Неправильное воспитание Кэмерон Пост

– Некоторые места у нее на теле похожи на сырой бифштекс, – сказала бабуля, взяв трубку. – Это куда больнее, чем она говорит. – Она понизила голос и, не сомневаюсь, до предела натянула длинный шнур кухонного телефона, тот, который всегда завязывался толстыми узлами, чтобы отойти подальше от Рут, туда, где она могла сказать все как есть. – Они даже не уверены, что облучение сработало. Постоянно талдычат: «Мы пока не знаем. Надо подождать, там посмотрим».

– Держу пари, тетя Рут рада, что ты с ней, бабуля, – сказала я.

– О, у нее на побегушках Рэй. Я просто составляю ей компанию и подкармливаю конфетами. Никак не привыкну к мысли о летних каникулах без тебя.

– Я тоже.

Затем мы немного поговорили о том, что все они – бабуля, Рут и даже Рэй – собираются навестить меня в «Обетовании» (это было уже решено) в выходные четвертого июля. Эта дата была выбрана отчасти потому, что родители погибли незадолго до нее.

– Если только Рут не станет возражать, – сказала бабуля. – Но даже если и так, я могу сесть на автобус и посмотреть, что такое эта твоя школа.

Я сомневалась, смогу ли соврать бабуле, поэтому промычала в ответ нечто неопределенное:

– М-м-м-хм-м-м.

Бабуля слегка прочистила горло:

– Не знаю, что ты на это скажешь, котенок, но у тебя еще есть время подумать. Мы с Рут думаем, не поехать ли нам всем на озеро Квейк. Устроим пикник. Она сказала, это совсем рядом со школой. Должно быть, хорошее место, даже принимая во внимание все обстоятельства.

– Это действительно очень близко отсюда, – подтвердила я.

– Ты бы хотела? Мы с тобой не сможем пойти на кладбище вместе этим летом.

– Но ты ведь сходишь за меня? – спросила я. – Не забудь цветы, только не лилии.

– Обязательно, – пообещала бабуля. – Подумай над моими словами. У тебя есть время, пока мы еще не решили все окончательно.

После того как мы обменялись привычными «целую» и «я тебя тоже, до свидания», до меня долетели обрывки нескольких фраз, которые бабуля произнесла, прежде чем вернулась на кухню и повесила трубку. Она что-то крикнула Рут, я точно не разобрала, кажется, «она хорошо», или «все хорошо», или «все будет хорошо». Интересно, когда я снова смогу позвонить ей, где буду в тот момент и чем буду занята. И еще мне не давала мысль о том, что же я ей скажу. * * *

На неделе выпускных экзаменов мне чуть ли не каждую ночь снился один и тот же сон. Начиналось все с того, что мы с Бетани Кимблс-Эриксон остаемся одни в классе и она показывает мне книги об озере Квейк, которые она каким-то чудесным образом где-то нашла. Она склоняется надо мной, переворачивая страницы, а ее волосы падают мне на лицо, наши головы совсем близко, и мы вместе смотрим, как в реку обрушивается гора, перегораживая поток. Потом Бетани поворачивается ко мне, видимо, хочет что-то спросить, и ее рот так близко от моей щеки, что слова обжигают кожу, ну разве можно тут не поцеловаться? И мы целуемся. Тогда Бетани берет инициативу в свои руки, заставляет меня подняться и бросает на стол, где мы сплетаемся воедино прямо на открытой книге. Та больно впивается мне в лопатки, но мне наплевать, нам обеим наплевать, и мы не можем остановиться.

В этот момент я заставляла себя проснуться. Думаю, я делала это чистым усилием воли. Потом я долго лежала, таращась в темноту, вся потная, сжимая простыни и мечтая никогда не просыпаться, все мое тело жаждало продолжения, но я боролась с собой просто из любопытства, смогу ли я, удастся ли мне побороть искушение, как говорит Лидия. Я неподвижно лежала, выпростав руки из-под одеяла, не позволяя себе расслабиться, и не давала себе провалиться обратно в тот же сон, досмотреть его до конца с того места, на котором я остановилась. Лидия была права. Наконец я засыпала, и мисс Кимблс-Эриксон уже не тревожила меня до самого утра. Но потом, после пробуждения, у меня не было чувства одержанной над грехом победы. Я не становилась ближе к Богу. Я лишь гордилась тем, что смогла преодолеть себя. Я уже испытывала такое, когда заставляла себя плыть или бежать. Можно пристраститься к подобному воспитанию воли или, если хотите, отрицанию себя. Убедить себя, что, вновь и вновь повторяя упражнение, словно бы избавляешься от части греха, становишься лучше других. Решиться следовать всем правилам Лидии, а когда привыкнешь, выдумывать новые и наполнять их смыслом, подбирая нужные строки из Библии.

Я не рассказывала Лидии о своих снах. Сначала я не придавала этому особого значения, но на следующую ночь все повторилось. Тут я подумала, что мне следовало бы сразу ей рассказать. Потом уж решила, что справлюсь сама. В конце концов, это всего лишь сон; мне не нужна Лидия, чтобы разобраться и с ним, и со своими чувствами.

Так продолжалось, пока однажды Бетани моей мечты не просунула руку мне под юбку. На сей раз мне, по всей видимости, удалось бы досмотреть сон до конца, потому что я спала до тех пор, пока кто-то не позвал меня по имени. Сначала один раз, потом другой:

– Кэмерон?

Открыв глаза, я увидела Эрин. Ее лицо было совсем рядом со мной, но словно бы в тумане, зато широко открытые глаза я видела прекрасно. От неожиданности я вскрикнула, а она шепнула в ответ:

– Ш-ш-ш, прости, прости. Это я.

– Какого хрена? – В темноте мой голос звучал ужасно громко и звонко.

Эрин стояла на коленях у моей кровати. Я только что вернулась из мира эротических грез с Бетани Кимблс-Эриксон в главной роли, поэтому присутствие другого человека так близко от себя было даже не вторжением в личное пространство, Эрин словно бы смотрела мой сон вместе со мной.

– Ты очень шумела. – Она слегка поглаживала одеяло. – Я пробовала тебя разбудить, но ты не слышала. Пришлось подойти.

– Что? – Я чувствовала, что краснею, даже в темноте, спросонья, не до конца понимая, почему она стоит тут, совсем рядом с моей кроватью. Я могла различить запах ополаскивателя для рта, которым она пользовалась перед сном, детского молочка для тела «Джонсон и Джонсон», ежедневно втираемого в локти и пятки.

– Прошлой ночью и… раньше… тебе снилось что-то, и я тебя будила. Звала по имени.

– А я и не знала. – Я отвернулась к стене. – Со мной все в порядке. – На самом деле это было не так. Все во мне ходило ходуном, сердце колотилось, и эта беседа никак не способствовала успокоению.

– Что тебе снилось? – спросила Эрин. Она словно приросла к месту, в нарушение правил притворялась хорошей, а сама стояла прямо у моей кровати, даже руку с одеяла не сняла, хотя поглаживать мою грудь перестала.

– Не помню, – сказала я айсбергу на стене. – Что-то страшное.

Она помолчала, а потом тихо, но твердо сказала:

– Нет.

– Да. – Я мечтала лишь о том, чтобы она вернулась к себе в кровать. – Ты что, смотрела его со мной?

– Я слушала, – ответила она. – И, судя по звукам, ничего страшного там не было.

– О боже! – Я сердито перевернулась на живот, надеясь, что она поймет, как я раздражена. Потом уткнулась лицом в подушку и оттуда просипела: – Уходи. Иди в кровать. Ты не из полиции снов. Я не шучу.

Но она и ухом не повела. Вместо этого она сказала:

– Я слышала, ты звала Бетани. Ты несколько раз повторила.

– Наплевать. – Подушка приглушала звук моего голоса.

– Ты произносила это, словно…

– Плевать. – Я перевернулась обратно и почти заорала ей прямо в лицо, что было не очень разумно, учитывая час ночи: – Мне плевать, плевать. Уходи.

– Нет, – сказала она. А потом наклонилась и поцеловала меня. Наши лица почти соприкасались, к тому же в комнате было темно, так что это оказалось не так уж и трудно, хотя ей, наверное, пришлось набраться храбрости. Это был порыв, широкий, а потому нелепый жест с ее стороны. Она промахнулась, ее рот накрыл мою нижнюю губу и ямку над подбородком. Я не ответила ей сразу же, слишком уж странно все было, и слегка отстранилась. Но, к счастью, это ее не остановило. Ее пухлые, мягкие пальцы коснулись моей щеки и повернули мою голову назад, она прижала мои губы к своим и на этот раз уже не промахнулась. Я отчетливо различала запах ее крема и чувствовала, что меня охватывает желание. За одним поцелуем последовал другой, а затем еще один, во время которого она оказалась на мне.

Коули Тейлор было до нее далеко. Эрин уже была раньше с девушкой, это я могу точно сказать. Я спала в старой футболке и пижамных штанах. Футболка была огромная, размера на три больше, чем надо, и я болталась в ней, словно язык в колоколе, но Эрин стащила ее с меня несколькими движениями. Когда она потянула за завязку на моих штанах, я приподняла край ее футболки, но она легко оттолкнула мою ладонь.

Я сделала еще попытку, подняла ее футболку до середины спины, но она не позволила, сняла мою руку и накрыла двумя своими так, что я не могла сопротивляться:

– Не нужно. Позволь, я сама.

Я позволила. Ее пальцы двигались нежно, но настойчиво, а после прелюдии с Бетани Кимблс-Эриксон много времени не потребовалось.

Мы с Эрин жили в одной комнате почти год. Множество раз мы видели друг друга без одежды. Я прекрасно знала ее пухлые плечи с россыпью веснушек, на удивление мускулистые, хотя и полные ноги, круглый молочно-белый живот, маленькие ступни, белесые волосы, напоминавшие отцветающий одуванчик, которые, если намочишь, становились как пеньковая веревка, запах ее шампуня. Одного я не знала и даже не могла представить: каково это – быть с ней, ведь она такая, такая привычная, что ли, она Эрин, моя соседка, и больше ничего. Но теперь, в темноте, Эрин, завершавшая то, что началось в моем сне, была совсем другой.

После секундного напряжения мои мышцы обмякли. Вскоре мне удалось восстановить дыхание, и я почувствовала, что по телу разливается приятная истома. Она позволила себя поцеловать и легла рядом, но, когда я попыталась коснуться ее живота, она остановила меня:

– Не нужно. Мне и так хорошо.

– Позволь мне. – Я попыталась вытащить руку, но безуспешно.

– Я уже.

– Что «уже»?

– Пока ты спала. – Она замолчала, отвернулась и только тогда продолжила: – Я не хочу говорить вслух, это звучит так неловко.

– Нет, это звучит прекрасно, – сказала я.

Она засмеялась.

– Нет.

– Да, – настаивала я. – Прекраснее не бывает. Честно. – Я хотела поцеловать ее в шею, но она увернулась.

Тогда я прижалась к ней и стала чуть заметно двигаться, и ее тело откликнулось, я чувствовала это, но тут она все прекратила:

– Хватит. Отвали.

– Ты шутишь?

– Мне пора в постель.

– Сейчас?!

– Сюда могут войти в любую минуту.

Я продолжала, потихоньку просовывая руку ей под футболку:

– Но ведь ночные обходы отменили.

– Ничего не отменили. – Она стряхнула меня с себя, но я не сопротивлялась. – Лидия заглядывала в час ночи во вторник. – Она спустила обе ноги на пол, встала и принялась разминать плечо, словно питчер перед броском.

– Откуда ты знаешь? – удивилась я. – Ты что, не спишь?

– Сплю, но не так, как ты. – Она не наклонилась поцеловать меня, не подала никакого знака, точно ничего не было. Теперь между нами снова восстановилась дистанция, связь распалась, и нам обеим стало неловко.

– Что ж, значит, твои сны не такие занимательные. Придется тебе бодрствовать, чтобы воспользоваться моими.