Под покровительством

— Дэмиан Клиффорд, — представился подошедший к ним мужчина, одетый в черную адвокатскую мантию с глубоким бархатно-фиолетовым отливом и массивной застежкой из потемневшего серебра. В тон ей мелькнули запонки, когда он здоровался за руку сначала с коллегой, а потом и со слегка обалдевшим от такого обращения Северусом. — Я представляю интересы мистера Сириуса Блэка. Могу я поговорить с вами и вашим подзащитным, мистер Прайд?

— Не вижу причин для отказа, сэр, — вежливо улыбнулся Прайд и кинул выразительный взгляд на Северуса, который чуть ранее, машинально повторив действие своего защитника, вскочил с места и теперь неловко топтался рядом. Хорошо ли быть настолько вежливым с врагом, ему еще предстояло подумать. На досуге. А пока…

— Мой подзащитный предлагает вам мировое соглашение. Он готов отозвать свой иск при условии, что вы также откажетесь от всех претензий в его адрес. Кроме того, разобравшись в ситуации и признавая поведение моего подзащитного не вполне корректным, семья Блэк готова выплатить вам компенсацию за моральный ущерб, но предпочла бы сделать это вне судебного разбирательства, так сказать, на добровольных началах.

Чем дольше адвокат Блэков говорил, тем сильнее становилось ощущение сюрреалистичности происходящего. Понимание того, что уже пора бы ответить, а Северус вместо этого тупо пялится круглыми глазами, пришло с запозданием. Он поспешно закрыл оказавшийся приоткрытым рот и благодарно посмотрел на Прайда, заговорившего вместо него.

— Нам с подзащитным нужно посоветоваться, — степенно сообщил он и, когда Клиффорд, выразив полное понимание, корректно отошел в сторону, коротким взмахом окружил себя и Северуса коконом звуконепроницаемости. — Полагаю, нам стоит принять предложение. Семейство Блэк печется о фамильной чести. Но мировое соглашение выгодно и для тебя тоже. Чем меньше у тебя оппонентов, тем выше наши шансы на благоприятный вердикт. А уж с учетом предлагаемой компенсации…

— Да не нужны мне их деньги! — вскинулся отмерший наконец Снейп.

— Серьезно? Не ты ли говорил мне, что вынужден работать, чтобы как-то обеспечить свою жизнь?..

— Да, но я лучше с голода сдохну, чем дам Блэку повод думать, что живу на его деньги!

— Вот ведь досада, — с театральным огорчением приподняв брови, Прайд качнул головой. — Маразм фетровой певуньи Хогвартса, похоже, прогрессирует. Никак иначе объяснить твое распределения на Слизерин просто нельзя.

— Почему? — вместе с пониманием Северус внезапно утратил и боевой запал.

— Потому что тебе должны были бы расстелить красную ковровую дорожку на Гриффиндор, но никак не на Слизерин. Ведь слизеринцы никогда не поступают по принципу «на зло бабушке отморожу уши» и понимают, что не стоит ссориться с целым родом, особенно таким, как Блэк, всего лишь по причине не задавшихся отношений с одним из них. Тем более, что родители твоего неприятеля сами не одобряют его поступков. Что? Есть над чем задуматься, верно, Северус? То-то же. Почаще включай мозги. Мне до сих пор казалось, они у тебя есть. И приятнее, знаешь ли, защищать умного человека, — праведное негодование сошло с лица Прайда, сменившись прежним доверительно-доброжелательным выражением, — потому что глупца — бесполезно. Вытащишь его из одной неприятности — он тут же вляпается в другую. Ну, я полагаю, мы друг друга поняли и пришли к согласию. — Он кивнул и повернулся к защитнику Блэка: — Мистер Клиффорд!

Вообще-то никакого согласия Северус по факту высказать не успел, но для возмущения не нашлось ни сил, ни желания, ни… причины. Ведь действительно, если рассуждать здраво…

— Посовещавшись с моим подзащитным, мы готовы принять ваше предложение, но считаем недостаточным размер компенсации. Вы предлагали триста галлеонов, но, на наш взгляд, более справедливой была бы сумма в шестьсот.

Глаза Северуса в который раз непроизвольно распахнулись. Если сумма и была прежде названа, то каким-то образом прошла мимо его сознания. Триста галлеонов?!

Клиффорд между тем тонко, с пониманием усмехнулся:

— Мои доверители не уполномочили меня предлагать компенсацию свыше пятиста.

— Что ж, — Прайд выразительно повел черными бровями и, бросив быстрый взгляд на Северуса, кивнул. — Так и быть, мы пойдем вам навстречу и согласимся на пятьсот.

По всему выходило, что они делают Блэкам одолжение. И это не то, о чем Блохастый захочет трепаться. Да, подход Прайда явно заслуживал внимания, но зычный голос судьи, предлагающей сторонам заявить о ходатайствах, если это по каким-либо причинам не сделано ранее, легко переключил его на себя. Прайд и Клиффорд незамедлительно воспользовались предоставленной возможностью.

— Ну вот! С мистером Блэком вопрос решился наилучшим образом, — удовлетворенно сообщил Прайд. — Однако есть еще Поттеры, и они идти на мировую явно не собираются. Так что соберись, Северус.

Сухой стук судейского молотка не дал возможности ответить.

— Прошу всех встать! — потребовала Марчбэнкс. — Суд идет! Прошу садиться. Подсудимый, встаньте!

Северус, который едва успел коснуться стула, растерянно вскочил и недоуменно взглянул на Прайда. Ему что, садиться нельзя было? Но адвокат только ободряюще улыбнулся.

— Назовите ваше имя и фамилию.

— Северус Снейп, — хмурясь, выдавил он через внезапный спазм в горле.

— Год, месяц и день вашего рождения.

— Девятого января тысяча… — с голосом творилась несусветная хрень. Вот уж над чем точно весь Хогвартс с мародерской цветистой подачи наржется вдоволь. А самое хреновое, что из-за этого его блеяния судья точно решит, что он врет.

— Учитесь или работаете?

— Учусь в школе Хогварст. И п-подрабатываю в аптеке мистера Хобсона, — за предательскую хрипоту и заикания Северус готов был сам себя закруциатить. Хм, если бы еще умел.

— Можете сесть.

— Не нужно так нервничать. Отдышись, — шепнул Прайд.

"Легко сказать!"

Сумрачным взглядом Северус обвел почти пустой зал. Как ни странно, ни застывший в напряженно прямой позе Поттер, ни понуро закрывший лицо кудряшками Блэк не выглядели веселыми. Наблюдение согрело душу и помогло наконец очистить сознание и восстановить окклюментные щиты. Эмоции отправились во внутренний контур, что позволило дышать свободнее.

Сквозь пелену безразличия Северус выслушал выдвинутые Уильямсоном обвинения в незаконном ношении и применении волшебной палочки и в том, что спровоцировал Поттера на драку в маггловском сквере, оскорбив в его присутствии девушку, а потом и самого Джеймса, а затем, используя магию, нанес потерпевшему телесные повреждения. Также Северус обвинялся в попытке ввести следствие в заблуждение путем дачи ложных показаний. В заключение прокурор, как и обещал, потребовал исключения из Хогвартса и лишения волшебной палочки сроком на пять лет за нарушение Статута секретности.

Оцепенело прошел Северус к жуткому креслу в центре зала. Вопросы судьи доносились будто бы через водную толщу. Зато голос больше не подводил.

Когда Марчбэнкс закончила, к допросу приступил Уильямсон:

— Признаете ли вы, что своими насмешками довели до слез магглу Петунию Эванс, будучи у оной в гостях?

— Признаете ли, что мистер Поттер подошел к вам в сквере с намерением поговорить, а вы ответили ему неприличным жестом?

— Известно ли вам, что в том сквере, где между вами и потерпевшим произошла драка, могут гулять магглы? И верно ли, что, несмотря на это, вы применяли магию, в том числе боевые проклятия?

Решив следовать совету адвоката до конца, Северус ответил утвердительно на все каверзные вопросы. Уточнил только, что первым магию применил не он, а Джеймс Поттер. Но да, вместо того чтобы проинформировать оппонента о риске для магглов (а то тот не знал), Северус сам начал бросаться ранящими проклятиями.

Прайд задал вопрос о том, кто первым нанес удар в драке, после чего Северусу разрешили вернуться на прежнее место.

В ходе последовавшего далее допроса потерпевшего неожиданным образом выяснилось, что незарегистрированные палочки Поттер и Блэк нашли на дороге, по пути к Эванс. И подобрали в силу гражданской сознательнности с намерением с утра пораньше отнести в аврорат. Однако в состоянии аффекта Джеймс не сдержался и воспользовался находкой в целях самообороны. Если бы Северусу не было настолько фиолетово, то, пожалуй, стало бы смешно.

Однако затем начали вызывать свидетелей, и нервозность триумфально вернула утраченные позиции.

Первым выступил благодушный Альбус Дамблдор. Всем в Хогвартсе было известно, что директор по совместительству является постоянным членом Визенгамота. Но поскольку на сей раз он проходил в качестве свидетеля, то вошел в зал только тогда, когда вызвали. Таковы правила. И правила для всех едины. Вот бы и в Хогвартсе действовали единые правила. А то ведь ни за одну стычку Мародеры еще не понесли наказание, хотя бы равное тому, что каждый раз отхватывал Северус.

Стоило ли удивляться, что и в зале суда Дамблдор сходу поручился за Джеймса Поттера, который все пять лет обучения показывал себя исключительно с положительной стороны. Отличник, спортсмен, староста. Открытый, неравнодушный, отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь. И так далее и тому подобное.

Что же касалось Северуса Снейпа, то ему директор дал не столь лестную характеристику. Он, мол, мальчик безусловно смышленый и в чем-то даже талантливый, но чрезмерно мнительный, замкнутый, неспособный идти на компромисс. За ним не раз замечалась склонность превратно толковать слова и поступки других учащихся и проявлять агрессию там, где на то не существовало объективных причин. Но, безусловно, светлейший даже не сомневался, что такое поведение Северуса обусловлено отнюдь не черствостью и жестокостью, а напротив — излишней чувствительностью и ранимостью, в связи с чем он ходатайствовал перед судом о снисхождении к оступившемуся студенту и о предоставлении тому возможности продолжить обучение в Хогвартсе. А со своей стороны Дамблдор обязался взять Северуса под особый контроль и окружить усиленной заботой и вниманием.

Обещания заботливого директора обрадовали Северуса вряд ли больше, чем карьера дворника. Но всего через минуту он уже забыл о них, поскольку в суд вызвали Лили Эванс. Сердце укололо почти болезненной нежностью и понеслось, ускоряя темп. На мгновение показалось, что ей грозит опасность, и непроизвольно сжались кулаки. Глупость, конечно. Ведь она просто свидетель. Но кто притащил ее в этот склеп?

Оказалось — Прайд. Он расспрашивал Лили о стычке Северуса с Петуньей. Уточнял, что было сказано и почему будто бы безобидный вопрос вызвал у подсудимого такую агрессивную реакцию. Уильямсон несколько раз подскакивал, объявлял протесты, которые судья отклоняла. Но Северусу было не до радости, ведь Лили рассказывала о сцене у озера. Кровь прилила к щекам. Какой позор! Прайд втерся в доверие и так подставил. Северус его ненавидел.

В ушах звенело, а перед глазами мельтешили белые и темные мухи. Поттер вскакивал с места и что-то выкрикивал, но осекался при стуке судейского молотка. Тем временем Прайд вещал хорошо поставленным голосом: