Дело Ильназа Галявиева

Затем судья поинтересовался, слышал ли старший Галявиев еще от кого-либо, что на гимназию напали трое.

— В тот день нас после Гвардейской — мы там были очень долго — отвезли на улицу Наки Исанбета. Три часа ночи было уже. И, когда меня начали допрашивать, на полу лежали три ружья. Была там следователь Королёва, я это помню. Я ее спрашиваю: "Откуда эти три ружья?" Она сказала: "От казанских стрелков".

— Это в этот же день?

— Это уже ночью, в 3 часа утра.

— Следователь Королёва… — отметил у себя Миннуллин.

— Ее забрали в Москву уже, — добавил Галявиев.

— Но это же она вам сказала, что было три соучастника, так? — уточнил Миннуллин.

— Она просто сказала: "Да", когда я спросил: "Откуда эти три ружья, казанских стрелков, что ли?". Она сказала: "Да", больше ничего не сказала, — уточнил свои показания Галявиев. — И патронов там куча валялась, — добавил отец.

Когда допрос окончился, старший Галявиев обернулся к потерпевшим и, с трудом подбирая слова, попросил у них прощения.

— Мы его не растили, чтобы он таким был, если сможете — извините, пожалуйста, — сказал он и покинул зал.

Потерпевший Мустафин, слушая отца, прослезился.

Затем были допрошены мать и брат подсудимого. Слез матери и нападок на нее со стороны потерпевших Ильназ не выдержал и впервые за четыре месяца суда отпросился в туалет посреди заседания.

После дачи показаний в суде родители смогли общаться с сыном во время свиданий свободно, но в ответ на все вопросы о сообщниках он лишь умолял ничего не спрашивать, ничего не уточнять, ни к кому обращаться и ни с кем не общаться о деле, потому что в противном случае якобы будет хуже и ему, и самим родителям.

Показания куратора группы

Марина Налимова — старший преподаватель колледжа ТИСБИ, она была куратором группы, в которой учился Ильназ Галявиев. Суд допросил ее 15 марта 2023.

«Он поступил в колледж на нашу специальность «программист». С тех пор я его и знала, с сентября 2017 года.

Он был очень крепкий середняк. Не гонялся за отличными оценками: попадались тройки, но пятерки тоже были. Лично по моей дисциплине он получил четыре. Занятия посещал, к нему не было никаких замечаний. Кроме того, у нас деловой стиль в одежде, и он никогда не нарушал этих правил. Всегда вторая обувь, всегда очень опрятный, вежливый, корректный, никаких замечаний».

«У нас в группе было несколько компаний. Активисты-артисты в своей компании, глубокие отличники — в своей. Он был среди всех, ничем особенным не выделялся. Не было такого, чтобы он был отдельно от всех. В общих мероприятиях групповых он участвовал. Допустим, на «Бессмертный полк» мы ходили, гуляли у Кремля. Или конкурс английской сказки: наши ребята играли «Репку». В общих мероприятиях он участвовал всегда».

«Лично я узнала, что он перестал ходить на занятия, 11 мая. Там были длинные праздники. 11 мая пришла на занятия, меня вызвали в учебную часть, информируют, у кого какие долги, что студенты должны закрыть. В том числе про Ильназа: что его отчисляют за то, что он не пришел на экзамен и тому подобное. Формулировку точно не помню. В этот момент я стала звонить ему, потому что для меня это было очень странно, что его отчисляют. Он не отвечает. Я звоню его папе. Папа берет трубку и говорит: «Мне сказали, что он совершил какое-то преступление, я сейчас еду туда». Дальше уже все стало развиваться, мы узнали, что и почему».

«В апреле у нас проходили экзамены по модулю. Это три специальных экзамена, которые проходят по итогам сессий и по итогам практик. Он не явился. Мне позвонила руководитель нашего цикла, сказала, что он не пришел. Я ему звонила, мы списывались в ватсапе. Он написал, что болен и что, когда поправится, тогда принесет справку. В общем, ничего особенного. Но в последующем он тоже не пришел на экзамены. Стали его разыскивать, он говорил, что не отпустили с работы, еще какие-то такие отговорки были. После мая откладывать уже некуда было, администрация приняла решение его отчислить».

«Для него это было несвойственно, текущая успеваемость у него всегда была в норме. Никаких особенных отклонений. Такой, как все. Напомню, что тогда была пандемия, а четвертый курс, выпускники наши, они и так очень мало учатся очно, даже когда нет пандемии».

«На первом курсе обязательно проводятся тренинги на сплачивание группы, и там психолог дает рекомендации обратить внимание на того или иного студента. По Ильназу никаких вопросов не было, абсолютная норма. Доброжелательный, вежливый, приветливый, опрятный».

Прокуратура показывает видеозаписи из гимназии

15 марта сторона обвинения по делу Ильназа Галявиева показала в суде записи с камер гимназии № 175, призванные подтвердить вину подсудимого.

— Поскольку объем видеозаписей очень большой, при подготовке к судебному заседанию данные записи были просмотрены, и предлагается исследовать лишь те записи, которые запечатлели непосредственно обстоятельства действий самого подсудимого: обстоятельства, которые имеют непосредственное отношение к делу, — сказала прокурор Яна Подольская.

Судья Миннуллин удовлетворил данное ходатайство и строго предупредил всех (двоих) слушателей, что видеосъемку запрещает.

Для демонстрации записей был вызван специалист из следственного комитета, который открывал видеофайлы с камер с помощью какой-то особой программы.

Показанные записи подтвердили, что Галявиев выстрелил в Мулланура Мустафина и застрелил учителя Венеру Айзатову. Все это произошло на первом этаже.

На втором этаже камера запечатлела лишь чей-то силуэт, входящий в кабинет 206, где была убита учитель Игнатьева. По силуэту никак нельзя сказать, что это Галявиев, нельзя даже определить пол или одежду.

На третьем этаже в коридоре не горит свет, поэтому видимость еще хуже: некий силуэт вдалеке входит в кабинет 310, где были убиты дети. Затем еще видна вспышка от выстрела из коридора в направлении дверного проема кабинета 310.

Видео, как Галявиев устанавливает бомбу, нет; на представленной записи он лишь исчезает из кадра с рюкзаком, потом появляется без рюкзака и поднимается наверх.

На третьем этаже Галявиев проходит вблизи камер возле кабинета 316; прокурор Подольская прокомментировала этот момент как "Галявиев стреляет в дверь кабинета 316". У меня не сложилось впечатление, что он выстрелил и что в дверь что-то попало.

Более того, согласно показаниям учеников из кабинета 316, нападавший перед выстрелом в дверь дергал ее ручку; Галявиев на записи этого не делает.

Адвокат Нуриахметов спросил прокурора, нет ли записей с камер, более близких к кабинету 310. Подольская ответила, что таких записей нет. Всего в коридорах третьего этажа 6 камер.

Кабинеты 310 и 206 находятся посередине этажа друг над другом. Находясь возле этих кабинетов вы будете равноудалены от камер с обоих концов коридора и останетесь на записи неразличимым темным силуэтом. Попасть в эти кабинеты можно сразу с лестничной площадки, не приближаясь к камерам.

Затем Ильназ Галявиев снова появляется в фойе первого этажа. Он растеряно бродит без маски, плаща, очков, головного убора, ожидая приезда сотрудников полиции.

Прокуратура не показала ни одного кадра изнутри школы после того, как оттуда вышел Галявиев.

Когда он выходит, и его задерживают сотрудники полиции, лежащего на асфальте Галявиева два раза бьет кулаком по голове и один раз ногой по телу крупный мужчина в белой футболке и шортах.

Самая интересная часть представленных записей снята в фойе гимназии. Согласно одной из них, Галявиев выстрелил в Мустафина через дверь, затем вошел и сразу выстрелил в упавшего мужчину еще раз. Между этими выстрелами изображение "скачет", как будто из него вырезан кусок. Я считаю, что это не цельная запись, а монтаж; подтвердить или опровергнуть это легко, достаточно опубликовать этот фрагмент.

Такого же мнения о последовательности действий придерживается сам потерпевший Мустафин. Получив первое ранение, он оставался в сознании и лежал между двумя дверями входной группы. По его воспоминаниям, выстрелив в него через дверь, Галявиев прошел дальше и лишь через какое-то время вернулся и выстрелил в него снова, попав рикошетом от пола в голову.

На другой камере из фойе видно, что после взрыва в дыму кто-то проходит из правого верхнего угла экрана к выходу, проходит через металлическую рамку туда, где лежит Мустафин, а через 20 секунд заходит обратно и возвращается в правый верхний угол. Это точно не ребенок и не женщина.

Из показаний известно местоположение каждого человека, который находился в гимназии во время нападения. Никто из них после взрыва не проделал тот маршрут, который проделал человек на записи. И вряд ли в здравом уме кто-либо из потерпевших, дойдя до выхода, посреди взрывов и выстрелов спокойно вернулся бы обратно в здание.

Участники процесса это хождение никак не прокомментировали.

Таковы мои впечатления от однократного просмотра записей.

Записи с камер гимназии 175 — главное доказательство исключительной вины Галявиева и главное средство опровергнуть все показания, противоречащие обвинению. Суд мог показать их и тем снять все вопросы, но вместо этого они показали фрагменты, которые лишь укрепили сомнения.

То же касается установки бомбы. Одна из камер смотрит прямо на то место, где Галявиев, согласно обвинению, ее установил — у двери кабинета 107. Но прокуратура не сочла нужным показать этот момент. Как мы увидим далее из показаний Ильназа, ему неизвестны обстоятельства установки бомбы.

Защита Галявиева

16 марта прокуратура закончила представлять доказательства по делу Галявиева. На это у обвинителей ушло почти 5 месяцев. С окончанием обвинения совпала ранняя, жаркая весна; небо было голубым, солнце светило ярко, быстро таяли снег и лед; все причастные устали от суда и не могли скрыть оживления и радости. Настала очередь защиты, но все понимали, что она будет короткой. Адвокат Нуриахметов попросил время на подготовку до 22 марта.

Защиту подсудимого он начал зачитыванием положительных характеристик Галявиева с места учебы и результатов психиатрических экспертиз: не судим; в колледже показал себя неконфликтным, уважительно относился к преподавателям; без вредных привычек; на профилактическом учете в ПДН не состоит; суицидальных попыток нет; к административной ответственности не привлекался; в нарушении общественного порядка и употреблении спиртного замечен не был.

Положительные характеристики закончились. Нуриахметов предложил перейти к чтению результатов психиатрических экспертиз. В связи с оглашением сведений, относящихся к врачебной тайне, судья попросил выйти всех, не являющихся участниками процесса.

Когда нас вернули в зал, Нуриахметов излагал судье результаты двух психиатрических экспертиз. Согласно первой, проведенной в институте имени Сербского в Москве, Галявиев страдает хроническим психическим расстройством «параноидная шизофрения» и не может понимать характер и сущность процессуальных действий, требует постоянного и интенсивного наблюдения и нуждается в направлении на принудительное лечение в стационарных условиях в медицинском учреждении специализированного типа.