Часы Застывшего Часа

И хотя Кви-Керса проклинал беспринципность и трусость этезианских наемников, но и сам уже в серьез обдумывал пути отступления. Видя, что инициатива безнадежно утеряна, а боевой дух союзников подорван, он приказал подопечным отходить ко дворцу. Прикрывая отход, он сотворил последнее заклинание.

Земля с утробным грохотом содрогнулась, узкие улицы вздыбились и преломились вдоль. Жилые дома проседали и обваливались. Лошади падали вместе с седоками. Наиболее удачливые ломали кости, иные уходили в расселины или были заживо погребены камнями. Снег, всколыхнувшись, повис в воздухе колким туманом. Он скрывал от зрителей главный ужас разрушения: тела мирных жителей, раздавленные собственными жилищами. Кто-то из этих людей желал победы Вулкарду, кто-то называл Благомира освободителям, но и тем и другим не посчастливилось оказаться на дороге войны.

Землетрясение не принесло больших потерь армии Вальфруда, ибо имело площадь всего в две сотни саженей. Убитые исчислялись десятками, ранеными оказались сотни. Но людей привел в ужас сам поступок шамана, — он готов был разрушить город, уничтожить его население, но не отдать в руки врагу.

Армия продолжила наступление вглубь города по нетронутым улицам. Часть солдат осталась на месте разрушения для извлечения людей из-под завалов. Среди пострадавших были и этезианцы.

Для юд-ха шаман-вождь являлся посредником между Молтарбом и его детьми. Они не оспаривали его решений и подчинялись им беспрекословно. Они могли заколоть даже себя, если на то была воля шамана. Но для союзников этого дикого народа, напротив, не существовало богов. Они не умели слепо повиноваться и не спешили действовать, если это противоречило их собственным взглядам. Изначально они шли на войну ради наживы, но теперь и сами верили, что защищают Бризар. И они не считали возможным одновременно защищать город и превращать его в руины, оберегать мирных жителей и в то же время их уничтожать.

Иную тактику выбрала Сте-ал-аяна. Решительным натиском она желала отбросить вражескую армию, занять южную башню, а после разорвать войско Благомира на две части, выбив одну за пределы стен, а со второй разделаться совместно с Кви-Керса.

Ее конный отряд не обладал устрашающей мощью эндрюсархов, а кроме того, одним из первых подвергся нападению мятежниками. Но афелиоты были гораздо ближе этезианцам, чем полулюди юд-ха. Они вдохновляли солдат своим примером, они восхищали их своим бесстрашием и мастерством. Их ковортовые мечи разрезали вражеские доспехи, словно бумагу, их костяные копья пронзали вальфрудцев насквозь. Афелиоты рассекали головы врагов вместе со шлемами и без усилий перерубали головы лошадям. В свою очередь власник полностью покрывал их тела, оставляя открытыми лишь лица. В нем застревали стрелы и увязали мечи, хотя топоры и копья обладали достаточной заброневой силой, чтобы их ранить. Но помимо чудесных одежд восточных всадников оберегали и этезианцы. Они видели в них своих негласных предводителей и в стратегических соображениях предпочитали служение им опеке соотечественников и друзей.

Защитники медленно отвоевывали южную часть Бризариона, и войско, с которым они сражались, усилиями Сте-ал-аяны уже было разрежено. Колдунья атаковала противника с воздуха, находясь за пределами досягаемости стрел. Она использовала разрушительные заклинания массового поражения, а для того ей не требовалось снижаться.

Атаку она начала с самого могущественного заклинания, которым владела — града клинков орба из школы канафъяра. На город наползла сверкающая серебром небольшая и низкая туча. Она разверзлась с грохотом, и с небес в радиусе версты посыпались ее осколки — увесистые острые лезвия из темного серебра. Осколки летели в разные стороны, кому-то они отсекали конечности, кого-то разделяли напополам. Набирая скорость, они пронизывали все на своем пути и уходили в землю. От них нельзя было оградиться стальными щитами или покровами магического поглощения, ибо орб как сквозь масло проходил через сталь и простое защитное колдовство. Плотные ряды играли против вальфрудцев. Солдаты оказались в плену товарищей: даже замечая угрозу, они не могли ее избежать. Около полусотни солдат приняли мгновенную смерть, но куда большее их количество вскорости погибло от кровопотерь.

Этезианцы уверенно теснили неприятеля. Но отступая, вальфрудцы взбирались на стены, брались за луки и, укрывшись мерлонами, теперь вели обстрел из бойниц. Самые меткие стрелки засели в южной башне, с поддержкой сразу двоих магов их стрелы, не теряя сил, пролетали версту и неизбежно находили цели.

После столь сильного колдовства Сте-ал-аяне требовалось время для восстановления. Отдыхая, она разбрасывалась с высоты огненными шарами, которые пускай имели небольшую площадь поражения, но вызывали у вальфрудцев первобытный страх перед огнем и понижали их мораль. И пока Сте-ал-аяна ломала вражеский строй, защитники добивали раненых колдовством и укреплялись в новых местах.

Обнаружив угрозу, которую ее соратникам несли защитники южной башни, она снизилась и направила в ее сторону иссушающую молнию. Зеленая вспышка стремительно ворвалась в башню сквозь узкие бойницы и рассыпалась колким веером. В один миг она испарила всю жидкость в телах стрелков. Воздух в башне наполнился густым паром, скрывшим жуткие лишенные глаз обтянутые кожей и обезвоженные трупы. Маги-защитники лишились колдовских покровов, они упали без сил и провалились в пучину забвенников.

Однако, снизившись, она стала мишенью врага, ибо вальфрудцы видели в ней первостепенную угрозу и атаковали прежде всего. С нее сорвали покровы магического поглощения и плащ ветров, а усиленная магией стрела нашла свою цель и прошила колдунье бок. Несколько стрел принял в себя гиппогриф, и одно из огненных заклинаний опалило ему крыло. Но вот могучий зверь вновь взвился в небо. Бессильно вернулись на землю выпущенные ему вдогонку стрелы, злобно прошипел, пролетев мимо, огненный шар.

Скрываясь от противников, Сте-ал-аяна поднялась выше прежнего. Со своего места она уже могла наблюдать противостояние Язара и Набаха. Ей казалось, будто само бездонное небо сражается с красной кометой. Ледяные молнии сходились с огнем, а воздушный пар с тяжелым чадом. Никто из противников не одерживал верха, никто не сдавался и не отступал. Она наблюдала за поединком как зачарованная, забыв о собственном сражении и собственной ране. Она думала, как сильно ее народ нуждается в таких могущественных воинах. И вдруг она поняла, что облачный зверь есть тот самый альварих, которого Вулкард обещал дать в помощь афелиотам. Мечтательно она уже представляла, как с ним они изгоняют со своих земель великанов, и как наконец в Хозалиоре наступает долгожданный мир.

Эта мечта придала ей сил. Нет, она не могла помочь Набаху, ибо их могущество было несопоставимо. Но могла одержать победу на земле, чтобы защитить Вулкарда и принять его дар. Она опустила взгляд на футляр для свитков и убедилась, что он плотно прикреплен к ее поясу.

Ко времени прибытия на южный фронт Елиары, афелиотка полностью исцелилась и вернулась в бой. Уже во второй раз она применяла град клинков орба. Однако старой волшебнице это разрушительное колдовство не причинили вреда, ибо она единственная во всем войске Благомира постигла легендарную робу Ренталана. Для самого древнего мага то была повседневная одежда, оберегающая его в экспериментах и колдовских практиках. Уже после его смерти магистрам Кзар-Кханара удалось воспроизвести заключенное в робе колдовство, но творить его, используя лишь собственные силы и сейчас, спустя пять тысячелетий, были способны лишь самые одаренные маги.

В призрачной колдовской защите без труда угадывались очертания самой первой робы. По ее контуру то бледнее, то проявляясь желтым светом, кружили письмена, начертанные наречием зеркальной Двомурьи. Касаясь робы Ренталана, клинки орба бесследно растворялись. Елиара не умела облекать этим заклинанием союзников, однако роба воспринимала наездницу и ездовое животное одним целым и укрывала обеих.

— Прячьтесь под мою лошадь! — крикнула она.

Сразу группа солдат кинулась к ней с последней надеждой. Увы, места под крупом хватило только четверым. Эти четверо остались единственными выжившими, окруженными грудой навалившихся друг на друга тел.

Елиара сразу поняла, что кроме нее некому противостоять Сте-ал-аяне. Вероятно, даже Эльмуд не сумел бы с ней совладать. Надеяться же на помощь Небериса и его союзников не приходилось. Конечно, афелиотская колдунья в одиночку не могла одолеть целое войско, но, возможно, повторила бы град клинков орба в третий и даже в четвертый раз.

Заклинанием окрыления Елиара уподобила свою кобылицу чудесным пегасам, какие летали в Рошгеосе на службе светлых богов. Мерные взмахи белых крыл подняли ее в небо.

Афелиотка вновь укрылась магическим покровом и дополнительно обезопасилась сферой погодного постоянства. Такую двойную защиту уже сложнее было развеять, однако ни одно из этих заклинаний не оберегало от магии внутренних миров.

Сте-ал-аяна атаковала первой, вновь обратившись к иссушающей молнии. Но на этот раз голод молнии остался не утолен. Зеленая вспышка бессильно пробежалась по всей длине робы и рассеялась, не найдя в ней уязвимых мест.

— Как называется твоя защита? — поинтересовалась Сте-ал-аяна, она была восхищена.

— Роба Ренталана из ордена Двомурьи, — с готовностью объяснила противница. — А твой дождь клинков?

— Град клинков орба Канафъяра.

Отвечать на подобные естественнее для магов вопросы прямо в бою считалось обыкновенной вежливостью и частью магического этикета. Конечно же, ему следовали не все и никаких подсказок соперникам не давалось. Но нередко уже умирающий маг обращался к победителю за пояснениями.

— И на твоей родине не запрещено изучать эти школы? — удивилась Елиара. — Ведь так вы питаете силами чужих богов.

Сте-ал-аяна засмеялась. Впервые, с тех пор как покинула дом, она утратила серьезность.

— Чужих для кого? Среди хозалиорцев живет Коловсокард, нас оберегает Арос. А где ваши боги? Они хотя бы иногда вам помогают?

Елиара посмотрела наверх.

— Один из них прямо сейчас сражается на нашей стороне.

Сте-ал-аяна нахмурилась, она все поняла. Ей хотелось закончить поединок прямо сейчас, чтобы как можно скорее прийти на помощь сторонникам. Но она уже знала, что ее собственных сил не хватит для преодоления робы Ренталана. Скоростью ее гиппогриф превосходил искусственного пегаса, и она тут же воспользовалась этим преимуществом, увеличив дистанцию. При этом она оставалась на таком расстоянии, чтобы чувствовать сотворение вражеского колдовства.

Елиара использовала остекленение — не слишком сложное, но эффективное заклинание. Его силы было недостаточно, чтобы превратить в стекло такое крупное существо, как гиппогриф, но оно могло обездвижить ему крылья. Как и для всякого простого колдовства, для его сотворения не требовалось большого времени. Уже через несколько секунд после внезапного прекращения перемирия к Сте-ал-аяне устремился блестящий хрустальной моросью туман. Однако против ожиданий Елиары этот туман не обратил в стекло свою цель. Он уплотнился и принял облик необычайного существа.