров, а создать оберег теней Неберис уже не успевал. Но в рукаве у него всегда оставались врожденные рефлексы. Он прыгнул в проем между двумя теневыми клинками и перекувыркнулся. Генерал попытался уколоть его тень, но не попал. Он сполз на пол, словно большая чернильная клякса. Через мгновение он вернул человекоподобный облик и наставил клинки в глубину подвала.

Сразить обитателя внутреннего мира можно только родной ему магией. Ни свет, ни ветер, ни огонь не могли причинить вреда мечерукому генералу. Тем более бессильно против него было любое физическое воздействие. Но в Чаайру существовало оружие, которого его обитатели боялись, как дерево огня, и это оружие — отсутствие тени или теневая пустота. В руках Небериса она возникла сияющим белым шестом. Его длины хватало полуальву, чтобы компенсировать длину рук генерала. Но столь грозное оружие требовало и большой осторожности, — неловкое движение, и заклинатель мог разрезать собственную тень.