Шашлык из леопарда

Он все про нее узнал и купил себе такую же, как у нее, машину… Для начала. Да?!

У него немалые возможности. Он — тоже маленькое такое "штази".

Босс мог оказаться прав насчет розыгрыша, если бы не… Если бы бывший Виник-Ростик, а ныне серьезный человек с нешуточной фамилией Вилинбахов не начинал бы игру так давно и основательно… и если бы Вилинбахов не подбрасывал ей какие-то странные подсказки. Ведь он подбрасывал ей подсказки… Что означает этот фрак, эта новенькая белая "копейка"? Наверняка было еще что-то, что она, вообще, не заметила. Она не помнила какие-то мелочи-детали, которые было очень важными для него и которые она явно видела, должна была видеть в его присутствии и в те времена сама. Но не отметила и поэтому забыла напрочь. А если бы не забыла, то, наверно, могла бы догадаться, кто перед ней и кого она устраивает в подозрительную фирму за сумасшедший гонорар. Вот если бы тогда в загородном особняке она выскочила из шкафа и бросилась на шею "магистру" с криком "Виник! Это ты! Прости меня, дуру!", вот тогда бы, может быть, все обошлось… А теперь нет, не обойдется.

Что значат отпиленные и приклеенные обратно головы тиранов, догадаться легко. Нет, теперь ничего не обойдется… Культовые мелочи, детали — типичный признак параноидального смакования сверхцели. Он строит свою сверхреальность. И в ней…

Нет никаких "старых мест"!

И нет никакой школы, в которой они вместе учились…

Она пробиралась к "старому месту" окружными путями, придумывая хитрые азимуты и вспоминая хитрости сэра Корбетта.

И когда вышла к цели, в первый момент подумала, что просто перемудрила, позабыв даже то, что нормальный человек не может забыть. Ошиблась кварталом. Не было никакой школы и никакого школьного двора к ней в придачу. Это место занимала обширная, глухо огороженная стройплощадка, и за оградой громоздились какие-то железобетонные фортификации.

Она поймала себя на том, что стоит и держится за угол дома. Дом был знакомый. И другие старые проспектмирские дома, окружавшие площадку, были ей знакомы. Школа постройки начала 50-х годов была здесь. Просто теперь на ее месте строят новую…

Нет, это он — он все разрушил до основанья, а затем взялся строить ловушку. Для нее. Он знал, с кем имеет дело. Еще с того — будь он проклят! — выпускного вечера.

Стройка жила, стрела крана двигалась, как стрелка огромного компаса…

Он посмотрела на часы: 15. 41.

Плохо ее дело или не очень, она с кондачка не могла понять. Вдруг представила себе смешную картину: сэр Джим Корбетт выбрал себе в глубине джунглей лучшее место для засады на хищника-людоеда, приходит на другой день, подготовившись, а там — ба! — все огорожено и уже строят новорусский такой особнячок.

Одно было понятно: пока рабочий день на стройке не кончится, подыскать подходящее место не удастся. Не исключено, что и он уже стоит где-то поблизости и думает примерно о том же.

Она установила себе первое контрольное время — 18.00. - и пошла "водить козу". Так у них в студенческой юности называлось хождение по барам. Такое, когда в каждом полагается сидеть не больше часа. Сегодня алкоголь исключался. Только кофе. Значит, как? "Водить козленка"? Ну да, козленка отпущения.

Только кофе. И только латте — вроде анаболика для нагрузок… а напоследок — прямая инъекция стимулятора в мозг: глоток суперкрепкого ристретто.

В шесть стройка не замерла.

Она взяла еще полтора часа — и на втором ристретто у нее случилось прозрение!

Эта мощная, глухая, капитальная ограда… Скорее всего придется перелезать. Опять преодоление препятствий. Она засветит себя! В течение нескольких секунд ее будет видно отовсюду. Так зачем ей играть в охотника?! Все равно до сэра Корбетта ей далеко. Нет уж, она и есть тот самый, страшный леопард-людоед, которому бросил вызов охотник. Ну, тоже не Джим Корбетт, это факт!

Пусть она сама станет тем жутким леопардом-людоедом! Вилинбахов внушал ей мистический ужас. Но она отнимет у него этот страх прямо сейчас и присвоит его себе. Это она должна внушать ему мистический ужас…

Она помнила впечатляющее признание сэра Корбетта. Он писал на склоне лет, что в жизни ему доводилось слышать много пугающих звуков, в том числе свист пуль и разрывы бомб неподалеку, но ничто не могло вызвать у него такого всеохватного, бездонного страха, какой однажды вызвал крик затравленного и бросившегося в отчаянную атаку леопарда… и это будет ее крик… Просто пара правильных слов. И точный взгляд. Он, безумный охотник, захотел момента истины — будет ему момент истины!

В семь-тридцать она, как и делает настоящий хищник, обошла кругом место роковой встречи — с трех сторон ограда была глухой, а с третьей, взъездной, была решетчатой — и выбрала азимут. Осмотрелась, разбежалась — и прыгнула. Отжаться на кромке ограды и — полукувырок вниз. Чем она не леопард?

Старое здание школы было пятиэтажным. Новое — трехэтажным, но — гораздо более обширным, а по форме П-образным… Весь архитектурный каркас был уже возведен.

Почему-то была полная уверенность в том, что на встречу Виник придет один, без сподручных. И где он сейчас? Может быть, уже здесь?..

Она осторожно, медленно обошла здание вплотную к стене, где это было возможно, и приметила подходящее, на первый взгляд, место укрытия. Главное было проверить, не "мешок" ли это для большой такой кошки, и как это место соотносится с тем самым "старым местом", где была та самая клумба, будь она тоже проклята во веки веков!

Круг бывшей клумбы теперь неопределенно вписывался во внутренний дворик нового здания. На месте клумбы расстилалась ровная, как стол, уложенная бетонными плитами площадка. Ну и что он думает с этим делать?.. Успокойся, подруга, он уже все продумал! И сам все тут укатал!

Сколько лет она пыталась так же забетонировать свою память…

Вместо тюльпанов на краю площадки торчали теперь кое-где штыри ребристой арматуры.

Площадка отлично просматривалась… иным словом, простреливалась практически в упор отовсюду — и внизу, и сверху, со всех ярусов-этажей железобетонного каркаса новой школы. Одно вроде как радовало — стрелять он точно не будет… Он не станет швырять в нее бумеранг и плеваться из трубки отравленными индейскими стрелами. Нет. Он появится как-нибудь эдак… в белом фраке… Теперь он придумает что-нибудь особенное, уже придумал. В духе фокусника Дэвида Копперфильда. Он постарается произвести впечатление. Прежде чем… И никакие Эркюли Пуаро и Шерлоки Холмсы вместе взятые потом не подкопаются, даже если он грохнет ее прямо здесь, у забетонированной клумбы. Но ты подожди, подруга, не заказывай похоронный марш, подожди. Ты тоже знаешь, что делать. Поэтому нет того страха, что погнал бы тебя отсюда во Владик, в глухую тайгу. Ты всегда идешь на боль. И ты знаешь, что делать. Ты готова была помериться силами с маньяком. Ты хотела устроить его в школу гардеробщиком. Если ты справишься, если ты сделаешь это, ты сможешь переманивать президентов из одной страны в другую… По крайней мере, ты будешь знать, что сможешь!

"Нора" оказалась что надо: длинная, сквозная, с выходом куда-то внутрь здания. В обширном помещении стояли симметричные поперечные перегородки, причем одна пара не была сведена со продольными стенами, и в самих стенах, в местах несведения, были оставлены узкие проемы. В чем заключалась архитектурная польза этих проемов, она так и не догадалась, но лично для нее их польза была неоценима. В случае опасности она могла боком, практически без усилий, — по счастью, у нее был не пятый и даже не четвертый размер — проскользнуть в любой из этих проемов в некое темное пространство, находившееся за ними. То неясное пространство заведомо было не страшным, а даже наоборот, спасительным: в проем явно бы не пролез, следом за ней, взрослый мужчина… Разве что какой-нибудь компьютерный дистрофик или изможденный растаман, но — уж никак не серьезный мужчина. Нынешний Виник точно не пролезет… да и тогдашний — пухленький такой, образца прошлого века — тоже не пролез бы.

Здесь, у этого проема можно было заночевать…

Она обругала себя: не догадалась прихватить с собой подстилочку — ждать-то еще сколько! Пришлось снять новую джинсовую куртку, сложить ее у стены. По счастью, вечер выдался ясный и теплый. Как тогда.

Уже через несколько минут она так прижилась на новом месте, что мелькнула мысль позвать официанта и заказать, для разнообразия, каппучино… Термос тоже, конечно, не мешало бы прихватить.

Оставалось теперь дождаться момента истины, не чихая на всю школу и не засыпая.

Она положила себе раз в пятнадцать минут ложиться на спину и крутить велосипедик, чтобы не затекали ноги. Они могут еще пригодиться, ох как пригодиться!

Что бы ты подумала, подруга, если бы тебе тогда, пятнадцать лет назад сказали, что ты вот так, в подвале да с велосипедиком, будешь снова дожидаться свидания, заказанного Виником-Ростиком?

Какой черт тебя тогда дернул так опустить его? Ты еще не знала, что за все в жизни придется платить.

Тогда было уже почти так же темно, как сейчас здесь… Нет, еще не в школьном садике, а в актовом зале, где уже начались танцы.

…"Пленка" старая, какие-то кадры уже выпали… что-то склеивалось обрывками. Виник пригласил ее, он казался в тот момент, как никогда смел. Это потом он вымахал, а тогда — ростом едва ли выше ее. Глаза ясные, голос вдруг глуховатый: "Можно тебя?.." Нет, тогда еще не выйти в садик поговорить наедине, а просто — на танец в общей толпе. Ну, допустим, можно… Прижал так к себе сразу — она даже удивилась, но толкаться не стала. Ну да, они все уже немножко приняли, кто где. Выпускной вечер, — конечно же, ни-ни. На столах одна "Фанта" и, как ее… по тем временам почти нецензурная "Херши-кола". Но уж пацаны-то, ясное дело, тайников заранее наделали. Все уже ученые были: никакой водяры, конечно, никакого пива — чтобы выхлопа не было и чтобы не скосило раньше срока, а то все, кранты — закроют "лавочку" и всех по домам разгонят. Вино в пакетах… кажется, тогда такое только-только начало появляться. Виник явно не отстал от других. Явно для храбрости. Чтобы вот так запросто подвалить к ней и пригласить. Чтобы вот так вот первый раз запросто прижать и не краснеть.

"Чего со своими пацанами пил?" — поинтересовалась она про вкусы параллельного. "Божоле", — совсем не хвалясь, будто про ту же "Фанту" ответил Виник. Ни фига себе! Божоле! Им кавалеры какую-то кислятину наливали, а у Виника божоле! "В пакете?!" — поразившись, не нашлась она. "Я бутылку принес", — опять не хвалясь, девственно признался Виник. "А чего молчал?! Угостил бы уже!" Тут-то он и скис… и сразу как-то ниже ростом стал. "Ань…" Надо отдать ему должное, он никогда ее "Репьем" не кликал. "Ну…" "У пацанов не отнять было… Они сразу все выжрали… Знал бы, две принес. Из отцова запаса. Одну бы прикопал". Тут начала скисать она: "Чего ж сразу не прикопал?" Хватка Виника совсем ослабла. "Извини. Хочешь, сейчас домой сбегаю… Божоле нет. Но чего-нибудь из бара стырю…" Что-то ей стало жарко и скучно, она стала слегка отпихивать его. "Не, не надо… В другой раз". Другого раза быть не могло. Музыкальный трек уже заканчивался, въезжая в последние романтические аккорды. Виник чуял, что его последний шанс уходит. "Ань, ну… что хочешь для тебя сейчас сделаю…"