Ксения

* * *

Площадь Рынка заполнили экипажи. Обручение решили свершить не в костеле, а в одном из дворцов, выходящих фасадом на площадь. Тут воздвигли алтарь, разостлали персидский ковер, посланный для невесты. Залы заполнила знатная шляхта. Приехали король Сигизмунд и королевич Владислав, принцесса Анна Шведская, папский нунций Рангони, кардинал Мацейовский.

Панна Марина вышла в белоснежном шелковом платье, расшитом жемчугом и серебряной канителью, поверх платья был накинут парчовый марлот, отороченный белым мехом, лицо подхватывал плоёный французский воротник, а на голове красовалась корона, украшенная большими алмазами.

Она преклонила колено перед королем и поцеловала ему руку.

— Встань, дочь моя, — сказал Сигизмунд милостиво.

Поднимаясь, Марина чуть оскользнулась на вощеном полу, но король успел ее поддержать. По толпе придворных пробежал легкий говор.

— Вот тебе и нехороший знак, — шепнул Свербицкий на ухо Михаилу.

Дьяк Афанасий Власьев сказал приветственную речь. Михаил почти не слушал, он знал эту речь, потому что составил ее сам. Правда, дьяк все переиначил. То, что звучало у Михаила легко и ясно, Власьев передал многословно, а порой невразумительно.

От имени короля Власьеву отвечал канцлер Сапега. Он расточал похвалы невесте русского царя.

— Польша дала Европе множество государынь, — говорил Сапега. — На сей раз она подводит к трону чуть ли не самую прекрасную. Ее красота, ум и благонравность известны каждому шляхтичу. Московский царь не ошибся в выборе. Марианна Мнишкова будет ему достойной женой, а он, как мы надеемся, станет ей верным и милостивым мужем. Союз этих двух благородных сердец воплощает давнюю тягу наших стран к единению, к житию в мире, спокойствии и содружестве. Да благословит бог этот союз!

Менялись обручальными кольцами. Тут вышла заминка, неудобство. По заведенному обычаю, кардинал Мацейовский спросил Афанасия Власьева, не обещал ли царь руки другой женщине. Дьяк неожиданно потерялся, метнул взгляд по сторонам и неожиданно буркнул:

— А почем я знаю…

Все опешили.

— Как? — строго сказал кардинал. — Посланец царя не знает, куда он приехал? Быть может, он держит путь в Прагу, Париж или Лондон? Там тоже есть невесты. Напомним, что он находится в Кракове, при дворе польского короля, и лицезреет ясновельможную панну Мнишкову, коей предложена рука московского царя Дмитрия.

— Ну так в Краков мы и ехали, — пробормотал дьяк.

— Стало быть, царь Дмитрий не обещал руку другой женщине? — спросил Мацейовский.

Лицо Власьева пошло красными пятнами.

— Коли бы обещал, так меня бы сюда не слали, — наконец проговорил он.

— Где вы находите таких тугодумов? — спросил Свербицкий Михаила.

Потом грянул пир. Под звуки музыки гости насыщались и пили, а к ясновельможной панне Марине, сидевшей по правую руку от короля, несли подарки от жениха. Образ святой троицы в драгоценных каменьях, перстни и ожерелья, золотого вола с утробой, набитой алмазами, серебряный корабль с фигурками моряков из топаза, золотую чашу, доверху наполненную рубинами, сапфирами, изумрудами. Парча, атласы, шелка, кружева брабантские и венецийские, бархаты всех оттенков легли подле ног невесты. Гул восхищения пробежал по залу.

Сорок музыкантов заиграли мазурку, король встал и протянул панне Марине руку для танца…